Пять разбитых сердец

Тролль тяжело заворочался, что-то тихо пробормотал и наконец поднялся на ноги. Пошатываясь, он добрел до ближайшей скамьи, сел на нее, затем открыл флягу, пригубил и, хмуро взглянув на девушку, обиженно пробормотал:

– Так кто ж провинциальной шлюхе настоящее имя-то называет?

Над его головой затрещали ветки, угрожающе зашелестели кроны… а деревянная скамья как-то странно просела и, взбрыкнув, скинула с себя Шарка.

– Это я-то шлюха? – тихо и почти ласково уточнила Адель, в темных глазах которой разгоралось алое пламя.

Внимание эльфа привлекли странные звуки, которые уловил его чуткий слух. Плюнув на обход территории, Эмиль рванул назад к фее, мысленно обругав свою покладистость. Не стоило все-таки оставлять ее одну с этим зеленым алкашом! Вдруг у него артефакт какой в кармане завалялся или еще что-нибудь похожее, отчего сила Аделаиды не действует? Донесшиеся из-за деревьев шипение и приглушенные вопли заставили парня ускорить шаг и на время позабыть о размышлениях.

Выскочив на дорожку, Эмо принял боевую стойку со скрещенными перед грудью клинками и застыл как изваяние. Чуть раскосые глаза парня, обведенные черным, округлились от изумления, а неровно обстриженные пряди встали дыбом.

«Это так теперь называется тихо-мирно потолковать?» – подумал эльф, неотрывно глядя на сцену, которая разворачивалась в десятке метров от него.

Посреди тропы на коряге, у которой, как показалось Эмо, были лапы и даже пасть, сидела белокурая девушка с развевающимися волосами. Внешне она напоминала его подругу, но то, как вела себя эта особа, заставляло Эмиля сомневаться в том, что он видит. Окруженная ореолом магических огоньков незнакомка странно улыбалась и изящными пальчиками гладила по голове плюшевого котенка. От выражения ее милого личика и воркующего тона, обращенного к игрушке, эльфа бросило в дрожь. И эта красноглазая «ведьма» – его светлая фея?! Милая, нежная, скромная, благочестивая и целомудренная леди, которую он привык видеть в Аделаиде все годы их знакомства? Хм… Может, вариант с артефактом был недалек от истины? Вдруг тролль заколдовал Адель, превратив девушку в ее полную противоположность?

«Вряд ли!» – решил Эмо, реально оценив состояние «колдуна», который висел под дубом в крепком коконе из гибких веток и отчаянно пытался втянуть голову в плечи, когда два хищных цветка-переростка, некогда бывшие обычными гладиолусами, пытались по очереди откусить ему то одно, то второе ухо.

– Мурзик, видишь того большого нехорошего дядю?! – спокойно спросила Адель, указывая тонким пальчиком в сторону громоздкой конструкции из туго переплетенных ветвей. – Он следил за твоей хозяйкой. Ай-я-яй! Какой большой и нехороший мальчик! Мало того что в командировке инкогнито шлялся по сомнительным заведениям, так теперь еще и оскорбляет приличных девушек неприличными словами. Надо его наказать, как думаешь?

Вместо белой игрушки, продолжавшей сжимать лапками почтовое сердечко, подал голос пленник.

– Так я ж не знал, фе-ййй-я! – пряча ухо от «зубастого» бутона величиной с небольшую собаку, взвыл он. – У меня жена, ребенок. Я думал, что ты меня вычислила и шантажировать приехала.

– Я?!

Сообразив, что этим оправданием еще больше разозлил свою мучительницу, Шарк Эльт-Ма-Изо резко сменил тактику.

– У меня день рождения сегодня, понимаешь? – жалобно заскулил он. – Я жену с дочкой к матери в Иссэ-Терри отправил, расслабиться хотел: выпил, погулял с друзьями, девочку на ночь снял, а вы… ты… за что-о-о?

– За все хорошее, – спокойно ответила Адель. – Ну а чего еще от «шлюх-шантажисток» ожидать можно? – не скрывая сарказма, добавила она.

– Я же извинился уже… ай! – Плотоядный гладиолус щелкнул «пастью» возле правого уха несчастного. – Да убери ты своих монстров, фея?! А то, а то…

– Что? – Девушка подалась вперед, ожидая продолжения.

