Пятьдесят оттенков свободы

Смотрит на меня. Бесстрастно, оценивающе, даже отстраненно. Как ему это удается? После всего, что было прошлой ночью. После трех последних недель. Паршиво. Похоже, он и впрямь не в себе. Безумен. Безумен по-настоящему. Научится ли когда-нибудь не реагировать так остро на каждую мелочь?

— Ты меня стыдишься?

Что?

— Нет, Кристиан, конечно, нет. — Я сердито качаю головой. — Дело во мне, а не в тебе. — Да, вот уж кто умеет действовать на нервы. Глупый, деспотичный мегаломан.

— Как же не во мне?

Он склоняет набок голову; выражение уже не отстраненное, а недоуменное. Смотрит на меня во все глаза. Зацепило. Надо же. Я задела его чувства. Задела за живое. Да нет же. У меня и в мыслях не было обидеть его. Надо объяснить ему мою логику. Объяснить причины моего решения.

— Кристиан, когда я пришла сюда на работу, мы только-только познакомились, — терпеливо начинаю я, тщательно подбирая нужные слова. — Я не знала, что ты собираешься покупать компанию.

Что можно сказать о том эпизоде в нашей короткой истории? Все его безумные страхи и комплексы — неудержимое стремление к контролю, недоверие и подозрительность — реализовались в принятом решении только потому, что Кристиан богат. Я знаю, он заботится о моей безопасности, но главная, фундаментальная проблема в том, что SIP — его собственность. Если бы он не вмешивался, я продолжала бы работать как ни в чем не бывало, и мне не пришлось бы сталкиваться с недовольством коллег, ловить их завистливые взгляды и слышать перешептывания у себя за спиной. Закрываю лицо ладонями — только бы не смотреть ему в глаза.

— Почему это для тебя так важно? — спрашиваю я, с трудом сохраняя видимость спокойствия. Отнимаю руки — он смотрит на меня бесстрастно, глаза блестят, но ничего не выражают, ничего не выдают, даже обиду прячут. Я задаю вопрос, в глубине души уже зная ответ.

— Хочу, чтобы все знали — ты моя.

— Я твоя — посмотри. — Поднимаю левую руку, показываю два кольца.

— Этого недостаточно.

— Недостаточно, что я вышла за тебя замуж? — Голос срывается на шепот.

Он моргает, заметив отразившийся на моем лице ужас. Куда уж дальше? Что еще я могу сделать?

— Я не это имею в виду, — бросает он и проводит ладонью по волосам. Одна прядка падает на лоб.

— А что ты имеешь в виду?

Он сглатывает.

— Я хочу, чтобы твой мир начинался с меня и мною же заканчивался.

Вот так! У меня просто нет слов. Как будто получила под дых и не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. А перед глазами видение: маленький испуганный мальчик, сероглазый, с волосами цвета меди в грязной, разносортной, не по размеру одежде.

— Так оно и есть, — говорю я, ничуть не лукавя, потому что это правда. — Я просто стараюсь выстроить собственную карьеру и не хочу торговать твоим именем. Мне нужно что-то делать. Я не могу сидеть взаперти в «Эскале» или в новом доме и ничем не заниматься. Я сойду с ума. Я всегда работала. И мне это нравится. Сейчас у меня работа, о которой можно только мечтать. Но это вовсе не значит, что я люблю тебя меньше. Ты для меня — весь мир.

К горлу подступает комок. На глаза наворачиваются слезы. Но плакать нельзя. Здесь плакать нельзя. «Ты не должна плакать, — мысленно повторяю я. — Ты не должна плакать».

Кристиан смотрит на меня и молчит. Едва заметно хмурится, обдумывает услышанное.

— Значит, я тебя подавляю? — Голос холодный, безрадостный, как эхо какого-то заданного раньше вопроса.

