Пять невест и одна демоница. Трилогия
Шрифт:
– А у меня дело.
– Какое?
– Всей жизни! И вообще… мы туда едем со злом бороться.
Скалы раздвинулись, и небо посветлело, будто солнце пробилось сквозь тучи. Море окрасилось зеленью, и скользнули под водой быстрые тени. Слева, один за другим, разрывая тонкое полотно воды, выскочили дельфины, заплясали, заиграли, пересвистываясь.
Дельфины и здесь?
Артан смотрел. На них. И на город, что вытянулся вдоль берега.
Полукруглая бухта. Корабли. Огромная каравелла морских торговцев, борта которой потемнели и успели покрыться коростой ракушек. Но мачты вздымались
– Островитяне. Стало быть, прибыли.
Дальше виднелись купеческие лодки, меж которыми затесался небольшой, но весьма ладный с виду корабль. Он был стар и лишен украшений, однако гляделся крепким.
На берегу суетились люди.
И город жил.
Вот это и удивляло. Город жил. Своей жизнью, будто местные люди не ведали, что происходит вокруг. Артан закрыл глаза и сделал глубокий вдох.
Тьма… тьму он чувствовал с юных лет. Она была и горькой, и сладкой.
Манящей.
Она кружила голову, а стоило поддаться, как дурманила, порождала в разуме картины одна другой заманчивей. Она уговаривала. Обещала.
Лгала.
Давила.
Она могла свести с ума, Артан видел и такое. И сам едва… город был чист.
Разве возможно подобное?
Разве…
Но город был чист.
Корабль подвели к пристани, и команда деловито крепила сходни.
– Что-то не так? – Кристоф держался рядом, мигом растеряв всю былую шутливость.
– Все не так. Тьма. Её здесь нет.
– Так ить, – один из матросов оказался рядом. – Откудова ей быть? Она тамочки, дальше, куда ходить неможно.
И махнул рукой в направлении гор.
– А вы здесь бывали? – Светозарный поглядел на братьев, которые выбирались на палубу. Были они бледны, печальны и впечатление производили не самое лучшее.
Да и в целом.
Брат Крон сед, что лунь. И плечи его, некогда широкие, согнулись под тяжестью жизненных невзгод. Брат Улаф к седине обзавелся внушительным животом, видать, сказалась близость к кухне. Брат Эндрик сделался брюзглив и вечно жаловался, что на холод, что на ноющие кости.
– Так частенько. Зерно от сюда возим. Всякое. Еще скот, кур, гусей. Шерсть от опять же. Ткани. А туточки мастеровые неплохие. Стекло варят темное, какого нигде больше нету.
Матрос оказался весьма словоохотлив.
– И всякое иное, конечне. Травы от. Но туточки знать надобно, чего за оно. Я-то не ведаю.
– А тьма? – поинтересовался Артан, испытывая некоторое непонятное разочарование. И вроде бы радоваться надо, что люди живут в мире и благоденствии, но не получалось.
Если и здесь тьмы нет, то…
Что тогда будет?
С ним?
И с братьями?
– Там она, – матрос махнул в горы. – Вы, господин лыцарь, слухайте местных. Ежели скажуть, что неможечно ехать куды, вы туды и не сувайтесь. А то же ж потом пришибуть.
– Кто?
– Мертвяки. Ну, которые энтому, Хозяину, служать, – матрос поскреб заросший щетиной подбородок. – Сам-то я не бачивши, оне-то в город редко ходют, все больше стерегут.
– Что?
– Дык, тьму энту, чтобы никто не сунулся по дурости.
Хотя, балакают, что все одно суются. От люди дурные… мол, сокровища там. Вот и лезуть. Ищуть. А надо оно?Матрос пожал плечами и, утративши интерес к разговору, отвернулся.
Артан же посмотрел на горы.
Тьма.
Выходит, тьма все же была где-то.
И это хорошо.
– Что, брат, – Кристоф озирался с явным интересом. – Все не так, как представлялось?
Пока выводили лошадей, выносили сундуки и бочки.
Чистили доспех.
Облачались…
Городок оказался на диво аккуратным и если отличался от прочих, в которых Артану случалось бывать, то разве что этою вот аккуратностью. Здесь не пахло ни потрохами, ни сточными водами. Белые дома. Темные крыши. Зелень в кадках. Цветы какие-то… совсем не так должно выглядеть приюту тьмы.
– Все не так, – согласился Артан. – Но это еще ничего не значит!
– Ну-ну, – братец хмыкнул. – Идем, что ли. А то ж заждутся.
Кто именно заждется, Кристоф не уточнил. Братья, окончательно придя в себя, облачались в доспех, прямо тут, на пристани, помогая друг другу. И зрелище сие непривычное привлекло внимание. Люди собирались, поодиночке и парами, тыкали друг друга локтями, показывали пальцами.
Переговаривались.
Особо любопытные решались подойти поближе.
Носилась вездесущая ребятня, норовя подобраться совсем уж вплотную. Кто-то даже пытался сковырнуть белую краску с доспеха.
– Воевать, что ль, полезут? – донеслось из толпы.
– А то, вестимо, – отозвались тут же. – Оне ж эти… ладины!
– Паладины, – поправил брат Морт, пытаясь втиснуться в ставший вдруг тесноватым доспех.
– Во-во! – радостно поддержали его. – Эти самыя! Вечно лезуть, куды не надобно!
– А молоденький-то какой… погляньте…
– Жалко молоденького… совсем не пожил.
– А чего жалеть? Сам лезет. Небось, не звал никто! – возразили жалостливым.
– Господине, господине, – кто-то подергал Артана за рукав. – А вы подушную оставили? У меня дядька – хорошо законы знает! Ежели не оставили, то он быстренько сподмогнет.
Безумие.
– Благодарю, отрок…
– Я не отрок, – обиделся вихрастый мальчонка и носом шмыгнул. – Я Баська! Только подушную все одно составьте. А то ж оно это… неблаг… баг… неблагзумно помирать так, без подушной. Будут опосля наследники доспех делить и передерутся все.
– Я не собираюсь воевать, – сказал Артан громко, пытаясь отобрать свой шлем, попавший в руки местного пацанья. – Я прибыл сюда по приглашению вашего господина и повелителя.
Народ разом поскучнел. Правда, ненадолго.
– Ишь! – раздалось. – А я тебе что говорила? Жениться приехали!
Артан шлем-таки отобрал.
– Кто приехал!
– Все! – тонкий женский голос разлетался над морем. – Приличные люди сразу женятся, а ты меня третий год мурыжишь…
– Светозарный, – робко заметил брат Морт, и голос его, искаженный шлемом, прогудел. – И вправду, что ль жениться?
– Нет.
– Хорошо, – выдохнул паладин с немалым облегчением. – А то ж это…
– А я тебе говорю, что к этому вопросу надобно подходить с полным осознанием…