Пятиконечные из созвездия Лиры

Естественно, ОНИ не могли не знать, что из этого получится. Разве можно допустить что-нибудь подобное? Ни в коем случае!.. Для предотвращения появления такой книги следовало сразу обрубить все концы — убрать шестерых «возмутителей» спокойствия. Сначала попытаться запугать, деморализовать — вот и пошла в ход «телеграмма».

Задумавшись, я даже не заметил, как в комнату вернулась Линда. Я невольно вздрогнул, когда она громко спросила.

— Вия, скажи, кто из НИХ меня мучает, ночами спать не дает? Да еще тянут повеситься…

— Ты ИХ сама видела? Не желтые ли у НИХ глаза, как у пантер?

— Нет, рожи страшные, а глаза пустые, без зрачков.

— Сейчас… Говорят, что тебе досаждают одни и те же. Так… Очень многочисленная организация, называется она «Черный Ураган Терен». Утверждают, что это жуткие «чернушники». Правда, есть еще более крутые — те из «шестой третичной суперцивилизации».

Итак, возможно, Вия и объявила, наконец, наших противников. Даже судя по названиям, от НИХ ничего хорошего ждать нельзя.

Боясь показаться смешным, я, тем не менее, изложил Вие и Линде суть своего собственного «расследования».

— Ну уж, — засмеялась Вия, — к чему драматизировать. На это «темнушники» и рассчитывают: посеять панику, выбить из привычной колеи, рассорить, вызвать разлад в душе.

Да, попыток нам напакостить ОНИ все равно не оставят, это надо иметь в виду. Но не более того.

Надо продолжать делать свое дело. Ведь «чернуха» кое-кого из нас еще до начала экспедиции доставала изрядно. ОНИ сразу испугались! Выходит, «наши» не зря затеяли эту экспедицию. И группу собрали не просто так… Значит, нам что-то такое предстоит сделать, что «темнушникам» совсем не по нутру. Вот ОНИ и пытаются сбить нас с пути истинного. Если кто-то из нас не выдержит, очень может быть, что он станет, осознанно или нет, жертвой этих темных сил. Как я предполагаю, формирование нашей группы еще не закончено, «наши» хотят отправить нас во вторую экспедицию. Поэтому на каждого из нас идет постоянное воздействие «темнушников». Чувствуется, что ОНИ хотят нас перессорить, зародить сомнения, недовольство друг другом. Нам надо опасаться этого, следить за собой. На нас надеются, нам во всем помогают — остальное зависит только от нас самих. Ради общего дела надо поступиться какими-то личными мотивами, удобствами… Мы должны понять, что экспедиция на острова Тихого океана обязательно должна состояться.

Линда, с отрешенным видом слушавшая Вию, вдруг спросила:

— Моего сына ОНИ действительно хотят погубить?

Взгляд ее светлых, слегка прищуренных глаз потерял былую лихость. Словно Линда только сейчас поняла, что нашептывания, предсказания извне, которые она воспринимала как некую, пусть и нелегкую, игру, на самом деле — возложенная на ее хрупкие плечи трудная и ответственная задача: воспитать и сохранить неординарного человека, ее сына. Если для нее до сих пор общение с «темными» сущностями было вроде доказательства ее необычных способностей, да и в какой-то мере способом самоутверждения, то теперь, по видимости, наступал период открытой борьбы с НИМИ и за себя, и за своего сына.

— Знаешь, — после долгой паузы обратилась к ней Вия, — твоего сына действительно попытаются убрать. Хотя у него защитников хватает, ты имей это в виду.

— Ну вот, нас уже не шестеро «приговоренных», а семеро, — неловко пошутил я.

— До этого мы еще успеем побывать на океане, — со смехом заявила Вия, — а там жизнь покажет.

— Это точно, — поддержал я ее. — Недаром наша последняя стоянка была на берегу моря. Тогда еще Неля загадочную фразу сказала.

— Это какую же? — удивленно глянула на меня Вия. — Что-то не помню.

