Пятерка Мечей

– Мужчина-воин горяч и страстен, как клинок в разгар боя, – говорила Федра. – Но у него есть один серьезный недостаток. Он– вечный заложник смерти. Если ты позволишь себе привязаться к нему, он разобьет тебе сердце.

Бессонная ночь сменилась беспокойным утром. Фионика не находила себе места,– она то смотрела часами на море, то ходила по комнатам из угла в угол. Гликера не могла понять, что происходит с подругой.

– Тебе понравился Лаэрт?– наконец, догадалась она.– Не может быть! Я глазам своим не верю, – Фионика сохнет по угрюмому военачальнику! Не ты ли говорила, что нет такого мужчины, который способен увлечь тебя?

– Это говорила не я, – объясняла Фионика. – Это говорила женщина, которая еще не проснулась!

– И что теперь?

– Не знаю…

Через несколько дней к воротам их дома прискакал всадник в красном плаще. Это был Лаэрт. Он привез Фионике в подарок широкое золотое ожерелье, искусно сделанное, блестящее, как солнце.

– Варвары иногда делают чудесные вещи!– сказал он, подавая ей украшение.– У них дикая и необузданная фантазия. Возьми это ожерелье! Оно никогда еще не украшало такую женщину, как ты… Жены варваров невежественны и похожи на неповоротливых овец,– они не в состоянии оценить эту красоту.

– Ты не очень учтиво отзываешься о женщинах,– заметила Фионика.– Наверное, они насолили тебе?!

Лаэрт искренне расхохотался.

– Имеешь в виду, они пересаливают мою пищу? – спросил он.

– Вроде того! – улыбнулась Фионика.

– Скорее, все обстоит наоборот,– ответил он, притворяясь серьезным. – Это я им насолил, и теперь они очень сердиты на меня.

– Как это тебе удалось?

Лаэрт пожал сильными плечами, усмехнулся.

– Видишь ли…я не приходил к ним на свидания… Очевидно, им это не понравилось! Суровая жизнь воина не располагает к изнеженности и любовным ухаживаниям. Поэтому мне приходилось обходиться малым.

Фионика не стала уточнять, чем именно.

– Это твой военный трофей?– спросила она, примеряя ожерелье. Оно красиво легло на ее открытую грудь.

– Представь себе, да!– ответил Лаэрт. – Тебе нравится?

Гетера все больше привлекала его своими замедленными, как будто ленивыми движениями, плавно текущим разговором, загадочной улыбкой. Его неискушенное сердце дрогнуло…

– У тебя неплохой вкус, – похвалила его Фионика. – Пойдем в дом, я сыграю тебе на арфе.

Лаэрт старался использовать каждый свободный момент, чтобы заехать к Фионике. Он попал к ней в плен так стремительно, что не успел этого сообразить. Они вместе ужинали и разговаривали, гуляли по берегу моря, купались… Лаэрту все труднее становилось уезжать от нее. И только накануне очередного военного похода, он понял, что его привязанность к Фионике нечто большее, чем приятная дружба.

Военачальник впервые подумал о смерти. Он привык к ней, видя ее во всех видах на полях сражений. Но теперь смерть могла помешать ему вернуться с победой и трофеями, снова увидеть Фионику.

– Может ли быть, чтобы я полюбил ее?– в растерянности спрашивал себя Лаэрт. – Кажется, об этом так много написано в стихах, которые обсуждают в обществе? Вот что воспевают поэты!– догадался он.– Но что же теперь будет со мной? Как я поведу в бой своих воинов, зная, что больше не могу и не желаю пренебрегать своей жизнью? Не дрогнет ли моя рука в критический момент?

Лаэрт решил, что должен провести ночь с Фионикой до своего отъезда. Иначе… он просто не сможет выполнять свой долг. Сражение непредсказуемо, и в нем воина могут подстерегать увечья, раны и гибель. Ночь любви – это шанс, который нельзя упустить! Попрощавшись с Фионикой, он может никогда больше ее не увидеть…

Гребное военное судно, поблескивая заостренным медным носом, груженое осадными орудиями, уже ждало Лаэрта.

– Отплываем на рассвете!– сказал он кормчему, вскочил на коня и ускакал.

У Лаэрта не было семьи. Походная жизнь, полная лишений и опасностей, отбирала все его силы. У него не было даже собственного жилища. Только пару лет назад он купил себе дом в Афинах, чтобы проводить в нем хотя бы несколько месяцев в году. Женщины интересовали его по необходимости удовлетворять здоровые инстинкты могучего тела. Он никогда не думал о них, как о существах, достойных его внимания.

Влечение к Фионике он принял сначала за желание развеять скуку. Она умела вести увлекательную беседу, что было совершенно не свойственно греческим женщинам, играла на прелестной маленькой арфе, и удивляла его приятной, любезной манерой поведения. У нее были длинные волосы, убранные вверх на висках и затылке, большие глаза, пушистые ресницы и капризные розовые губки. Под тонким хитоном угадывалась развитая фигура, а на шее и руках звенели золотые украшения.

Лаэрт с удовольствием проводил время в обществе гетер, что оказалось для него в новинку. Когда торговец кожами предупредил его, что гетера не вступит с ним в близость за одну только плату, даже и весьма щедрую, удивлению Лаэрта не было границ.

– А что же ей надо, любезный друг? – спросил он.

– Ну, поухаживай за ней… привлеки ее к себе тем или иным способом! Она ответит тебе любовными ласками только если сама захочет.

Военачальник задумался. Ему еще не приходилось добиваться расположения женщины, и задача показалась ему интересной.

– Одерживать легкие победы не столь почетно, как выиграть у сильного и коварного противника! – воскликнул он и принялся за дело.

Думая, что он увлекает Фионику, Лаэрт увлекся сам, да так, что опомнился только когда капкан уже захлопнулся. Подергавшись, он смирился перед неизбежным. Будучи солдатом, он привык отдаваться в руки Судьбы, и еще ни разу не пожалел об этом.