Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
– Я чую отмеченного тьмой, – Лассар руку убрал. – Но… и только-то. Кто – не скажу. Морочить они умеют знатно. Так что приглядывай.
– Пригляжу.
– И за этими остолопами тоже… повелители, чтоб их. Тьмы.
Он добавил пару слов покрепче. А я… я вдруг отчаянно захотела вернуться в зал. Даже не за стол, просто заглянуть.
Убедиться, что с ним все хорошо.
Что…
– Иди уже, – Лассар уступил дорогу. – И не тяните там, а то как дети малые, право слово…
Его ворчание утонуло во мгле, что поднималась из глубин пропасти. А я… я добралась до залы. И услышала веселую музыку. Пела скрипка, звенели колокольчики и тонкий
Я остановилась.
На пороге.
И… войти?
А если помешаю? И… и надо ли? Сердце защемило. От песни. Какая-то она совсем печальная, хотя… если кастрат… чего ему веселиться-то? Мысли опять запутались. И я тоже.
Стою вот.
Смотрю.
Подглядываю, выходит… Раз, два, три, четыре, пять… какая дурацкая считалочка. Принцессы о чем-то говорят, и не только они. Людей вдруг стало как-то очень много. И седовласый старик-викинг что-то втолковывает степняку, а молодец в отороченном мехом кафтане крутится перед ладхемскими фрейлинами, которые наряжены ничуть не хуже принцесс. И…
– Прячешься? – тихо поинтересовался Ричард, выступая из тени. А ведь не было его! Не было.
– Приглядываю, – соврала я. – А ты?
– А я прячусь.
– Они тебе не понравились? – сердце забилось радостно.
– Не знаю пока.
Мог бы и соврать для приличия.
– Просто… как-то всех слишком много.
Светозарный склонился над хрупкой девой степных кровей.
– Ничего, – я, пользуясь минутной слабостью, взяла Ричарда под руку. – Разберемся. Выберем тебе самую лучшую…
Почему-то он не обрадовался.
Так мне показалось.
Вместо эпилога
Человек ступал осторожно.
Замок спал.
Человек слышал его и, наверное, Замок тоже слышал человека. Но нет, не выдаст. Не посмеет. Кровь – не водица. И он в своем праве. Человек остановился.
Люди… вечно мешаются.
С одной стороны.
С другой – хорошо. Люди нужны будут. Он слишком много сил потратил в пути. Свита виросской царевны была велика, но не настолько, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Только и мог, что понемногу силы тянуть.
Ничего.
Он остановился, прислушиваясь. Так и есть. Кому-то не спится. И из коридора выглянула тень.
– Это ты? – тихо спросила она дрожащим голосом.
– Я, – ответил он. И тень, со всхлипом, кинулась на шею.
– Я ждала, ждала… прости… и боялась тут!
– Чего?
– Страшно! Мертвяки одни! Видел? И слуги все мертвые, и стража вся мертвая, и все-то…
Он накрыл её губы своими, обрывая этот утомительный лепет. И девка ответила на поцелуй со всею своей неумелою страстью. Тонкие руки обвили шею. И сила её, молодая, горячая, потекла в тело. Этой силы пока было много.
Достаточно, чтобы утолить голод.
И он остановился, прервав поцелуй. Отстранился. Подхватил качнувшуюся девицу, не позволив ей упасть. Она обмякла у него на руках, с видом преблаженным.
Он прижал пальцы к шее, убеждаясь, что стучит, бьется еще кровяная жила. И подхватив девицу на руки, понес её в комнату. Уложил на соломенный матрас и даже одеялом прикрыл. Пускай. Еще пригодится. Молодая. Хватит на пару раз.
Человек огляделся.
В комнате было тесно и душно. Слуги спали, крепким наведенным сном. А вот мертвецам сон нужен не был. И по пути обратно человек не раз
и не два останавливался, прижимался к стене, сродняясь с нею. Пусть даже Замку он не нравился, но и перечить тот не смел.И уже лишь очутившись в своих покоях, человек сорвал с шеи ленту, швырнул на разобранную постель, в которой тихо таял морок.
Омыв лицо холодной водой, человек позвал:
– Матушка?
Тишина была ответом. И тогда он, пытаясь справиться с гневом, хлопнул по стене.
– Покажи!
Замок ответил дрожью. И все же… зеркало проступило из камня, черное, как окно в бездну. И там, в этой черноте, он услышал, как бьется сердце.
– Матушка, – человек ласково коснулся стекла. И то пошло рябью. В какой-то миг ему даже показалось, что оно треснет, что откроется само по воле. Но нет. Стекло осталось нерушимым. Лишь тень скользнула в глубине его.
И ответила.
Прикосновением на прикосновение.
Она была голодна, и он щедро поделился с ней свежею силой.
– Мало, понимаю. Но пока нельзя больше. Терпения, матушка. Терпения. Скоро уже… совсем скоро… я знаю, что нам нужно.
Он говорил шепотом, хотя комната была пуста.
– Жертва, – он с трудом оторвал холодеющую руку от стекла. – Я знаю, какая жертва освободит тебя… и всех нас.
Губы его растянулись в улыбке.
А из зеркала донеслось протяжное шипение.
– Уже недолго… совсем недолго… – он закрыл глаза, пытаясь унять сердце, которое пронзила острая боль. – Потерпи, матушка… я все сделаю. Я все сделаю правильно.
Конец первой части .
Уж замуж невтерпеж
Глава 1Где начинается знакомство девиц с миром проклятым
«И женщине надлежно смирение проявить и разумение, ибо в том суть женская, и сила, данная свыше. Тогда как мужская суть зело придурью всякою испорчена, оттого и неспокойна, в движении пребывает, в поиске себя и великих свершений».
«Размышления о сути женской и мужской, а тако же о тяжком бремени супружества и прочих важных сутях».
Спящим государь всея Вироссы и земель прилегающий, выглядел до того мирным, что желание пнуть братца куда-то взяло и исчезло. Во сне он шевелил губами и пускал пузырики, губы его то и дело растягивались в улыбке, а светлые реснички дрожали.
Мудрослава вздохнула.
И наклонилась.
Дернула за косу.
– Ай! – возмутился братец, косу к себе отбирая. – Совсем оторвешь, а её, между прочим, знаешь, до чего непросто крепить?
– Не знаю, – Мудрослава прижала палец к губам и огляделась.
Пусто.
Тихо.
Солнце только-только светом плеснуло. Небо серое. И на этой серости темными тенями проступают окрестные скалы.
Девки спят.
И боярыни, которых для порядку отправили, правда, выбравши из тех, что родом поплоше, а то и вовсе сироты. Сироты-то, небось, капризничать не будут.
И служанки.
– Рань несусветная, – Ярка поскреб ребро. Ночная рубаха сбилась, перекрутилась, и теперь из горла выглядывало это вот, чересчур уж мускулистое для девицы, плечо, рыжим пушком покрытое.