Пятьдесят оттенков хаки

Даль слушал, не перебивая. Когда Тополевский замолчал, он поднялся из-за стола и подошел к окну. Андрей терпеливо ждал, понимая, что информацию подобного рода требуется переварить.

– Ну что ж, Андрей Васильевич, возможно, ты и прав. Но я сомневаюсь, что удастся убедить Синицына в необходимости сохранения подчиненных тебе подразделений в полном составе. Москва дала ему на этот счет жесткие указания.

– Тогда вы не только оденете, но и плотно затянете неподъемный хомут, который, если не сломает, то сильно натрет вам шею, – посочувствовал Тополевский. – Предложи ему хотя бы на переходный период сохранить в твоем распоряжении наши испытательные отделы.

– А это, наверное, выход, – согласился Даль. – Хотя сегодня я уже и в этом не уверен.

– Жизнь она штука мудрая. Она все расставит по своим местам. Будь здоров, Александр Сергеевич, – протянул ему руку Андрей.

– Будь здоров. Кстати, завтра Синицын собирается пригласить всех вас для беседы. Озвучь ему эту идею, – предложил он.

Синицын поднялся из-за стола, за которым остался сидеть начальник отдела кадров, подошел к Андрею и протянул руку:

– Здравствуй, Андрей Васильевич. Проходи, садись.

Полковник молча сел, выжидательно глядя на генерала.

– Даль уже доложил мне ваши предложения. В них есть смысл. И если Москва утвердит такую штатную структуру, там будет должность его заместителя по космосу.

Тополевский слушал, никак не выражая своего отношения.

– Вы согласитесь ее занять? – уточнил Синицын.

Андрей посмотрел ему прямо в глаза:

– Аркадий Михайлович, думаю, вы уже знаете ответ, ведь мы не один год знакомы.

– Да, конечно, – и было непонятно, то ли он знал ответ заранее, то ли согласился с тем, что они давно знакомы. – А в академию в Питер на генеральскую должность пойдете?

– По моим сведениям, там нет вакантных должностей.

– Должность начальника кафедры эксплуатации вакантна. А она уже два месяца как «генеральская».

– И что же за это время не нашлось желающих?

– Желающих достаточно. Но мне даны полномочия предложить эту должность вам.

– Спасибо за доверие, Аркадий Михайлович. Но там никогда не получишь жилья. Это я знаю доподлинно, – и чтобы не испытывать терпение генерала дальше, попросил. – А нельзя ли направить меня дослуживать на родину, в Подмосковье? Там ведь есть наш НИИ.

– А вы оттуда родом? – Синицын посмотрел на кадровика.

Тот кивнул в знак согласия.

– Да, я там родился. Там похоронена матушка, а у отца есть какая-никакая квартирка в «хрущобе». Будет где на первое время остановиться.

Генерал обернулся к начальнику отдела кадров:

– А там есть вакансии?

– Только начальника отдела, – полистал свои записи тот.

– Вот видите. Не ваш уровень.

– А какая теперь разница? Название должности значения уже не имеет. Видимо, пришло время подумать о мирском покое, – философски заключил Тополевский, памятуя о церковных наградах начальника полигона и его отношении с церковью.

– Зачем вы так? Не стоит о святом говорить всуе, – упрекнул его хозяин кабинета, глядя на икону, – он был набожен.

– Извините, Аркадий Михайлович, если что не так сказал. Просто подумал, что можно будет наконец-то завершить свою докторскую, перечитать все книги, собранные в домашней библиотеке. Да мало ли осталось дел, которые за двадцать лет службы на космодроме не успел сделать или попробовать?

– А что у вас с диссертацией? – осведомился генерал.

– Вот ходатайство из академии, – Андрей протянул ему бумагу, – о предоставлении мне времени для завершения работы над ней.

Синицын прочитал, немного подумал и подытожил:

– Думаю, что официальное обращение к Главкому за предоставлением времени на завершение работы положительных результатов не даст. Потому предлагаю поступить следующим образом. Кадры займутся вашим переводом в подмосковный НИИ, на что уйдет некоторое время. А вы, находясь в моем распоряжении или, как говорили раньше, за штатом, спокойно закончите диссертацию.

Вскоре Тополевский выехал в Питер на защиту. Как это принято в научных кругах, он последовательно обошел с докторской почти всех членов диссертационного совета, представляя основные результаты своей работы. На «закуску» Андрей предусмотрительно оставил общение со своим давним недоброжелателем профессором Сурковым. Уже начало разговора с ним подтвердило его опасения.

– И не уговаривайте меня, – срываясь на крик и отмахиваясь, словно от нечисти, заявил профессор, едва узнав о цели его визита. – Я знаю по собственному опыту: за три года подготовить докторскую диссертацию невозможно.

– Но вот же она перед вами, – вспыхнул Андрей, протягивая увесистый том. – Давайте хотя бы побеседуем по ее содержанию.

– Не о чем нам беседовать, – нетерпеливо прервал его профессор. – Я свою диссертацию писал почти десять лет. Это кропотливый и очень напряженный труд.

– Абсолютно верно. Но современные компьютеры, сканеры и прочая оргтехника позволяют значительно ускорить этот трудоемкий процесс. Не так ли?

– Не знаю, – в сердцах буркнул Сурков. – Я ими не пользуюсь и даже не представляю, как они включаются.

– Вы шутите? – миролюбиво заметил Андрей. – Сейчас любой первоклассник отлично владеет компьютером.

– Я вам не школяр, – обидевшись, вспылил тот и уткнулся в бумаги, всем видом давая понять, что говорить больше не о чем.

– Позвольте, уважаемый Владимир Петрович, – не стал отступать Тополевский. – А как прикажите быть с этим? – он протянул Суркову подаренный тем талисман.

Профессор рывком повернулся и, вспомнив события трехлетней давности, густо покраснел.

…В банкетном зале академии собрались члены совета, чтобы поздравить Тополевского с успешной защитой кандидатской диссертации. Андрей, сидевший за столом «президиума» и еще не отошедший от бурной научной дискуссии, отрешенно следил за прибытием новых гостей. До него с трудом доходило, что все эти уважаемые люди оказались здесь только потому, что ему удалось выполнить еще недавно казавшееся совершенно нереальным указание Митрофанова за полгода стать дипломированным ученым. С разных сторон слышались отрывки традиционных в таких случаях речей: «Поздравляем… желаем… выражаем уверенность…» Очнувшись от груза переживаний, полковник заметил, как поднялся и попросил слово профессор Сурков. Тот не скрывал своего негативного отношения к людям, которые приезжали защищаться в Питер, как он любил выражаться, «из леса». Тополевский не стал исключением, оттого на защите ему пришлось выдержать буквально шквальные наскоки Суркова. Профессор учтиво кашлянул, и в банкетном зале установилась тишина.

– Все вы, безусловно, знаете мое отношение к соискателям из войск? Но сегодня я был приятно удивлен глубиной познаний и логичностью рассуждений нашего диссертанта, потому с чистой совестью опустил в его пользу белый шар. Желаю вам, Андрей Васильевич, не останавливаться на достигнутом и, не откладывая дел в долгий ящик, приступить к работе над докторской диссертацией. Уверяю вас, это не дежурные слова, а призыв к активному действию. Вам просто необходимо штурмовать науку дальше!

Тополевский протянул свой фужер оратору. Тот жестом остановил его и извлек из кармана патрон к охотничьему ружью. Зал напрягся, ожидая подвоха. Но профессор миролюбиво продолжил: