Пять невест и одна демоница. Трилогия

Ему неприятно говорить о том.

Неприятно вспоминать.

Это словно подчеркивает, что он, Великий Командор, тот, кто многие годы сражался с Тьмой и её порождениями. Тот кто выстоял и отдал жизнь, а после – и то, что после жизни, дабы служить, он оказался лишь игрушкой.

Его ведь не спрашивали.

Его просто отправили. Убрали, пусть не в шкаф, но в саркофаг и на многие годы.

– Её мучили страхи. Она говорила, что слаба… её матушка умерла в родах. И беременность переносила тяжело. Она и сама тоже изрядно ослабела, особенно в первые дни. Её постоянно мутило, она не могла есть. И тогда в Замке появился лекарь. Целитель.

Чернокнижник.

Надо же. Все один к одному. И удивительно, как никто не понял. Тогда. Или… это мы такие прозорливые, теперь, годы спустя?

– Он пришел с купеческим караваном. Тихий невзрачный человек. Мне он показался шарлатаном, я так и сказал, – Командор повел шеей.

– Не послушали, – тихо произнес Ричард.

– Нет. Она ведь ожила. Вот буквально стоило ему прикоснуться и… ожила. Этого было достаточно, чтобы Арван решился. Его, конечно, проверили, этого целителя…

– Только проблема в том, что чернокнижника вычислить не так и просто. У него нет собственной силы, и потому он выглядит обыкновенным человеком. Первое время во всяком случае, – Ричард тоже говорил негромко. – Это уже потом, позже, проведенные ритуалы и пролитая кровь начинают сказываться, и то скорее на физическом облике, нежели на тонком теле. Значит, он попал в замок.

– И в библиотеку?

– Да. Думаю… он искал знаний. Утраченных. И получил разрешение. Он и вправду переписывал целительские трактаты. Да и… помнится, кого-то пользовал, помимо её. В замке ведь были люди. Так что… сомнений не возникло. Ни у кого, – это Лассар признал нехотя.

– Но ведь он чернокнижник, – Светозарный оторвался от книги, которую читал с превеликим интересом. – Как он мог исцелять?

– Обыкновенно, – вот же непонятливые люди. – Мази, отвары. Мудрые советы. Если он и вправду был толковым чернокнижником, то смог бы сварить там… сироп от кашля или от радикулита. Вряд ли к нему обращались бы с чем-то более сложным.

– Именно, – поддержал меня Лассар. – Простуды. Чирей вон порой. Раны случались… но хороший чернокнижник изучает анатомию. Без её понимания ни ритуала не провести, ни пытать. А потому составлять кости и шить мышцы он сумел бы.

– И роды бы принял.

– Тут уж я… – Лассар развел руками.

– Сумел бы, – я покачала головой. – Конечно… сумел бы… процесс-то естественный… только все равно что-то пошло не так. Почему-то. И зеркало… зеркало осталось, женщина тоже. А ребенок исчез. И… лекарь?

– Все были мертвы, – повторил Ричард.

– Нет, – я почти уверилась. – Не все. Людей убили. И… подозреваю так, что опознавать тела было сложно.

Ксандр поднялся и вышел.

И отсутствовал не так и долго. Вернулся он с очередной книжицей, небольшой, в две ладони. Серые страницы, темные ниточки букв. И даже мне видно, что записи велись нервною рукой. Строчки то сползались, то расползались, порой и вовсе слипались друг с другом.

Дневник?

– Это записи Арвиса, младшего брата Арвана, того, который после его смерти стал Повелителем, – пояснил Ксандр. – И он был в числе тех, кто вошел в замок. Где же… вот… «и коридоры были залиты кровью. Алая, она покрывала и стены, и полы, и даже потолок, оставив на нем причудливые разводы. Брызги крови лежали на дверях и окнах, и казалось, что не было в замке места, каковое осталось бы чистым. Мы ступали по лужам этой крови, в которых порой попадались руки или ноги. В углу я увидел голову, с которой демон содрал кожу. В главной зале, перед полотном, которое меня всегда ужасало, мы обнаружили целую груду тел. И все они были освежеваны, будто в насмешку над нами» .

