Пятая Сила

– Уезжай, Тала! Прошу тебя! Мне будет легче сражаться, - полушепотом вымолвил князь, - если я буду знать, что вы оба живы – и в безопасности.

Негромкий стук в дверь прервал их. Тирайн обернулся. Тала отошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу.

Князь… - голос нового гонца был глухим и прерывистым. – Войско князя Реута остановилось на расстоянии дневного перехода от города. Завтра они будут здесь.

Дорога на север охраняется? – спросил Тирайн спокойно.

Нет, - гонец опустил голову. – Часть их воинов обошла нас с флангов. Путь к Инатте отрезан.

Тала обернулась и – почти весело – взглянула на мужа.

Ну, вот и все, - сказала она, улыбаясь. Легко подошла к нему, коснулась губами щеки мужа. – Может, и лучше, что мы не уехали – по крайней мере, Лит будет под защитой городских стен.

Тирайн обернулся к гонцу.

Благодарю. Вы свободны. Выспитесь… можете остаться здесь. Скоро здесь всем хватит работы.

Поклонившись, тот вышел.

Тир… - она погладила его по плечу. – Я не стану тебе говорить, что все обойдется. Но... мы победим, ты же знаешь.

Тирайн слабо улыбнулся, взял руку жены и поцеловал тонкие, холодные пальцы.

– Ты можешь сказать мне, что еще случилось? – спросила княгиня, пристально глядя на мужа. – Я ведь вижу. Войну мы ждали уже давно, и это не заботило тебя – так. Что-то случилось за тот час, что я была с Литом. Ты скажешь мне?

Тирайн помолчал.

– Тала… С войском Реута идет маг огромной силы. Вот почему… теперь он уверен в победе. Нам не выстоять.

– Но…

– Подожди. Этот маг… - он коротко вздохнул, - это Саадан.

– Что? – переспросила она, еще не понимая и не вслушиваясь.

А потом – замерла, уронив руки. И не сводила с мужа огромных глаз, ставших враз темными и неподвижными. Стена. Стена враз выросла между ними, темная, сплошная. Прошлое. Прошлое, ставшее настоящим.

– Это Саадан, Тала, - повторил Тирайн, глядя на нее.

– Ты знаешь точно? – спросила женщина. Пальцы ее шарили по груди, стягивая, стягивая у горла пуховый платок, точно пытаясь защититься от чего-то; лицо стало очень бледным и строгим.

– Да…

– Значит… он жив?

– Да… - слова Тирайна падали, как сухие листья – вразнобой.
– И я… был бы очень рад, если бы… Не понимаю, как это могло случиться, как и почему Саадан стал служить этому… Реуту. Но теперь это уже неважно, и боюсь, что правды мы никогда не узнаем.

– Он жив, - повторила она, поправляя медную прядь у виска, и пристально взглянула на мужа. – И ты это знал.

– Да, - тихо ответил князь, не отводя взгляда.

– Как давно?

– Полтора года, - он помолчал. – Помнишь, я уезжал в Инатту прошлой весной? Он прислал мне письмо, просил о встрече. Я приехал, - князь говорил спокойно и ровно. – Мы встретились. Он просил меня отдать ему Камень.

– Зачем?

– Сейчас это не важно, Тала…

– Ты отказался?

– Я отказался.

Тала всхлипнула сухо, без слез, уронила руки.

– Почему?! Почему ты не сказал мне, что он жив? Почему? Как ты мог… как же ты мог молчать, Тир!

Тирайн шагнул к ней – женщина отшатнулась.

– Тала… Если бы я рассказал тебе, это… ничего не изменило бы. Но ты мучилась бы все это время… и мучила и меня, и… и его. Прости.

Между ними повисло молчание – как темная вода, заливающая омут стылой осенью.

– И что же теперь?

– Теперь он снова просит… нет, теперь уже требует. Если мы отдадим ему Камень, он уйдет. А без него Реуту никогда не взять город.

Громко пробили часы. Полночь.

– Тир… Если без Камня – ты удержишь? Ты сможешь?

Тирайн долго молчал. Потом ответил тихо и честно:

– Не знаю.

Снова повисла тишина.

Наконец, Тала заговорила; очень спокойным был ее голос.

– Что же, пусть. Тир… это ведь ничего не меняет, верно?

Князь не ответил. Взгляд его был устремлен в темное окно; что-то он старался разглядеть там, в сплетении ветвей и ветра.

Часть вторая

Саадан

К ночи разыгрался дождь. Не просто дождь – ливень. Тала стояла у занавеси, закрывавшей вход, и, слушая шум воды, думала, как нужен им этот дождь. Защитникам города, посевам, всей земле. И как завтра по такой грязи она будет добираться обратно. А потом усмехнулась. В этой грязи завтра останутся лежать сотни людей, а она за дорогу боится.

Негромкий звук шагов послышался снаружи, и занавесь отдернулась. Пригнувшись, в шатер протиснулся здоровенный детина в блестящей от воды кирасе. В руках он держал нагруженный доверху поднос.

– Ужин госпоже, - сообщил он, адресуясь в пространство. С показным усилием опустил поднос на стол и поклонился. – Я вам прислуживать приставлен.

Видно было, что от этого назначения он явно не в восторге.

– Свободен, солдат, - раздался вдруг от входа знакомый голос. – Сами справимся…

Тала резко обернулась. Пламя нескольких свечей не достигало выхода, но высокая фигура, возникшая на пороге, казалось, сама разгоняла тьму. Светлые волосы в полумраке соперничали со светильником, который Саадан держал в руке; отблески пламени падали на серую рубашку, искрами плясали на серебрящейся дорогой ткани.

– Я пришел просить тебя разделить со мной ужин, - прежним, чуть мягким и чуть насмешливым тоном проговорил он. – Если ты не против…

Тала покачала головой. В горле застрял ком, пальцы враз заледенели. Молча подошла она к столу и остановилась. Рядом. Знакомый. Чужой.

Ужин был действительно хорош – по меркам даже мирного города, не говоря уже о военном лагере. Тонкая посуда, белая, накрахмаленная скатерть, вино в высоких бокалах, душистый восточный чай – все на уровне. Таким бы ужином закончить длинный, жаркий мирный день, а потом усесться за круглый стол на широкой веранде и на просвет разглядывать тонкий фарфор, слизывать с ложечки тягучее апельсиновое варенье. А вокруг лампы летают бабочки, и легкая усталость во всем теле, и волосы пахнут травой, и такое наслаждение – этим вином, чаем, этим днем и самой жизнью.

Но там, снаружи – дождь и слякоть, непрекращающийся ветер и чужие голоса. Все это отделено тонким войлоком шатра, но оно есть, есть. Тала повертела в руках вилку – и положила на стол.

– Почему ты ничего не ешь? – очень мягко спросил Саадан, не сводя с женщины внимательных глаз. – Здесь все так, как ты любишь.

– Любила, - поправила она, тоже глядя на него. – Я больше не люблю ни яблоки в меду, ни такие булочки…

– Почему?

– Потому что, - она сглотнула. – Я ведь не спрашиваю, почему ты сейчас находишься не в столице, в Гильдии Воздуха, а здесь… или почему ты…