— Нет… да… нет. — Какой дурацкий, неприятный, бессмысленный разговор! Вот уж без чего бы я обошлась, так это без выяснения отношений. Закрываю глаза, тру лоб — как же мы докатились до этого? — Послушай, речь идет о моем имени. Я хочу оставить его, чтобы между нами была какая-то дистанция, чтобы меня не воспринимали как продолжение тебя. Но это только здесь, только на работе. Ты же понимаешь, здесь все считают, что я получила работу благодаря тебе, хотя на самом деле… — Я останавливаюсь на полуслове, замираю… О нет… неужели и вправду благодаря ему?

— Хочешь знать, почему получила эту работу? Хочешь, Анастейша?

Анастейша? Вот черт.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Он ерзает, устраивается поудобнее. Хочу ли я знать?

— Тебе отдали работу Хайда. Не хотели тратиться на редактора, учитывая, что с продажами у них не очень. Они не знали, как поступит с издательством новый владелец, и, что вполне логично, не шли на увеличение штата. Поэтому тебя посадили вместо Хайда. Временно, до появления нового хозяина. — Он выдерживает паузу и иронически улыбается. — А именно меня.

Вот, значит, как.

— Что ты хочешь сказать? — Так вот оно что. Меня взяли из-за него. Черт.

Он усмехается и, заметив мое смятение, качает головой.

— Успокойся. Ты справилась. Показала себя с лучшей стороны. — Я слышу в его голосе нотку гордости.

— Ох… — От такой новости голова идет кругом. Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на него. Он снова ерзает.

— Я не хочу подавлять тебя, Ана. Не хочу держать тебя в золотой клетке. Ну… — Лицо его мрачнеет. — По крайней мере, этого не хочет моя рассудочная половина. — Он задумчиво поглаживает подбородок, как будто составляет какой-то новый план.

Интересно, что у него в голове?

Кристиан вдруг вскидывает голову, как человек, нашедший верное решение.

— Я пришел сюда не только для того, чтобы привести в чувство заблудшую жену, но и чтобы обсудить главный вопрос: что делать с компанией.

Заблудшая жена! Я не заблудшая, но я и не какой-то актив. Смотрю на него сердито, и слезы незаметно отступают.

— И что же ты собираешься делать? — Я склоняю голову набок, копируя его жест, и вопрос, независимо от моего желания, звучит саркастически.

На его губах подрагивает усмешка — настроение снова поменялось. Ну как мне угнаться за этим Мистером Непостоянство?

— Я переименую компанию — в «Грей паблишинг».

Вот так новость.

— И через год она будет твоей.

Что? У меня даже челюсть отваливается.

— Это мой свадебный подарок тебе.

Я закрываю рот, пытаюсь что-то сказать — ничего не выходит. В голове пусто.

— Так что, поменять название на «Стил паблишинг»?

А ведь он не шутит. Офигеть.

— Кристиан, — мне удается наконец наладить контакт между головой и языком. — Ты уже сделал мне подарок, часы. Я не могу управлять издательством.

Он наклоняет голову и смотрит на меня критически.

— Я управлял бизнесом в двадцать один год.

— Но это ты. Особая статья. Ты помешан на контроле. В бизнесе ты как рыба в воде. Ты даже изучал экономику в Гарварде. У тебя-то хотя бы есть какое-то представление обо всем этом. А я три года продавала краски и кабельные стяжки. Я почти ничего не видела и совсем ничего не знаю! — Незаметно для себя я говорю все громче и заканчиваю тираду едва ли не на крике.

— Ты самая начитанная из всех, кого я знаю, — парирует он. — Ты любишь хорошие книги. Ты даже во время медового месяца не могла забыть о работе. Сколько рукописей ты прочитала? Четыре?

— Пять, — бормочу я.

— И все прорецензировала. Ты очень умная женщина, Анастейша. Уверен, ты справишься.

— Ты с ума сошел?

— Да, по тебе.

Что? Я хмыкаю, потому что это единственное, на что я сейчас способна. Он щурится.

— Над тобой будут потешаться. Покупать компанию для человека, у которого весь опыт работы — несколько месяцев.