Меня слегка замутило.

И не только меня. Даже Светозарный отвлекся от книги.

– Дальше? – тихо спросил Ричард.

– Дальше там ничего особо и нет. Только то, что они стаскивали тела во двор, очищали огнем. Что многие потеряли своих близких и преисполнились гнева.

Как-то…

– Значит, сказать точно, кто именно умер и в каком количестве, нельзя, – сделала я вывод, справившись с тошнотой. – Может… именно поэтому и все… эти зверства? Чтобы спрятать? Кто будет искать одного единственного лекаря, к тому же чужака, когда вот такое вот?

А пока рыцари возвращались.

Воевали с одержимой.

Горевали.

Устраивали похороны и приводили в порядок замок. Пытались справиться с болью от потери близких… он мог бы уйти.

И ушел.

– Зеркало, – я посмотрела на Ксандра и задала тот самый, интересующий меня вопрос. – Что они сделали с зеркалом?

А тот нахмурился, перелистал страницы и с удивлением ответил.

– Понятия не имею. Он… об этом не пишет. Хотя, конечно, странно… он писал почти обо всем.

– А о смерти брата?

– И о ней. Сейчас…

Страницы зашелестели.

– Вот… «На границах вновь стало неспокойно. Улас уверен, что близится прорыв, и я склоняюсь к тому, что он прав. Я буквально кожей ощущаю нестабильность. И туманы. Туманы всегда были вернейшим признаком. Мы отправились к границе. Нужно предупредить людей. Люди порой проявляют удивительную беспечность, не желая оставлять свое нехитрое добро, уверенные, будто стены домов их защитят от зла. Арван остается. Он сумрачен и мрачен, он так и не оправился от случившегося и порой мне кажется, будто бы и он умер в тот проклятый день. Улас не велел его тревожить. Замок сумеет защитить себя и людей в нем. В то же время у нас состоялся весьма неприятный разговор с Уласом. Он наотрез отказывается принимать власть и ответственность, пусть даже очевидно, что Арван не способен боле быть Повелителем» .

Ксандр замолча и перевернул страницу.

Никто не посмел его торопить.

«Но это надо сделать. Мы не можем позволить себе слабости. И что бы ни случилось прежде, вина лежит на нас всех. Но Арван не желает того слышать. Порой мне кажется, что тьма коснулась и его. Правда, кровь еще защищает нас, потому-то его безумие тихого свойства. Он целыми днями рисует. Одержимо. Самозабвенно. И всегда одно и то же лицо. Когда-нибудь я сожгу эти проклятые рисунки» .

Страшно.

Почему-то мне очень и очень страшно. И в библиотеке похолодало. Я поглядела на Ричарда, а он осторожно положил руки мне на плечи и улыбнулся, печально так. Будто желая успокоить, но не умея.

«Перед отъездом я заглянул к нему. Но он будто и не заметил. Он сидел напротив зеркала. Это было другое зеркало. Но Арван смотрел в него, не отрывая взгляда. И рука его скользила по бумаге, выводя тот же самый рисунок. Я пытался говорить, но не был услышан. Надо что-то делать» .

Ксандр выдохнул.

А я прижалась к руке щекой и закрыла глаза. Как-то это все… начиналось не так.

Невесты.

Свадьба.

Свадьбы – это ведь весело и позитивно. А у меня на душе будто кошки насрали.

«Две недели. Но к концу первой туманы поредели, а после и вовсе исчезли. Да и тьма успокоилась. Не знаю, что произошло, но готов восславить всех богов, нынешних и прошлых, ибо нам нужна эта передышка. Страшно сказать, однако поход этот показал, что люди не готовы сражаться. Они, однажды вернувшись в разоренный дом, теперь бояться, что случившееся вновь повторится. Я вижу это в их лицах, в их глазах. Улас же как-то обмолвился, что многие будут рады умереть. И что случись шанс, они его не упустят. Я вижу, что он прав. И эта правота травит мне душу. Поневоле появляется мысль, что здесь, на Проклятых землях, живым и вправду не место. Но завтра мы будем дома. Что ждет нас там?»