Пять веселых повестей
Шрифт:
– Да уж, такую славу создавать!
– с затаенной завистью шепотом поддержал его Ленька.
– Чужим смычком жар загребать!
– Ефим! Леонид!
– с веселой усмешкой прошептал шофер Вася.
– Все будет честно-благородно. И никаких чужих смычков! Соблюдайте спокойствие: микрофон включен!
– И пусть включен! А я выключу!
– неожиданно вспылил Олег.
– Это же самый настоящий обман! Фима прав!..
Вася расширил зрачки и трагическим голосом произнес:
– Ты мне не доверяешь?! Дайте дослушать музыкальную классику в тишине!
Ребята притихли. А шмель кружил по двору, то
Но вот виолончель умолкла. Ее сменил голос шофера Васи:
– Мы обещали показать вам творчество Олега Брянцева. И показали его! «Полет шмеля» передавался благодаря радиоусилителю, который смонтировал Олег Брянцев; по проводам, которые он протягивал; через динамик и репродуктор, которые он устанавливал во дворе… Итак, вы увидели творчество Олега. И блестящие результаты этого творчества! Дорогая Анна Степановна, бабушка Олега, вы можете сегодня гордиться своим внуком! Вы хотели, чтобы он любил свой инструмент? Он и любит инструмент, а вернее даже сказать - инструменты: напильники, паяльники, рубанки - добрые рабочие инструменты! И мы уверены, что вы искренне радуетесь этому! Ну, а сам музыкальный номер исполнял лауреат Всесоюзного конкурса…
ЭХ ТЫ, ВОСПИТАТЕЛЬ!..
В двадцать часов ноль-ноль минут в репродукторе что-то зашуршало, задвигалось, зашелестело. Жильцы дома ожидали услышать голос, который обычно начинал радиопередачи: «Внимание! Внимание! Говорит седьмой этаж!..» Но вместо этого они услышали целых два голоса, которые спорили друг с другом.
– Ты этого не сделаешь!
– говорила Тихая Таня.
– Что хочу, то и сделаю: я - главный!
– шепотом возражал ей Ленька.
– Нет, не сделаешь! Я выключу микрофон!
– Только попробуй!
Таня, как видно, попробовала, и репродуктор замолчал. Потом он вновь ожил - и чей-то третий голос сообщил:
– По техническим причинам передачи начнутся через полчаса. Извините, пожалуйста!..
Полчаса ссорились на «седьмом этаже» Таня и Ленька.
– С пьянством надо бороться!
– упрямо твердил Ленька.
– Правильно, надо. Но он не пьяница, - спокойно отвечала Таня. Она положила микрофон на деревянный стол, села на него и даже близко не подпускала Леньку.
– Ты пойми, - начал втолковывать Ленька, - он уже два раза приходил домой выпивши. Владик видел.
– Видел! Видел! Своими собственными глазами!
– поспешно заверил Владик.
– Ну вот… Значит, он уже начинает регулярно выпивать, и мы должны это пресечь в самом начале. Тем более, что Фима переживает. Ревел даже…
– Плакал!
– тихо и твердо поправила Таня.
– Ну, плакал… А отец его очень стесняется, когда видят, что он выпивши…
– Еще как стесняется! Я сам видел. Своими собственными глазами!
– затараторил Владик.
– Даже прячется в чужие подъезды. И весь красный какой-то…
– Ну вот, видишь!
– Ленька заходил по радиостудии.
– Значит, у него есть совесть. И, если мы его вовремя продернем, он все поймет и исправится. Я такой фельетончик сочиню, что умереть можно!
– Вот сам и умирай!..
– Да ты поверь мне, - продолжал втолковывать Ленька.
– Я же лучше тебя понимаю. Кто «Жери-внучку» перевоспитал?
– А я не включу.
И не включила! Передача началась через полчаса, но Лень-кин фельетон, от которого «прямо умереть» можно было, так и не прозвучал.
Это случилось дней пять назад. Ленька затаил обиду.
– Ну ладно, - заявил он Тихой Тане.
– Если еще хоть раз увижу его пьяным, запрусь один в студии и так его пропесочу! Ты уж мне не помешаешь!
Защитница нашлась! С пьянством бороться надо!.. А ты, Владик, следи!
Владик стал следить - и выследил. Ровно через пять дней, вечером, он, запыхавшись, ворвался в девятую квартиру. Ни с кем не поздоровавшись, он сразу пробежал в Ленькину комнату.
– Мои беседы о хороших манерах пока еще подействовали не на всех, - заметила ему вслед Калерия Гавриловна, стоявшая в коридоре.
Но Владику было не до хороших манер.
– Видел! Сам видел!.. Своими собственными глазами!
– Кого?
– всполошился Ленька.
– Фимкиного отца - вот кого!.. В винный магазин зашел. Там на разлив дают… Сейчас он выпьет - это уж факт! И украдкой, чтобы никто не заметил, домой прокрадется.
– Ах, так?! Опять, значит, за свое?!
– угрожающе произнес Ленька.
– Ну нет!
Уж на этот раз он не прокрадется!
– Давай побежим на чердак, раньше времени включим микрофон, пока Танька не пришла, и фельетончик твой прочитаем!
– захлебываясь от предчувствия скандальной истории, предложил Владик.
– Нет у меня фельетона!
– горестно вздохнул Ленька.Таня вытащила из кармана и разорвала.
– А ты наизусть!
– Наизусть я не помню… Потом, еще волноваться буду и совсем все перепутаю. Нет! У меня… у меня…- Ленька торжествующе забегал по комнате.
– У меня есть другой план! У-ух, какой! Он, значит, людей стесняется, когда выпьет, да? Стесняется?..
– Ну да! Еще как стесняется!
– поспешил заверить Владик.
– Одного жильца увидит возле подъезда - и сразу прячется.
– Ну, уж сегодня он у нас не спрячется! Скорей! Наверх! На чердак! В студию!..
Вскоре, на полчаса раньше обычного, заработал серебристый, похожий па-колокол, репродуктор:
– Внимание! Внимание!
– провозгласил на весь двор торжествующий Ленькин голос.
– Внимание! Всех жильцов дома просим немедленно выйти к своим подъездам. Повторяем!.. Всех жильцов дома просим немедленно выйти во двор, к своим подъездам!..
Еще через пять минут во дворе дома номер девять дробь три образовалась толпа. Многие жильцы, послушавшись Леньку, вышли к своим подъездам. Они с недоумением переглядывались и спрашивали друг у друга:
– В чем дело? Что случилось? Зачем надо было выходить?..
На «седьмой этаж» не прибежали, а буквально взлетели Олег, и Тихая Таня, и Фима Трошин, и Лева Груздев, и Сеня Блошкин, и Танина подруга Люба Казачкина… С теми же вопросами они набросились на Леньку и Владика:
– Что случилось? В чем дело?..
– О тебе, Фимочка, беспокоимся! Папаша твой опять в угловой винный магазин заглянул. Вот он сейчас сквозь строй соседей пройдет и под влиянием общественного возмущения сразу перевоспитается! Больше тебе плакать не придется! Поверь мне!