Пятая колонна. Made in USA

Книга, которую Вы держите в руках, помимо анализа геополитических истоков разрушения Империи, рассказывает о судьбах и делах наших древних и не очень древних предков, поэтому сегодня хотим смыть пятна информационной грязи, налипшие за столетия на лик Ивана Грозного.

Где-то в начале 80-х годов ХХ века одна социологическая служба провела исследование, пытаясь выяснить роль искусства в формировании мировоззренческого поля в среде студенческой молодежи. Один из вопросов звучал примерно так: «Какие зрительные образы связаны с именем Ивана Грозного?»

Надо сказать, что живописцы не обошли своим вниманием противоречивую и яркую фигуру первого русского царя: вот он, волевой и решительный на картине В. Васнецова «Царь Иван Грозный»; задумчивый у портретиста К. Лебедева; властный среди «Опричников» работы Н. Неврева; достоверный на портретной реконструкции скульптора М. Герасимова. Но 90% респондентов назвали знаменитую картину И. Репина «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года». Причем, все, выбравшие именно это изображение Царя, сделали общую ошибку: они назвали произведение И. Репина «Иван Грозный убивает своего сына»!

В сознании современной, просвещенной (?) молодежи первый русский самодержец, создавший из разрозненных и враждующих между собой княжеств могучее государство, «прорубивший» окна на юг и восток, присоединив к Московии Астраханское и Казанское ханства, освободив из плена тысячи христиан, занял место на полке сыноубийц!

Поневоле задаешь себе вопрос: а знал ли Илья Репин, задумывая полотно с историческим сюжетом, что Иван не убивал своего сына? Не мог не знать!

Увидев в 1885 году в Санкт-Петербурге на выставке новую картину Ильи Репина «Иван Грозный и его сын Иван 16 ноября 1581 года», которая потом стала известна под упрощенным названием «Иван Грозный убивает своего сына», обер-прокурор Святейшего Синода и выдающийся русский мыслитель Константин Петрович Победоносцев был крайне возмущен ее сюжетом, в котором вымысел выдавался за факт, и написал императору Александру III: «Нельзя назвать картину исторической, так как этот момент… чисто фантастический». Отметим, что этой репликой все и ограничилось. Александр картину не запретил, полотно жандармы не изъяли, оно продолжало «украшать» вернисаж, с каждым посетителем умножая ЛОЖЬ. Работа художника, пусть гениального и всеми признанного, мало того, что искажала национальную историю, бросала тень на царствующую фамилию, но и наносила политический вред Отечеству, в котором творил художник!

Но автором фальшивки был, конечно, не Репин, и даже не масон Н. Карамзин, популяризатор написанной иностранцами истории России, по «мотивам» которой ваял свое полотно Репин. Корни уходили вглубь, ко временам царствования Ивана IV.

В 1581 году в Москву прибыл папский нунций (посол) Антоний Поссевино (некоторые историки убирают из окончания букву «О» и фамилия приобретает русское звучание, зачем?). Цель визита была весьма деликатна и в то же время проста: используя внешнеполитические сложности, связанные с неудачами Москвы в войне с польским королем Баторием, под видом примирения враждующих сторон, склонить Ивана Грозного к подчинению Русской Церкви папскому престолу. Потеряв надежду добиться желаемого военным путем (крестовые походы), папа Григорий XIII пустил в ход испытанное оружие – ложь и обман. Ивану было обещано «нарезать» часть территорий, принадлежавших ранее Византии. Грозный на эту уловку не поддался и на личной встрече с легатом Поссевино был тверд и категоричен: «Ты говоришь, Антоний, что ваша вера римская – одна с греческою вера? И мы носим веру истинно христианскую, но не греческую. Греки нам не евангелие. У нас не греческая, а русская вера». На том и «посольству» был конец. Но легат закусил удила. В результате из-под его пера вышла версия, которую поддержал Генрих Штаден (германский шпион, затесавшийся в ряды опричников), добавив в семейный конфликт колорит государственной измены. В итоге она выглядела примерно так: «…царевич, исполненный благородного порыва обратился к отцу с просьбой дать ему войска, чтобы изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: «Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола», – и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровью!» Примерно в таком виде история сыноубийства пошла гулять по Европе, не обходя и Россию. Почти 400 лет она разлагала поколение за поколением, отравляя человеческую память ЛОЖЬЮ.

О том, что именно Иван Грозный завоевал Западную часть Сибири, присоединив ее к России, что им основаны Саратов, Самара, Царицын, Уфа и Чебоксары, что именно Иван Грозный стал собирать Земские Соборы, при нем составлен Судебник, а в государстве осуществлены прогрессивные новые реформы, что Иван Грозный известен как талантливый писатель, что, в конце концов, Храм Василия Блаженного на Красной площади построен при Иване Грозном, вспоминали при случае, а то, что он своей рукой убил родного сына, помнили всегда!