– А то я тебя стражам порядка сдам! – перешел к угрозам именинник, который никак не мог нащупать слабое место свихнувшейся девчонки.

– Да неужели? – С пальца феи сорвался сноп искр. – Слышишь, Мурзик, что дядя говорит? Интересно, он правда думает, что слуги закона поверят пьяному троллю, а не скромной фее, которую этот самый развратный господин чуть не изнасиловал в темном парке?

– Что-о-о?! – застыв от удивления, Шарк чуть не стал жертвой натравленных на него цветов.

– А ты что ожидал? В заведении Милалики приставал, в библиотеке следил, потом похитил, в цепи заковал…

– Что-о-о?! – вновь повторил несчастный тролль и принялся изо всех сил вырываться из древесного плена. – Да ты, ты… ты совсем того, да? Я тебя и пальцем не трогал, монашка демонова! Какие цепи, какие… а-а-а, да за что же это все?! Мне ведь сегодня сорок девять стукнуло, и день так хорошо начина-ался… – хлюпнув носом, промямлил пленник. – Может, это… договоримся? Я тебе денег дам за молчание, словечко замолвлю перед кем надо… будем жить, как раньше. И работать, не трогая друг друга. Ну же, травница? Убери свои бешеные цветы.

Она убрала. Сделала пару пассов рукой, что-то тихо приказала, и… два плотоядных гладиолуса уменьшились на глазах, превратившись в пестрое украшение клумбы. Ветки, сковавшие тело тролля, зашевелились и раскинулись веером, выпустив из ловушки грузную жертву. Шарк упал на землю, больно ударившись копчиком о каменный бордюр цветника, вытер пот с лица и, нащупав валявшуюся рядом флягу, жадно приложился к горлышку.

– Темная фея… – ошарашенно прошептал Эмо, который по-прежнему стоял поодаль, не решаясь подойти ближе. Он проследил взглядом за очередным вихрем искорок, слетевшим с пальцев его подруги, и невольно сглотнул.

Земля, впитавшая их, вздулась пузырем и лопнула. А из образовавшейся дыры высунулся корень, который тут же встряхнулся по-собачьи, освобождаясь от комьев грязи. Его шершавая поверхность растрескалась, выпуская пять пар корявых лапок. Последней «вылупилась» круглая голова, увенчанная гребнем из поганок. Приблизившись к сидящему возле клумбы Шарку, древесная «зверушка» распахнула желтые глаза и, вывалив из черной пасти поросший мхом язык, многозначительно облизнулась.

– Ну давай договариваться, – согласилась Адель, продолжая поглаживать Мурзика. – Что тебе меньше дорого: нога или рука?

– Спятившая темная фея! – сам себя поправил эльф и взвесил на руке клинок, приготовившись, если что, оборвать жизнь несчастного пленника. Чтоб не мучился бедолага.

– Мама! – тихонько пискнул тролль и попытался отползти, но монстр предупредительно тявкнул, и Шарк снова замер, не желая ссориться с психованной бабой и ее «магическим выводком».

– Что ж ты в сорок девять лет маму зовешь, Маркиз? Не стыдно? У самого уже дитя растет, а ты все «мама да мама»… Фу! – укоризненно покачала головой светловолосая «террористка» и, побарабанив пальчиками по своей сумке, выдала: – Ладно, я пошутила. О чем мы там хотели договариваться-то? А-а-а… твоя репутация, моя репутация… Мое похищение…

– Да не похищал я тебя!

– А кто похищал?

– А мне откуда знать?

– А если подумать?

– Не знаю.

– А если еще подумать? – Ада махнула рукой, и «собачка» радостно оскалилась, глядя на пленника голодными глазами.

– Ну… студенты пошутили, может? – сглотнув, предположил Шарк.

– Еще варианты?

– Кто-то из п-преподавателей глаз положил?

– И кто же? – допытывалась Адель.

– Да мало ли мужиков в ОМУТТе! Ты ж девка смазливая. Ян и тот к тебе благосклонность проявил… даже посодействовал вашему приему на работу с той рыжей… Тоже чокнутая баба. Вот уж два сапога пара, – проворчал он себе под нос и тут же боязливо покосился на древесного охранника. Но тот молча стоял рядом, не делая попыток напасть.