— Как же, мы уже собрались уезжать, палатки сложили… Все стали говорить, мол, вот и все, закончилась наша экспедиция. Тогда Неля, взглянула на море и так загадочно сказала…

Океан Надежд (камчатская экспедиция)

Солнце уже скатилось за гряду сопок, и неоглядная морская ширь до самого горизонта отливала зеленовато-голубым и свинцовым блеском. По изгибу, у берега, мягко накатывалась на вылизанный песок кайма пенистых волн.

В этом месте высокий скалистый берег расступался, образуя как бы настежь распахнутые ворота, за которыми сурово и вольно блистали могучие воды Берингова моря. С одной стороны прохода высились отвесные скалы, сложенные из обнаженных каменных пород, с другой — крутые склоны сопки, поросшие цветущими травами и ягодным кустарником. Между ними располагалась подковообразная низина, выбегавшая к морю широким песчаным пляжем. В оправе горных складок то тут, то там, будто жемчужины, матово поблескивали снежники.

С вершины берегового обрыва мы вглядывались в морской простор — туда, где ширь воды соединялась с небом, уже подернутым сумрачной дымкой, вслушивались в шум прибоя.

Что-то трепетное и значительное наполняло нас. Море звало, неудержимо тянуло к себе, и мы ринулись вниз по склону…

Однако до моря не добрались, остановились — до темноты следовало решить, где разбить лагерь. Те, кому уже доводилось жить у моря, говорили, что лучше ставить палатки на низком берегу — рядом пресная вода и много дров, и в доказательство показывали на песчаный пляж, который был просто усеян деревянными обломками, и на виднеющийся ручей.

Но нам была неизвестна сила прилива, могло случиться и так, что палатки окажутся в море.

Наверху прилив был не страшен, однако вокруг безлесная местность: ни тебе колышек для палаток, ни дров, ни воды…

— Здесь и медведи ходят, — мимоходом бросил Валера. — Мне-то что, я в вездеходе буду спать.

Конечно, дикий зверь был достаточно веским аргументом против прилива, и все полезли наверх к вездеходу. Там Валера сунул мне в руки полиэтиленовый бачок и попросил сбегать к ручью за пресной водой.

Я начал спускаться. Одной рукой прижимал к груди бачок, другой придерживался за редкие кустики, чтобы не скатиться по склону в разверзшуюся передо мной темноту.

В низине уже сгустилась ночь, с моря наползали облака, закрывая собой Луну и звезды.

Фонарик я не взял. Справа от меня бледнело море, слева черной стеной вставала густая трава. Увязая в песке и спотыкаясь о торчащие обломки, я двинулся вдоль травяной стены, надеясь, что она когда-нибудь кончится. Шел осторожно, почти наощупь и скоро услышал впереди журчание. Это наверняка был ручей, и я прибавил шагу.

Добравшись до ручья, я принялся мыть бак обжигающе холодной водой. Увидеть, стал ли он чистым, было невозможно. Поэтому, когда руки занемели от холода, я зачерпнул воду и закрыл бак крышкой.

Оглянулся — вокруг хоть глаз выколи. И ни звука… Облака совсем затянули небо, вершина сопки, на которую мне предстояло взобраться с полным баком, нечетким контуром едва прорезывалась на фоне неба.

Добраться мне туда не удастся — это я понял сразу. Сверху казавшаяся не такой уж высокой, снизу она выглядела неприступной горой.

Увязая в песке, я потащил бак вдоль зарослей. Тут заметил прыгающий лучик фонарика, двигавшийся мне навстречу. Вскоре до меня донеслись голоса Володи и Игоря. Подозвав их, я объяснил, что нужно затащить наверх бак с водой.

— Зачем? — удивился Субботин. — Все равно все спускаются вниз. Здесь решили лагерь разбивать. Оставь его…

… Спустя примерно с полчаса мы определились с местом для стоянки. Здесь сложили рюкзаки, вещи, продукты. Сюда же Виктор распорядился стаскивать и разбросанные по берегу дрова. Это необходимо было сделать в первую очередь. С моря дул влажный, с соленым запахом ветер, в воздухе повисла изморось — того и гляди дождь начнется. Из темноты вынырнул Субботин с фонарем и топором в руках.