Пять веселых повестей
Шрифт:
– Издевается, значит?
– посочувствовал мне Витька.
– Вот именно! И он один про Володьку Каталкина знал. Это же он поручил мне навестить его. Поручил, а сам, наверно, коварно и тайно сзади шел, все подсмотрел и потом Степану Петровичу рассказал.
– А что рассказал?
– всполошился Витька: я ведь его не посвящал в историю с собакой.
– Да так… ничего особенного… Про собаку…
– Про какую собаку?
– Да там про одну. Я в общем вспугнул ее… Она сорвалась с цепи и убежала.
– А потом вернулась?
– Потом вернулась.
– Ясно! Собака ведь всегда находит хозяина. А Толька,
– Ну да…
– Завтра мы его разоблачим!
– решительно заявил Нытик.
– Погоди. Надо еще узнать его отчество. Может, не подходит?
На следующий день утром, еще до уроков, я подскочил к Тольке Буланчикову и прямо в упор взглянул на него. Толька как-то вздрогнул и слегка попятился в сторону. «Ага! Смущается! Совесть заговорила!..» - подумал я и, не отводя глаз, спросил:
– Как зовут твоего отца?
– Моего папу? А что?
– Как зовут твоего отца, я спрашиваю?!
– Сигизмундом Ивановичем…
– Все! Есть! Попался! Значит, ты - Толя Сигизмундович Буланчиков?! Попался!
– Кто? Мой папа?
– Не выкручивайся! Оставь своего папу Сигизмунда! Все ясно: он составляет вторую букву! Значит, ты и есть: «ТСБ»? Ха-ха-ха! Все ясно!..
Толя слегка побледнел, глаза у него сделались круглыми, и он зашептал:
– Успокойся, Севочка… Ну хорошо, хорошо… Допустим, что я попался! Что я этот самый «БСТ»…
– Не «БСТ», а «ТСБ»!
– Ну пусть «ТСБ»… Допустим… Только не волнуйся, пожалуйста…
– Что ты меня успокаиваешь? Попался?!
– Ну, допустим… Только не волнуйся!
– Ага, сознался! Сам сознался! Значит, это ты подкладывал ко мне в парту ежа. А потом еще насмехался? И записки всякие!..
– Ну, допустим. Допустим, что я действительно… так сказать, подкладывал… И ежа, и носорога, и кого хочешь! Только успокойся, успокойся, Севочка. Успокойся, Котелок!
– Не успокоюсь!
– Тогда пойдем с тобой вниз. На минутку… Там, знаешь, на первом этаже есть такой маленький и очень уютный кабинетик. И там такая милая-милая женщина, в таком белом-белом халате. Наш доктор… И она…
– Сам иди к доктору! И еще куда-нибудь подальше!
– крикнул я и побежал в класс, потому что уже зазвенел первый звонок.
Толя вошел в класс вместе с учителем истории. Историк, очень строгий и никогда не улыбающийся, вдруг как-то жалостливо посмотрел на меня и сказал:
– Котлов, может быть, ты хочешь пойти домой? Может быть, ты переутомился?
Переутомился! Это слово и на перемене все шепотом повторяли за моей спиной. А наша умная и сознательная Наташа Мазурина упрекала Тольку Буланчикова:
– Мы сами виноваты. И в первую очередь ты, как председатель совета отряда. Ты не проявил чуткости… Навалились на него всем классом: «Давай нам гениальные идеи! Котелок придумает! Сева подскажет!..» Вот он и не выдержал…
Все в этот день смотрели на меня очень сочувственно, перешептывались за моей спиной. Все предлагали проводить меня на первый этаж, к милой женщине в белом халате. Я один (Витька, как нарочно, заболел вирусным гриппом) пытался объяснить всему классу, что я вовсе не переутомился, что мне не отчего было переутомляться, пытался рассказать ребятам про историю с «ТСБ», и с ежиком Нигилистом, и с полевым биноклем, который неизвестно кто прислал мне и неизвестно кто унес из моей парты… Но ребята не дослушивали до
конца, с жалостью смотрели на меня и тут же, как-то очень быстро со всем соглашаясь, кивали головами.– Да, да… Мы понимаем, мы верим… Ты прав, Севочка. Только не волнуйся, пожалуйста. Только успокойся. Хочешь, мы проводим тебя домой, к маме?
– Сами идите домой! Я совершенно здоров!..
Когда я в десятый или в двадцатый раз выкрикнул это, то услышал, как Наташа Мазурина тихо и грустно сказала за моей спиной:
– Первый признак! Все безумные считают, что они абсолютно здоровы. Надо принимать меры, ребята! И действовать быстро, по-пионерски!..
Я не дал им действовать «по-пионерски» - я вырвался и удрал домой. «Завтра вот покажу им все записки, в правом уголке которых стоят прямые печатные буквы «ТСБ», тогда узнают, кто из нас сумасшедший, а кто нормальный!»
22 декабря.
Наша соседка Калерия Владимировна очень любит читать книжки про сыщиков и про всякие страшные приключения. Книги эти - почти всегда старые, какие-то пожелтевшие и состоят из отдельных листочков. Калерия Владимировна читает их всюду: и у себя в комнате, и на кухне, над газовой плитой, когда обед варит, и даже в ванной комнате, когда моется. Муж ее, агроном Клячин, часто кричит ей из коридора:
– Калера, не смей читать в ванне: ты получишь разрыв сердца!
– Да, я когда-нибудь получу разрыв сердца, - говорит наша соседка, - но не от горячей воды, а от этих острых, захватывающих сюжетов! Мне ведь, поверьте, кажется, что я сама общаюсь с разными Шерлоками Холмсами, беседую с ними и даже пью их горячий грог! Умели же раньше писать!..
Я не очень-то верил, что Калерия Владимировна хочет общаться с сыщиками, потому что она ужасная трусиха. Все эти старые романы до того запугали ее, что она вздрагивает от каждого шороха на кухне и сразу хватается за сердце. А по ночам запирает свою дверь сразу на три крючка.
Недавно Калерия Владимировна распустила по всей квартире слух, что на чердаке, который находится прямо над ее комнатой, «происходит что-то непонятное».
– Там кто-то орудует!
– заявила Калерия Владимировна.
– Каждую ночь я слышу вздохи и крики о помощи.
– Почему же вы не бежите на помощь-то?
– удивилась старушка тетя Паша.
– Меня не пускает муж. Он удерживает меня. А то бы я…
– Сам тогда пусть оденется да и сходит наверх. Или хошь в милицию позвонит, - не унималась тетя Паша.
В общем Калерия Владимировна в конце концов добилась того, что все наши соседки перестали развешивать белье на чердаке. А одна соседка, у которой там стоит бочонок с кислой капустой, даже сказала:
– Пусть сгниет моя капуста! Не пойду я туда, раз там кто-то орудует!
Я посмеивался над нашими соседками… Но посмеивался только до сегодняшнего дня. А сегодня, ровно в 3 часа 20 минут, мне стало не до смеха.
Я получил по почте заказное письмо. Адрес и само письмо были опять напечатаны на пишущей машинке. И на той же самой! Уж теперь я отличу этот шрифт из тысячи. Буква «Л» бледно получается. В записке было вот что: «Как только стемнеет, поднимись на чердак. Приходи туда один. Доберись до самого дальнего левого угла, и там, под бочонком с капустой, лежит для тебя очень важное письмо. В нем - раскрытие всех тайн! ТСБ».