Пятьдесят оттенков свободы

— Мне казалось, ты еще раньше согласилась.

— Да, согласилась, но теперь мы обсудили тему более детально, и я довольна своим решением.

— Вот как, — удивленно бормочет Кристиан и улыбается своей открытой мальчишеской улыбкой, от которой захватывает дух. Он хватает меня обеими руками за талию и кружит. Я визжу, пищу и смеюсь одновременно, даже не зная, счастлив он, доволен или что-то еще…

— Сознаете ли вы, миссис Грей, что это значит для меня?

— Теперь — да.

Он наклоняется и целует меня, накручивает волосы на палец, не дает даже пошевелиться.

— Это Семь Оттенков Воскресенья. — Он трется носом о мой нос.

— Думаешь? — Я отклоняюсь назад, смотрю на него испытующе.

— Обещания даны, сделка заключена, — шепчет Кристиан, и глаза его вспыхивают безумным восторгом.

— Э… — Я никак не могу понять его настроение.

— Хочешь взять свое слово назад? — неуверенно спрашивает он и на мгновение задумывается. — Есть идея.

Что еще за идея?

— Вопрос крайней важности, требует безотлагательного рассмотрения. — Кристиан вдруг переходит на серьезный тон. — Да, миссис Грей, именно так. Дело первостепенной важности.

Стоп, да он смеется надо мной.

— Что за дело?

— Мне нужно постричься. Волосы слишком длинные, и моей жене такие не нравятся.

— Я не смогу тебя постричь!

— Сможешь. — Он ухмыляется и трясет головой, так что волосы падают на глаза.

— Ну, если у миссис Джонс найдется миска для пудинга, — прыскаю я.

Он смеется.

— О'кей, к сведению принял. Обращусь к Франко.

Что? Нет! Франко ведь работает на нее? Может, мне и удастся хотя бы подрезать челку. В конце концов, я ведь много лет подстригала Рэя, и он никогда не жаловался.

— Идем.

Я хватаю его за руку и веду в нашу ванную, где вытаскиваю из угла белый деревянный стул и ставлю перед раковиной. Кристиан наблюдает за мной с плохо скрытым интересом, засунув большие пальцы за ремень.

— Садись. — Я указываю на пустой стул, пытаясь сохранить ведущую роль.

— Вымоешь мне волосы?

Я киваю. Кристиан удивленно вскидывает бровь, и мне кажется, он сейчас отступит и откажется от моих услуг.

— Ладно.

Он начинает медленно расстегивать пуговицы своей белой рубашки, начиная с верхней. Пальцы спускаются ниже и ниже, пока рубашка не распахивается. Ох… Моя внутренняя богиня замирает, не завершив триумфальный проход по арене.

Кристиан нетерпеливо протягивает руку в хорошо знакомом мне жесте, означающем «ну-ка расстегни». Губы подрагивают, рот кривится… На меня это действует безотказно.

Ах да, запонки. Я беру его левую руку и снимаю первую запонку, платиновый диск с выгравированными курсивом инициалами. Потом вторую. Закончив, бросаю взгляд на него и вижу совсем другое лицо, потемневшее, жаркое, напряженное. Я стягиваю с плеча рубашку, и та, соскользнув, падает на пол.

— Готов? — шепотом спрашиваю я.

— Ко всему, чего ты только пожелаешь.

Мой взгляд спускается от его глаз к губам. Полуоткрытым. Прекрасным, как творение гениального скульптора. К тому же Кристиану прекрасно известно, как им пользоваться. Я вдруг ловлю себя на том, что наклоняюсь и тянусь к ним…

— Нет. — Он кладет руки мне на плечи. — Нет и нет. Иначе я так и останусь с длинными волосами.

Вот еще!

— Я так хочу. — Его лицо так близко. Глаза округлились.

Это выше моих сил.

— Почему? — спрашиваю я.

Секунду-другую он молча смотрит на меня, и я вижу, как расширяются его зрачки.

— Потому что тогда буду чувствовать себя желанным.

Мое бедное сердце вздрагивает и почти останавливается. О Кристиан… в тебе и впрямь все Пятьдесят Оттенков.

Я замыкаю его в круг рук и начинаю целовать в грудь, тычусь носом в пружинистые волосы…

— Ана… Моя Ана… — Он тоже обнимает меня, и мы стоим неподвижно посередине ванной. Как же хорошо в его объятьях! И пусть он задница, диктатор и мегаломан, которому требуется пожизненная доза внимания и заботы. Не отпуская его, я откидываюсь назад.

— Ты и вправду этого хочешь?

Кристиан кивает и застенчиво улыбается. Я тоже улыбаюсь и высвобождаюсь из плена.

— Тогда садись.

Он послушно садится на стул спиной к раковине. Я снимаю с него туфли и отодвигаю их в сторону, к лежащей на полу смятой рубашке. Достаю из душевой шампунь, «Шанель». Мы купили его во Франции.

— Вам нравится, сэр? — Я протягиваю бутылочку, держа ее на обеих ладонях, словно продаю по Интернету по QVC. [11] — Доставлено собственноручно с юга Франции. Мне нравится его запах. Он пахнет, — шепчу я голосом телеведущей, — … тобой.

11

QIWI Visa Card — специальная виртуальная карта Visa для оплаты через Интернет. — Примеч. пер.

— Пожалуйста. — Кристиан улыбается.

Я беру с полки полотенце. Оно теплое и мягкое — чувствуется внимание миссис Джонс.

— Наклонись, — командую я. Кристиан подчиняется. Накидываю ему на плечи полотенце, включаю краны и наполняю раковину теплой водой.

— Откинься назад.

Ох и люблю же я командовать! Кристиан откидывается, но он слишком высок. Ерзает, подвигает вперед стул, сползает и наконец касается затылком раковины. То, что надо. Он отклоняет назад голову и смотрит на меня. Я улыбаюсь. Беру стакан, зачерпываю воды и выливаю ему на волосы. Потом повторяю.

— Как хорошо от вас пахнет, миссис Грей, — бормочет он и закрывает глаза.

Я лью и лью воду, а сама смотрю на него и не могу насмотреться. Приестся ли мне когда-нибудь это лицо? Длинные темные ресницы, приоткрытые губы сложены сердечком, мягкое дыхание… Вот бы просунуть язык и…

Вода льется ему на лицо. А, черт!

— Извини! Извини!

Он хватает край полотенца и, смеясь, вытирает глаза.

— Эй, осторожнее! Знаю, я задница, но не надо меня топить.

Наклоняюсь и, хихикая, целую его в лоб.

— А ты не соблазняй!

Он подтягивается, обнимает меня одной рукой за шею, поворачивается и целует в губы. Целует коротко, довольно при этом крякая. Звук отдается у меня в животе сексуальным эхом. Кристиан убирает руку, послушно опускает голову на раковину и выжидательно на меня смотрит. Выглядит он при этом таким трогательно-беззащитным, таким по-детски уязвимым, что у меня сердце сжимается от жалости.

Я выдавливаю на ладонь немного шампуня и втираю ритмичными круговыми движениями, начиная от висков. Кристиан закрывает глаза и тихонько что-то мурлычет.