В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Иоанна Грозного, царевича Иоанна, царя Феодора Иоанновича и полководца Скопина-Шуйского. При исследовании останков была проверена версия об отравлении царя Иоанна Грозного. Ученые обнаружили, что содержание мышьяка примерно одинаково во всех четырех скелетах и не превышает нормы. Но в костях царя Иоанна и царевича Иоанна было обнаружено наличие ртути, более чем в 30 раз превышающее допустимую норму. Некоторые историки пытались утверждать, что это вовсе не отравление, а последствие лечения сифилиса ртутными мазями. Однако исследования показали, что сифилитических изменений в останках царя и царевича не обнаружено. После того как в 1990-х годах провели исследование захоронений московских великих княгинь и цариц, был выявлен факт отравления той же сулемой матери Иоанна Васильевича, Елены Васильевны Глинской (умерла в 1538 году), и его первой жены Анастасии Романовой (умерла в 1560 году). Это свидетельствует о том, что царская семья на протяжении нескольких десятилетий была жертвой отравителей. А следов от удара тяжелым посохом на черепе наследника Ивана так и не нашли. Вот такая «история».

«Начиная с Карамзина, – писал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн, – русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные «гости», и творческое «наследие» таких, как Штаден и Поссевин, долгое время воспринималось в качестве свидетельства о жизни и нравах русского народа».

А уж о «нравах» первого русского царя не уставали говорить на всех перекрестках «просвещенной» Европы.

В 1945 году на экраны вышел фильм, которому, по замыслу, была предначертана эпохальная судьба, – «Иван Грозный».

Идею о необходимости создания фильма об Иване Грозном высказал на пике схватки с гитлеровской Германией И.В. Сталин. Появление в то военное лихолетье на экранах исторической ленты, в центре которой была фигура царя-патриота, объединителя, могло способствовать духовному подъему народа, ведущего борьбу с немецким фашизмом. А. Жданов, курировавший в Политбюро вопросы идеологии и внешней политики и И. Большаков – в то время председатель Комитета по делам кинематографии, – предложили поручить работу над фильмом С. Эйзенштейну.

Консультируя Эйзенштейна и исполнителя роли царя – Черкасова, Сталин сказал: «Иоанн Грозный был очень жестким. Показывать, что он был жестким, можно. Но нужно показать, почему нужно быть жестким. Одна из ошибок Иоанна Грозного состояла в том, что он не уничтожил пять крупных феодальных семейств. Если он эти пять крупных семейств уничтожил бы, то вообще не было бы Смутного времени».

Иоанна Грозного называли тираном, приписывали ему непомерные жестокости, а между тем Сталин, который внимательно изучил политику царя, сделал вывод, что тот даже проявил излишнюю мягкость к враждебным боярским семействам, помиловав их, и тем самым позволил ввергнуть Россию в Смутное время, унесшее почти половину населения Московии.

Получив за первую серию фильма овации и Сталинскую премию, Эйзенштейн во второй серии ленты пошел по пути сформированных Западом стереотипов: Иван Грозный – тиран и человеконенавистник, безоглядно уничтожавший нацию. Сам ли Эйзенштейн выбрал эту трактовку, или ему «помогли»? Опять Н. Карамзин или современники?..

9 августа 1946 года на Оргбюро ЦК ВКП(б) обсуждался вопрос об искажении правды об Иване Грозном во второй серии фильма «Иван Грозный». Стенограмма заседания сохранила слова Сталина: «Вторая серия Ивана Грозного Эйзенштейна – омерзительная штука. Исказив историю, он изобразил прогрессивные войска Грозного – опричников – идиотами, дегенератами, чем-то вроде Ку-клукс-клана, не понимая того, что Иван Грозный опирался на эти войска для того, чтобы укрепить государство. Старое отношение к опричникам было плохое, потому что бояре боялись репрессий и клеветали на опричнину. Иван Грозный – человек с волей и характером, но в картине играет какого-то безвольного Гамлета».

Заметьте, даже в те годы, которые потом, столетия спустя, последователи папского легата Антонио Поссевино назовут «эпохой сталинских репрессий», кинодеятель, пусть даже такой величины, как С. Эйзенштейн (вспомните И. Репина!) позволил себе игнорировать мнение главы государства и, выполняя государственный заказ, за государственные деньги тиражировал ЛОЖЬ, предлагая ее миллионам зрителей, верящим ИСКУССТВУ (еще раз вспомните И. Репина!) И ничего, благополучно дожил до инфаркта, от которого скончался в 1948 году, с почестями похоронен на Новодевичьем кладбище. А после смерти Вождя, в 1958-м вышла в прокат та самая, лживая вторая серия «Грозного»! Или Эйзенштейн, работавший на агитпроп большевиков (фильмы «Броненосец Потемкин», «Октябрь»), как и И. Репин, писавший портреты царской семьи, не знал, что за 50 лет правления Грозного царя к смертной казни были приговорены не более 4-5 тысяч человек? Вот уж, как говорят на Руси – свежо предание, но верится с трудом.