Пять парней для «Сингапура»

Он набросился на китайца и принялся его избивать.

– Ты расскажешь, сука! Расскажешь! Это я тебе говорю!

Юбер не вмешивался. Лейтенант Мак-Иленни потерял по вине этого человека двух лучших друзей и сошел с тормозов. Это было объяснимо.

Кресло опрокинулось. Мак-Иленни пинками выбил из-под него китайца. Юбер начал бояться, что Ангел слишком ретиво взялся за дело.

– Потише, Ангел. Не убивайте его. Мертвые не говорят.

Лейтенант отступил на шаг, тяжело дыша. Он дрожал. Вернулся старший сержант.

– Ну? Веселимся? – спросил он, открывая дверь.

Он окинул взглядом комнату, потом добавил:

– Нет нужды нервничать. Здесь имеется отлично оборудованный подвал. Он великолепен. Просто великолепен!

– В каком смысле? – спросил Юбер.

– Камера пыток. Потрясающе. Спорю, что этот субчик никогда не пробовал ее на себе.

Лицо Та Чуэна посерело, его заливал пот. Гребер подошел к нему, сел на корточки и пощекотал ему подбородок.

– У-тю-тю-тю-тю!.. Ну-ка, улыбнись своему старому другу. Почему ты не улыбаешься своему старому другу, сволочь?

Он залепил ему пощечину тыльной стороной руки. Его голос снова стал жестким.

– Ты знаешь, как называют нас, морских пехотинцев? Нас называют псами дьявола. Понимаешь, красавчик? Псы дьявола! Наводит на размышления, а? Ну, пошли!

Он снова взвалил китайца себе на плечо. Прежде чем спуститься, Юбер решил взглянуть на остальных пленных. Бой пришел в себя, но казался смирившимся с судьбой. Женщина, расслабившаяся, выглядела спящей. Юбер погасил лампы, служившие для раскуривания трубок, и убрал их в угол. Затем он присоединился к остальным.

В подвале была маленькая комнатка со стенами, выложенными белой плиткой. Юбер, воображавший себе множество сложных аппаратов, был разочарован, увидев только зубоврачебное кресло, над которым нависала своего рода каска странной формы.

– Что это за агрегат? – воскликнул он.

– Сейчас увидите, – ответил дрожащий от возбуждения Гребер. – Мне потребовалось две минуты, чтобы понять, но... Не думаю, что я ошибся.

Он собирался положить свой груз в кресло, но китаец стал извиваться как червяк. Гребер едва не уронил его и рассердился.

– Этот тип меня раздражает!

Он оглушил Та Чуэна точным ударом по затылку, после чего усадил в кресло, привязав руки и ноги ремнями, явно предназначенными для этой цели. Затем, придерживая голову китайца, он опустил каску. Когда он закончил, голова Та Чуэна оказалась крепко закреплена в аппарате, а рот оставался открытым с помощью специальных крючков, натяжение которых можно было регулировать.

– Ну вот, он готов к операции! – объявил старший сержант.

Юбер все еще не понял.

– Вы будете вырывать ему зубы? – спросил он.

– Ну, нет! – ответил Гребер. – Это жестоко, и будет много крови. К тому же у этой мерзкой суки они на три четверти вставные.

– Тогда что?

Гребер взял со стола предмет, который остальные не заметили. Это было нечто наподобие искусственного языка из шершавой резины, соединенного с грушей для впрыскиваний. "Язык" надувался, когда нажимали на грушу, и опадал, когда ее отпускали.

– Это штука вызывает рвоту, – объяснил старший сержант. Я слышал о ней в Корее от нашего офицера разведки, но никогда не видел.

Он отложил приспособление, налил в ведерко воды из-под крана, находившегося в углу, и выплеснул воду в лицо Та Чуэну. После третьего ведра китаец пришел в сознание. Его мокрое лицо снова посерело от ужаса, как только он понял свое положение.

Гребер взял грушу.

– Мы немного повеселимся, – объявил он. – Несколько предварительных упражнений. Сколько "сахарных задниц" пропало, столько раз ты отведаешь эту чудесную штуковину.

Он засунул искусственный "язык" глубоко в рот китайцу и нажал на грушу.

– Первый!

Непобедимая волна тошноты подняла мистера Та Чуэна. Гребер вынул аппарат и отскочил в сторону.

– Поскольку ты голенький, – заметил он, – ты не рискуешь запачкать одежду.

Юбер отвел глаза. Мак-Иленни побледнел.

– Пошел второй! – объявил Гребер.

Операции следовали одна за другой в довольно медленном ритме. В желудке у китайца больше ничего не осталось, и от этого он страдал еще сильнее.

– Теперь это становится интересным, – сказал старший сержант.

На десятый раз Та Чуэн задохнулся, закашлялся, хватая воздух. Его внутренности выкручивались от позывов к рвоте, которые теперь следовали сами через короткие промежутки времени. На одиннадцатый раз Юбер увидел, что Та Чуэн почернел, и испугался, что не выдержит сердце.

– Хватит, – приказал он. – Вы его убьете.

– Жаль, – с сожалением сказал Гребер. – Он имел право еще на несколько.

Он ослабил крюки, державшие рот открытым, и убрал их. Жуткие болезненные спазмы продолжали сотрясать китайца, из выпученных глаз которого лились ручьями слезы. Гребер выплеснул ему в лицо несколько ведер воды. Затем они подождали, пока он успокоится, что потребовало некоторого времени.

Наконец, закрыв глаза, совершенно обессиленный Та Чуэн перестал двигаться. Юбер, чувствовавший себя очень неуютно, сказал Греберу:

– Вы знаете дом. Постарайтесь найти нам бутылку.

– Я как раз подумал об этом, – пробормотал старший сержант, начавший бледнеть уже несколько секунд назад.

И он убежал, как будто у него загорелся зад. Юбер подошел к креслу.

– Вы меня слышите, Та Чуэн?

Китаец ответил взмахом ресниц.

– Теперь мы дадим вам шанс рассказать. Если вы не захотите, мы начнем все сначала и будем продолжать, пока вы не сдадитесь.

Китаец хотел что-то сказать, но из его горла с помертвевшими мускулами не вышло ни единого звука.

"Только бы он не онемел окончательно!" – сказал себе Юбер.

– Вы решили говорить?

Утвердительный взмах ресниц.

– Хорошо. Отдохните немного.

Гребер вернулся с полупустой бутылкой рисовой водки. Его порозовевшие щеки говорили, что он к ней уже приложился. Юбер взял бутылку и отпил два-три глотка прямо из горлышка. Мак-Иленни принял эстафету. Юбер снова взял бутылку и влил несколько капель в рот Та Чуэну, который побагровел и чуть не задохнулся. Гребер принес воды, но китаец отказался.