Пятерка Мечей

– Мне нужно кое-что узнать! – сказал Салахов. – Если это получится, могу пожертвовать на храм.

«Монашек» с готовностью повернулся и уставился на посетителя. Такие приличные, хорошо одетые люди сюда заходили очень редко. Может, и правда на храм пожертвует? У богатых свои причуды!

– Чего изволите?

– Что ж это ты, братец, разговариваешь, как лакей? Я не барин, а ты не слуга.

– Все мы слуги Господа! – смиренно опустил глаза «монашек». – Так что вас интересует?

– Ты давно здесь…служишь?

– Я-то? – «монашек» поскреб грязными пальцами небритый подбородок. – Давненько! Годков пять. Это у меня испытание такое… за грехи.

– Могилу с белым крестом знаешь? Мраморную?

– Это что на обрыве? Кто ж ее не знает?! Почитай, достопримечательность здешняя!

– Знаешь, кто в ней похоронен?

– А как же! Купчиха одна там лежит… Красивая, говорят, была, как ангел небесный! Вот Бог ее к себе и забрал.

– Купчиха?

– Ну, я точно утверждать не могу… Говорят, был здесь, на Волге, знаменитый купеческий род, – богатый и крепкий. Пароход вниз по реке плавал, «Иван Салахов» назывался. Фабрик у них было много, заводов, рудников всяких. Потом революция! Ну, вы сами знаете. Купцов не стало: кто за границу сбежал, кто тут погиб, а кто-то, наверное, выжил. А она… женщина эта, была их родня.

– Отчего она умерла? – спросил Юрий.

– Говорят, утопилась…

– Утопилась, или утонула?

«Монашек» пожал плечами, задумался.

– Я слыхал, утопилась. А утопленники никак не могут успокоиться! Вот и эта… бродит, людей пугает.

– Как это бродит? – удивился Юрий.

– Очень даже просто, – терпеливо объяснял «монашек». – Является!

– Как является? Куда?

– На могилку приходит… Мой приятель ночью видел. Летом это было! Выпили мы с ним, за встречу, он и решил храбрость свою проверить. Пойду, говорит, на могилку Аграфены, полюбуюсь на красавицу, может, даже поговорю с ней. И пошел! Я за ним. Как бы чего худого не вышло, думаю. Спьяну-то почудиться может всякое! Я вообще за эту могилку отвечаю, потому что деньги уплачены. Я там все убираю, содержу в порядке… Ну, идем мы, один за другим, на небе луна полная… светло, как днем. На обрыве крест стоит, голубой в лунном сиянии, а рядом – фигура женская. Приятель мой как заорет дурным голосом и побежал напролом через кусты! Все лицо себе ободрал, брюки испортил. Ну, это мы уже потом заметили, когда в часовенку вернулись. А тогда…

«Монашек» поежился и торопливо перекрестился.

– Вы оба пили? – спросил Юрий.

Рассказ «монашка» казался ему выдумкой.

– Оба! Вы думаете, нам это показалось? Так я утром туда ходил… гляжу, а на могилке два цветочка и свечечка потухшая. Вечером-то их точно не было. Да и кому ставить-то? Цветы я сам покупал и на все праздники ложил. Иногда из Москвы мужчина приезжал, но он всегда белые розы приносил, и помногу…

– А кто этот мужчина?

– Он не назывался. Но я думаю, это ее муж. Отца уже в живых быть не должно. Он и деньги на уход оставлял, мужчина этот. А может, брат… Врать не буду, не знаю!

– Кто раньше за могилой ухаживал, до тебя?

– Пафнутий, кладбищенский сторож. Он все об этой Аграфене рассказывал, какая она была…

– А где я могу найти Пафнутия? – спросил Юрий.

– Так…нигде. Умер он! Четыре года назад.

– Еще кто-нибудь на могилу приходил?

– Я больше никого не видел, – ответил «монашек».

– Спасибо, братец. Проводи меня к надгробию!

Они долго пробирались между крестов и памятников, по зарослям калины, шиповника и акации, пока не вышли к обрыву. Белый крест горел и светился в солнечных лучах, на фоне небесной синевы.

