Пять попыток вспомнить правду

— Мы на месте. Выходи, Гвен. И помни: когда жрец спросит тебя, согласна ли ты на брак, ты обязана ответить, что да. Только одно слово, Гвен. И это тоже приказ.

Мы вышли из экипажа, и я замерла, поражённая красотой храма. Вроде не тот момент, чтобы застывать от восхищения, но я никогда в жизни не видела ничего подобного. На каменистом диком холме прямо в центре города возвышалось величественное здание, над куполом которого поднималась пронзительно-голубая, невероятно огромная луна. Её лучи насквозь пронизывали весь храм, заставляя его сиять мистическим лазоревым светом.

Сердце пропустило удар, но я не поддалась очарованию красоты.

— Сегодня хорошая ночь для ритуала, — сказал Кеммер, подставляя лицо лунному свету. Тот струился по его коже и скапливался в глазах, отчего казалось, будто сами они — маленькие луны.

— Да, — кивнул мой «жених». — На то и расчёт.

В блеске холодных синеватых лучей он выглядел ещё более мрачно и пугающе. Он молча подхватил меня под локоть одной рукой, другой обнял за талию и потянул в сторону храма.

Всё пространство внутри огромного здания оказалось пустым. Вместо стен — ажурные арки, впускающие свет и словно приумножающие его. Казалось, что луна здесь светила даже ярче, чем снаружи, хотя это было невозможно. Ровно посередине выложенной сложной мозаикой площадки загадочно мерцал голубоватый алтарь.

— Дети Гесты, вы готовы принести ваши клятвы? — спросил зычный голос.

Я вздрогнула от неожиданности и заозиралась. От одной из колонн отделилась тень, и к нам подошёл одетый в тёмную, расшитую голубой мерцающей вышивкой хламиду жрец.

— Да, — ответил мой «жених».

— Тогда встаньте, как полагается.

«Жених» подвёл меня к алтарю и встал по правую руку.

Жрец раскрыл огромную книгу и положил её прямо на алтарь так, что она заняла его почти целиком. Полистал исписанные страницы, нашёл нужную и нараспев начал:

— Готов ли ты Ирвен Блайнер, сын Гесты, перед лицом своей богини взять на себя обязательства за дочь её, Гвендолину Боллар, хранить ей верность до конца своей или её жизни, холить и лелеять, быть её опорой и поддержкой?

— Да, ваша праведность, — уверенно ответил Ирвен.

Я собрала всю свою волю в кулак, глубоко вздохнула и приготовилась.

— Готова ли ты, Гвендолина Боллар, дочь Гесты, перед лицом своей богини взять на себя заботу о сыне её, Ирвене Блайнере, хранить ему верность до конца своей или его жизни, холить и лелеять, быть его утешением в поражении и вдохновением в победе?

Что ж, наконец я узнала имя своего мучителя.

Всё внутри побуждало сказать да, но я изо всех сил сопротивлялась приказу «жениха». В голове нарастал гул, перед глазами снова поплыло, в ушах зазвенело, тело задрожало от озноба, губы онемели от напряжения… Но я не сдавалась. Боролась с собой до конца. Лицо Ирвена стало напряжённым и он с тревогой посмотрел на меня, прекрасно понимая, какая битва сейчас происходит в моей душе.

Я сражалась с чужой волей, изо всех сил.

Жрец терпеливо ждал ответа, и наконец он громом сорвался с губ.

Тридцать четвёртый день эбреля. Полночь

— Да! — прохрипела я, не в силах противиться приказу.

Из глаз хлынули слёзы, но никто не обратил на них внимания. Жрец напевно проговорил слова заклинания, которое опутало нас с Ирвеном светящимися нитями с ног до головы, а потом сосредоточилось на висках. Кожу опалило странным ощущением жара и холода. Правая половина лица горела в том месте, где была печать, и я видела, что на виске теперь уже мужа она оживает и извивается, а потом замирает новым узором.

В этот момент жжение ушло. Я инстинктивно коснулась виска и едва не осела на пол от разочарования. Ну почему я не смогла сказать «нет»?

Ирвен подхватил меня и прижал к себе. Если не знать, что стоит за его намерением жениться, можно принять его действия за заботу. Но я-то знала. Подняла на него глаза, полные слёз и хотела сказать, как сильно ненавижу его, но не успела.

— Богиня благословила ваш союз! — торжественно провозгласил жрец и передал мужу какой-то документ.

Обида и бессилие взорвались во мне яростью. Я с ненавистью смотрела на мужа, а когда он потянул меня прочь из храма, скинула его руку и прошипела:

— Не смей ко мне прикасаться, мерзавец!

— О, и это ты ещё не знаешь, что тебя ждёт дальше, — цинично усмехнулся он, но руку убрал.

— Ненавижу тебя! Ненавижу! — едва слышно выдохнула я, на большее сил не хватило, настолько раздавленной ощущала себя.

— А я тебя обожаю, — отозвался Ирвен.

— Зато мы точно знаем, что Гвен вышла за тебя не из меркантильных соображений, а по велению сильного и искреннего чувства ненависти, — хмыкнул Кеммер. — Давайте, пошевеливайтесь. Времени у нас теперь ещё меньше.

Муж потянул меня за собой, но я упрямо осела на пол, никуда не желая идти, а когда он подхватил меня на руки, бешено замолотила кулаками по его груди и несколько раз заехала по скуле.

— Хватит, Гвен! Замри! — строго приказал он, и моё тело окаменело.

В душе продолжался ядовитый пожар, я захлёбывалась горечью и болью.

— Зачем я тебе? Ты же богат, ты мог найти ту, кто отдаст свои силы добровольно! — горько упрекнула я.

— Ты что, совсем ничего ей не рассказал? — удивился Кеммер, обращаясь к брату.

— Гвен всё равно не поверит. Да и какая разница? До ритуала осталось всего ничего. Дольше объяснять.

— Мерзавец, — всхлипнула я. — Надеюсь, что ты сдохнешь в муках и оставишь меня богатой вдовой.

От этих слов оба брата дёрнулись, как от пощёчин, а Кеммер посмотрел на меня с осуждением. Но до ответа ни один из них не снизошёл.

Меня снова запихнули в экипаж, и несколько минут спустя мы остановились у четырёхэтажного помпезного здания с несколькими подъездами.

— Я заберу свой экипаж, вернусь домой и всё подготовлю, — сказал Кеммер, открывая дверь для брата, нёсшего меня на руках. — Надеюсь, до имения ты доберёшься живым.

— Я тоже надеюсь. Было бы крайне глупо разбиться по дороге, да? — усмехнулся ненавистный муж.

— Феерично, — кивнул Кеммер и исчез.

Необычайно яркая луна заливала улицу голубым светом. С большой клумбы неподалёку вспорхнула стайка искрящихся бабочек. Всё казалось волшебным и мистическим. Всё, кроме глаз Ирвена. Они по-прежнему чернели провалами в бездну.

— И что дальше?

— Я лишу тебя дееспособности, Гвен, — насмешливо ответил он, а я всем телом содрогнулась, несмотря на приказ. — Кстати, можешь расслабиться и быть собой.