Пять семей. Взлет, падение и возрождение самых могущественных мафиозных империй Америки

Заслуженные детективы Каракаппа и Эпполито проработали в полиции более двадцати лет каждый. Оба были приписаны к элитным подразделениям, расследующим преступления, связанные с мафией, а Каракаппа имел доступ к личностям осведомителей под прикрытием и секретным материалам ФБР. Уволившись из полиции Нью-Йорка в 1990-х годах с необлагаемой налогом пенсии по инвалидности в размере около 70 000 долларов каждый, на момент ареста они были соседями в Лас-Вегасе. Прокуроры в судебных документах утверждают, что Эпполито солгал, когда подавал заявление о приеме на работу в полицию в 1969 году. В своем заявлении он поклялся, что не связан с деятелями организованной преступности, в то время как на самом деле его отец и дядя были солдатами Гамбино, а сам он был знаком с другими мафиози.

Выйдя на пенсию, Эпполито стал соавтором книги «Мафиозный коп: история честного полицейского, чья семья была мафией», и снялся в небольших ролях, иногда в роли гангстера, в одиннадцати криминальных драмах.

Падение Сэмми Быка Гравано и разрыв в деле детективов, очевидно, не помогли Гаспайпу в его кампании за снисхождение. Доказательства того, что Гравано был наркоторговцем, не перечеркнули жалоб на Кассо — ложь, подкуп охранников для получения тюремной контрабанды и нападение на заключенного, — которые были использованы для исключения его из группы защиты свидетелей и для обоснования пожизненного заключения. Обвинения против бывших детективов стали одним из самых громких скандалов в истории полиции Нью-Йорка и, на первый взгляд, укрепили авторитет Кассо в его отношениях с Министерством юстиции. Однако следователи отказались допрашивать его после возобновления расследования деятельности Каракаппы и Эпполито. Что касается федеральных властей, то Гаспайп оставался дискредитированным. В 2005 году прокуроры заявили, что не намерены опираться на его показания и добиваться смягчения сурового приговора.

Все еще протестуя против несправедливого обращения с ним как со свидетелем-изменником, Кассо был заключен в самую жестокую правительственную тюрьму — «Алькатрас Скалистых гор» во Флоренции, штат Колорадо. В этой тюрьме, также прозванной «Супер Макс», содержатся 575 заключенных, отнесенных Бюро тюрем к категории самых опасных федеральных преступников, включая исламских террористов. Официально известная как ADX-Florence, она была открыта в 1994 году как высокотехнологичная, защищенная от побегов тюрьма, призванная заменить тюрьму строгого режима в Мэрионе, штат Иллинойс (где содержался Джон Готти), для заключенных, считающихся неисправимыми. Как и большинство заключенных во Флоренции, Кассо находится в изоляторе до двадцати трех часов в сутки, при этом естественный свет проникает в камеру лишь через крошечное сетчатое окошко, через которое не видно ни неба, ни близлежащих Скалистых гор. Еду в камеру доставляют через двойные входные двери, а большую часть времени он проводит за чтением или просмотром телевизора на 13-дюймовом черно-белом телевизоре. В его герметичной камере есть кровать из бетонных плит с матрасом толщиной в три дюйма, бетонный табурет для туалета, письменный стол и книжный шкаф, закрепленные на якорях. Пять дней в неделю его выпускают на час погулять в небольшом закрытом дворике с несколькими другими заключенными, и это, как правило, его единственный контакт с другими заключенными.

Сожалея о своем решении подписать соглашение о сотрудничестве, Кассо говорит, что перед его дезертирством обвинение предложило ему сделку, которая оказалась бы для него гораздо выгоднее. Он был на грани того, чтобы согласиться на сделку о признании вины, которая позволила бы ему получить право на условно-досрочное освобождение через двадцать два года. «Я помогаю им и получаю пожизненное без права на досрочное освобождение, — подытожил он в одном из интервью. — Это действительно чертова шутка».

45. «Команда Америка»

Капо Луккезе, перешедшие на другую сторону и, по словам прокурора Грегори О'Коннелла, присоединившиеся к «команде Америки», были хорошо вознаграждены. В отличие от Гаспайпа Кассо, они получали мягкие приговоры или не получали их вовсе.

Альфонс Профессор Д'Арко сдался, признал себя виновным и попросил у правительства защиты для себя и Джо, своего сына (в рамках сделки правительство предоставило Джо иммунитет от судебного преследования за его роль в одном убийстве и покушении на убийство во время кровавой чистки). Будучи убедительным свидетелем, Д'Арко помог осудить босса Луккезе Вика Амузо и более пятидесяти других бандитов. Выступая на суде, Д'Арко признал свою причастность к десяти убийствам и, по его словам, «целому ряду преступлений»: махинациям, азартным играм, вымогательствам, трудовому рэкету, подделкам, поджогам, угонам и поджогам компаний, которые отказывались платить за защиту. На одном из последних заседаний суда, подводя итог своей метаморфозе, Д'Арко сказал судье: «Физически я тот же человек, но не тот же». Прокуроры похвалили его за сотрудничество, подчеркнув, что он порвал с Козой Ностра, хотя никаких обвинений против него не выдвигалось. Федеральный судья согласился с оценкой правительства по пункту 5K1.1, и Д'Арко вместе со своими ближайшими родственниками исчез в Программе защиты свидетелей. Он не отсидел в тюрьме ни одного дня.

В Толстого Пита Чиодо стреляли двенадцать раз, он был частично парализован и прикован к инвалидному креслу, но выжил, чтобы дать показания и помочь осудить Вика Амузо, своего бывшего босса, и еще нескольких мафиози Луккезе. Если бы дело Кассо дошло до суда, Чиодо выступал бы в качестве главного свидетеля обвинения. Признав себя виновным, Толстый Пит признался в участии в пяти убийствах и многочисленных вымогательствах. Он также был включен в Программу защиты свидетелей, получил новую личность и избежал тюремного заключения.