– Гляди! – показал на него рукой «монашек». – Аж дух захватывает!

– Вот тебе деньги, братец, – сказал Юрий, протягивая «монашку» несколько купюр. – Теперь я буду платить за твою работу. Делай все, как и раньше! А я буду привозить белые розы… не часто. Как получится… Пошли?

Они вернулись тем же путем к часовенке, и Юрий оставил еще денег «на храм», как обещал. «Монашек» долго рассыпался в благодарностях и проводил Салахова до самого такси. Он долго смотрел вслед удаляющейся машине, щуря слезящиеся от ветра глаза.

После посещения Артема, Динара долго не могла прийти в себя. Фотография Вероники повергла гадалку в шок. Конечно, она сразу ее узнала, – красивую, экстравагантно одетую даму, которая хотела узнать, как сложится ее судьба. Кажется, красивая дама сомневалась, выходить ей замуж или нет.

Как только за Артемом закрылась дверь, Динара бросилась к секретеру, где хранились ее тетради с записью раскладов. Клиенты обычно не называли своих имен, и гадалка придумывала им «ярлыки», соответственно какой-либо запоминающейся примете. Красивую даму она назвала Виолеттой. Манеры этой молодой, прекрасной и нервной женщины, ее стиль одежды чем-то напоминали Динаре знаменитую куртизанку из оперы Верди «Травиата». Виолетта тоже умерла молодой, правда, по вполне понятным причинам, – она была неизлечимо больна модной в то время чахоткой. Но подобное совпадение гадалке не понравилось. Когда она придумывала «ярлык», обстоятельства жизни и смерти Виолетты как-то не пришли ей на ум. Теперь вся история приобретала несколько иную, зловещую окраску.

Динара с ужасом вспомнила, что мягкое и вместе с тем сильное очарование молодой посетительницы вызвало у нее зависть, а ее разговоры и предстоящем замужестве заставили Динару вновь почувствовать сердечную боль. Тогда, почти не глядя на карты, она с радостной мстительностью предсказала клиентке скорую смерть! Но это была ее обычная уловка, выдумка, которой она хотела всего лишь насолить более удачливой женщине, заставить ее страдать, как страдала когда-то она сама, Динара! Пусть попробует, каково это – когда обрушиваются мечты и впереди не остается ничего, кроме сожалений и слез…

Бегло просматривая расклад, Динара вдруг заметила, что карты показали Смерть, – не явно, а в виде полунамека. Это была угроза, которую можно предотвратить. Чаще всего такой расклад не предвещал ничего непоправимого.

Что же случилось с той женщиной? – подумала Динара. – Она говорила, что обратиться к гадалке ей порекомендовал Фаворин. Ну, конечно! Как я могла забыть? В последнее время происходит что-то непонятное! Впрочем, я же могу узнать все из первых уст. Если Егор рассказал красивой даме обо мне, то он должен ее знать! Позвоню ему и расспрошу!

Дрожащей рукой она набрала номер господина Фаворина. Отчаянно громкие, фальшивые звуки тромбона за стеной говорили о том, что к музыканту пришел ученик.

– Алло? – недовольно ответил Егор.

Он не любил, когда его отрывали от занятий.

– Егор! Извините, что помешала…

– Ничего.

С Динарой у тромбониста не было никаких конфликтов, поэтому он неплохо к ней относился и сразу смягчился, узнав ее голос.

– Я хочу вас кое о чем спросить! Только пообещайте, что никому не расскажете!

– Слово джентльмена, Диночка! Чем могу служить?

– Помните, вы посылали ко мне клиентку? Такую красивую женщину, в шубке и шляпе с полями?

– Это Вероника! – подтвердил Фаворин. – Наша солистка! А что?

– Видите ли… Вы не в курсе, как у нее дела?

– Дела? – удивился Егор. – Какие могут быть дела, если ее убили?

Дина Лазаревна почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Господи! Значит, этот милиционер не просто пугал ее, надеясь что-то выведать о клиентах?