Пятиконечные из созвездия Лиры
Шрифт:
Народ отправился ягоды собирать, а Володя лег в кусты и начал философствовать на контактерские темы.
Я терпела, терпела, потом все-таки влезла в разговор. До этого я долго сдерживалась, боялась чего-то — то ли непонимания и, как следствие, отчуждения, то ли просто не считала себя вправе мешать людям жить так, как они находят нужным.
Однако ничего страшного не случилось — Володя даже предложил устроить вечером мини-диспут на эту горячую тему.
Погода вокруг меняется ежеминутно: то солнце, то
В лагерь вернулись мокрые по уши…
Народ опять контактирует напропалую — завтра у них день Большого Контакта.
Вечером Виктор, Володя и Неля отправляются в ущелье «контачить».
Ваня второй день слегка в раздрае: все бу-бу-бу — и к Татьяне цепляется.
На сопку не пошел, сказал, что отправится туда один и вечером, сам же целый день проспал. А когда я отправилась спать — ушел и где-то бегал всю ночь.
Ночью было холодно.
Снился огромный дом — пустой, так как должно было случиться землетрясение.
Все ушли, я одна брожу по комнатам и коридорам. Потом привиделась какая-то чепуха — мол, меня отправили в Новосибирск работать в каком-то подземном институте…
Я долго не мог заснуть и почему-то все время возвращался в памяти к прошедшему дню, словно искал в нем нечто такое, что для меня было крайне важным, необходимым.
Я здорово продрог.
На сопке нас застал дождь, да такой, что обратная дорога скорее была похожа на форсирование болотистой местности.
Однако самое неприятное — это спуск с вершины сопки. Мокрая трава и проплешины глинистой земли оказались пострашнее снежника.
Ноги скользили, и мы съезжали вниз метр за метром, держась, как говорится, за землю руками.
Как-то получилось, что мы все оказались разбиты на три группки, которые двигались вниз разными путями.
Виктор, нацепив на башмаки полиэтиленовые пакеты, рискованно пытался скользить по снежнику.
На середине пути он, очевидно, одумался и сошел на «берег».
Вия с Наташей, несмотря на наши уговоры, начали спускаться по дальнему краю склона, поросшему густым кустарником. Там вполне можно было встретить медведя, тем более, что мы видели его следы.
Наши биологи, по-видимому, лучше знали и себя, и зверей, и когда я, Субботин и Неля наконец оказались внизу — промокшие, усталые донельзя — Вия и Наташа уже дожидались нас, сидя под ветвистым кустом на берегу ожившего ручья.
Мы шли с Субботиным, который опять вдруг помрачнел, ушел в себя. Что-то ему не давало покоя — мысли какие-то, которые он никому не открывал.
Вдруг неожиданный вопрос:
— Ты никогда не чувствовал себя ничтожеством?
— Бывало, — я насторожился.
— У меня сейчас именно такое ощущение…
Володя говорил вполне серьезно — что-то, очевидно, беспокоило его.
Не без колебаний он признался, что душа его в каком-то разброде.
Раньше все было просто и понятно: существует Бог. Он помогает и ведет тебя по жизни. А теперь получается, что в жизни ориентирует и помогает ему не Бог, а контактеры Внеземных Цивилизаций из созвездия Треугольник. Но ведь это уже
конкретные космические силы, которые несомненно что-то хотят и от него, раз выбрали и наблюдают за ним?Почему именно ОНИ, и что от него хотят?
Какие ОНИ — светлые, темные?..
Что они способны внушить, на что подтолкнуть? И как понять, где ты поступаешь по собственной воле, а где — согласно посторонней указке?
Сознаюсь, эти вопросы одолевали и меня. Ответов не находил, но убеждал себя в том, что только я сам могу помочь себе. И никто другой!
Какие силы ты можешь притянуть — светлые или темные? — зависит от тебя, от того, как ты жил, к чему стремился…
Подобное притягивается подобным, и в конечном итоге все идет от человека — его мыслей, поступков, даже ошибок… Поэтому надо неустанно работать над собой, очищать свое Я..
Конечно, это довольно сложно… Тут компромиссами с совестью не обойдешься — или-или… Тем более, что представителей Внеземной Цивилизации обмануть не удастся, уж они-то действительно видят тебя насквозь.
И поскольку, как ОНИ сами говорят, существуют «светлые» и «темные», конечно же, необходимо знать, представители чьих сторон вышли с тобой на связь и с какой целью?
Для блага людей или для одурманивания их?
Но как распознать, что есть благо от ВЦ? Ведь экстрасенсорные способности, которые ОНИ помогают открывать и развивать отдельным «избранным», кажутся этим людям несомненным благом, помогающим им стяжать не только славу великих целителей, но и огромные деньги, очень скоро становящиеся их единственной, всепоглощающей целью.
Кое-кто из этих несчастных, правда, осознает, что стал игрушкой «темнушников», но отвязаться от них, видимо, не просто, хотя, разумеется, и возможно, если есть на то воля и желание.
Обо всем этом мы и говорили с Субботиным по дороге в лагерь.
Честно говоря, разгадка этих вечных вопросов к нам не приблизилась, и путаница в головах не улеглась, несмотря на проливной дождь, вымочивший нас до последней нитки.
Потом, подсушившись у костра, я лежал в палатке и слушал, как методично постукивают о ее брезентовую крышу, накрытую полиэтиленовой пленкой, срывающиеся с деревьев капли дождя.
Субботин с Игорем готовились к ночной съемке, а я был рад выходному. После сегодняшнего похода бродить с фотоаппаратом по мокрому, ночному лесу, честно говоря, не хотелось.
Я уже засыпал, когда вдруг услышал голоса Вии и Татьяны.
Их палатка стояла от нашей в метрах трех, если не больше, и помню, меня удивило, что их вдруг стало так хорошо слышно.
Они что-то выясняли.
Каждое произнесенное ими слово звучало отчетливо и ясно, я слышал буквально все, но в то же время ровно ничего не понимал из того, о чем они говорили, и не по смыслу, а по какой-то иной, непонятной для меня причине.
С этими сомнениями я и уснул. Но спал плохо. Часто просыпался от боли в сердце и снова проваливался в сон.
Из дневника Вии
Ночью Таня, находясь в каком-то непонятном состоянии — не то во сне, не то бодрствуя — разговаривала со мной. И утверждала, что вместе со всеми находится у костра, причем видит — и это ее больше всего изумляло, — как она проходит сквозь других людей.
Я стала задавать вопросы, что же мы делали у костра (меня она тоже там видела)?