Тумак Аккеттуро стал самым эффективным оружием обвинения в расколе ньюджерсийской ветви семьи Луккезе, которую он взращивал и возглавлял на протяжении более чем двух десятилетий. Его значение усиливалось тем, что он стал первым мафиози в штате, который дезертировал, принеся с собой кладезь знаний о Коза Ностра. Он раскрыл информацию об убийствах, проникновении в профсоюзы и предприятия, ростовщичестве и фальсификации присяжных, предоставив прокурорам штата и федеральным прокурорам схему для массовых обвинений. Мафиози, замешанные в делах Аккеттуро, не знали, что он вряд ли выступил бы в суде против них. Прокуроры не хотели использовать его в качестве свидетеля из-за его фальшивого заявления о «пресенильном слабоумии» в 80-х годах, чтобы выкрутиться из обвинения в заговоре против рэкетиров во Флориде. Ни один суд присяжных по делу о мафии не вынес бы обвинительный вердикт, если бы главный свидетель обвинения имел судимость за психическую нестабильность. Но одна лишь угроза, что он может дать показания, сработала на правительство. Дюжина его бывших солдат, столкнувшись с огромным количеством документальных доказательств, которые помог собрать Аккеттуро, капитулировали и пошли на сделку о признании вины вместо того, чтобы рисковать судебным процессом и пожизненным заключением.

Как и все перебежчики, Аккеттуро считал, что имеет право на «пропуск» — освобождение от тюремного срока через условный приговор или испытательный срок по обвинению в рэкете в штате. Следователи из офиса генерального прокурора Нью-Джерси, признав, что помощь Тумака парализовала деятельность семьи Луккезе в штате, рекомендовали значительно сократить максимальный шестидесятилетний срок, который ему грозил. На вынесении приговора в декабре 1994 года адвокат Аккеттуро Роберт Г. Стивенс подчеркнул, что у Аккеттуро было «уникальное ненасильственное прошлое» для лидера мафии и что, как выдающийся перебежчик, его жизнь будет под угрозой, если он окажется в тюрьме.

Судья штата Мануэль Х. Гринберг рассматривал дело Аккеттуро в менее оптимистичном свете. Назначив максимальный срок в двадцать лет и штраф в 400 000 долларов, Гринберг сослался на его обширное уголовное прошлое и счел, что он «больше, чем просто зритель в операциях безжалостной, жестокой организации». Чтобы защитить Аккеттуро от мести мафии в тюрьме Нью-Джерси, где его легко могли бы узнать, штат организовал ему отбывание срока в пенитенциарном учреждении штата Северная Каролина.

В конечном итоге спасти Аккеттуро помог офис генерального прокурора Нью-Джерси. Во внутреннем отчете, подготовленном в июле 1997 года следователями управления по борьбе с организованной преступностью, его похвалили за то, что он раскрыл огромное количество разведывательной информации о мафии в Нью-Джерси, Нью-Йорке и Флориде, которую невозможно было бы получить другими способами. В декабре 2002 года срок его заключения был сокращен до отбытия наказания, и он был освобожден без всяких условий после девяти лет и двух месяцев заключения — менее половины максимального срока. 63-летний Аккеттуро остался на Юге, вдали от своего прошлого гангстерского ареала в Нью-Джерси. После того как он признался, что всю жизнь занимался организованной преступностью, девять лет были умеренным наказанием.

В начале 1987 года Витторио Вик Амузо и Энтони Гаспайп Кассо унаследовали и возглавили жестко дисциплинированную мафиозную боргату — одну из самых богатых преступных семей страны. Хотя старая иерархия Дакса Коралло была ликвидирована, ФБР и государственные агентства рылись в поисках зацепок и обрывков улик, чтобы выйти на хозяев нового режима. Представители правоохранительных органов знали, что Амузо и Кассо контролируют ситуацию, но ни лидеры, ни фундаментальная структура семьи не подвергались непосредственной опасности юридического нападения. Пять лет спустя банда Луккезе была разгромлена: более шестидесяти человек — около половины ее членов — были заключены в тюрьму, убиты или «перевербованы».

Следователи мафии связывают кораблекрушение «Луккезе» в основном с непрекращающимися интригами Кассо, который пытался добиться верховной власти и богатства для себя. Корону босса носил Амузо, но Кассо был стратегом, стоявшим за хаосом, разделившим боргату. Судебные показания, допросы ФБР и острые наблюдения отступников Луккезе выставляют Кассо в роли архиманипулятора, управляющего податливым Амузо. «Гаспайп был более опасен, чем Амузо, и более ответственен за тот хаос, который, к счастью для нас, разрушил семью», — заключил Грегори О'Коннелл, который вместе с Чарльзом Роузом вел дела Кассо, Амузо и других крупных гангстеров Луккезе. Знания о дьявольском послужном списке Кассо — в основном полученные из его признаний — побудили обоих обвинителей придумать для него личное кодовое имя: «Люцифер». «У него был безграничный энтузиазм в отношении заговоров и убийств, — заметил О'Коннелл. — Я преследовал наркоторговцев, главарей организованной преступности и террористов, и единственным, кого я боялся, кто был достаточно умен и мстителен, чтобы выйти из тюрьмы и прийти за мной, был Гаспайп». (После поимки Кассо и его согласия признать вину и пойти на сотрудничество, Роуз и О'Коннелл покинули прокуратуру США, чтобы заняться отложенной частной практикой. Роуз умер от опухоли мозга в 1998 году в возрасте пятидесяти одного года).