Пятиконечные из созвездия Лиры

Мы попрощались и вошли в корабль. Я сказала сестре, чтобы она тоже вышла попрощаться, на что она очень резко ответила, не хочу, мол, выходить к этим свиньям. Я таким ответом была просто ошарашена — очевидно, она знала их лучше меня…

Теперь мы летели на Венеру.

Мне дали выпить золотистую таблетку, так как было тяжело дышать. Сразу полегчало…

Я и раньше заметила, что у командира глаза как бы горят голубым светом, и только теперь почему-то осмелилась спросить: „Ты можешь стрелять глазами?“ — хотя сама вряд ли поняла, что сказала.

„Могу, — кивнул он, — ты тоже можешь. Смотри!“ — он положил на ладонь яблоко и… „стрельнул“ в него глазами. Ударили два голубых луча… Через секунду он сдул с ладони пепел.

Я захотела сама попробовать, взяла яблоко… и испепелила его взглядом.

Командир засмеялся и спросил: „Теперь поняла, кто ты?“

Через некоторое время робот сообщил — планета Венера.

Опустились на поляну, вокруг лес, среди деревьев одноэтажные домики. Пейзаж почти земной.

Сошли с трапа, здесь нас ждали две женщины — одна моя крестная, другая названная мать. Обе в тонких просвечивающих платьях золотистого цвета, волосы у них соломенного оттенка, глаза голубые.

За ними стоял мужчина в чем-то, напоминающем трико. Наряд был голубоватого цвета.

У мужчины тоже были голубые глаза и длинные светлые волосы, ровно подстриженные.

У всех была нежная бледно-розовая кожа.

Подлетел корабль, похожий на наш, земной самолет. Трехместный… В него сели я и командир — в передние кресла, крестная села сзади. Затем подлетел второй такой же корабль. Там поместились отец, названная мать и брат. И третий — куда сели сестра и мужчина…

Прилетели в город, сразу направились в дом в форме полумесяца, двухэтажный.

По мраморной лестнице — так мне показалось — поднялись на второй этаж, где располагался небольшой бассейн.

Раздевались, то есть освобождались от комбинезонов, так же: подошли к шкафчикам, прислонились спиной — и комбинезоны остались на стене.

Приняли ванну, отдохнули, мне дали выпить какой-то сок — стало легко.

Потом вышли, оделись и сели за стол.

Еда была похожа на земные концентраты, то есть расфасована в пакеты.

„Разве здесь не готовят?“ — спросила я. „У нас изготавливает промышленность, — очевидно, не поняли мой вопрос, — и выдает бесплатно“.

Денег у них не существует. За каждым предприятием закреплены люди. Одежду и продукты выпускают без разнообразия и излишеств.

Работа сезонная, одежда выдается на определенный период, через несколько дней ее сдают в чистку.

Хорошей воды мало, пьют что-то, напоминающее газировку из автоматов.

Как выяснилось, они снабжают приборами другие планеты в обмен на что-то.

„У вас коммунизм?“ — с удивлением спрашиваю я.

„Нет, у нас община“.

„А преступники есть?“ — продолжаю я расспрашивать. „Что это такое?“ — изумленно посмотрела на меня крестная мать.

Когда я ей объяснила, она сказала, что у них тех людей, которые не хотят работать, отсылают на несколько дней на другую планету. Существует специальная планета для исправления, ну, по-нашему, тюрьма. Там дикая природа и надо самим суметь добыть себе пищу. Но убивать животных нельзя.

Больше всего меня удивила мягкая мебель — что-то вроде дивана с несколькими выпуклыми секциями, но ровными и без спинок. Однако, когда садишься на эту секцию, утопаешь так глубоко, что как бы оказываешься в кресле с мягкой спинкой и подлокотниками. Встаешь — опять ровная секция.

Я тут же поинтересовалась: нельзя ли мне такую мебель домой? Крестная ответила, что на Земле сильные магнитные поля и масса тела несколько выше, то есть тело гораздо тяжелее.

Это я и сама почувствовала, потому как идешь здесь по траве, будто плывешь, а трава вроде и не прогибается даже.

На эскалаторе мы спустились в сад.

— Тут от безделья умереть можно, — заметила я.

— Нет, — рассмеялась крестная, — у нас каждый занимается своим делом.

Ступаю по траве и дышу полной грудью — такой вокруг аромат.

— Это райский уголок, — она неожиданно останавливается, — но дальше путь закрыт. Да, каждый человек рождается на своей планете и после смерти вновь возвращается на нее, — крестная вздохнула и повернула назад. При этом продолжала вести разговор. — Многие люди чисто земного происхождения. Они умирают, тело их дематериализуется, а душа уходит в недра Земли, так сказать…

Я удивилась, а она добавила, что на сегодня, мол, хватит, устали уже.

В саду я видела скульпторов, которые сидели на скамеечках и вытесывали из камней разные фигурки.

Подошла к одному, попросила разрешения посмотреть сделанную им вазу. Тут вдруг увидела внутри прозрачного камня что-то вроде осьминога. Да и сами камни такие, что все переливаются.

Когда мы возвращались, встретили командира.

— Ая, нам пора…

Прощаясь, крестная пожелала нам скорой встречи. Мы с командиром пошли к самолетам.

На космическом корабле я сидела в кресле, когда услышала тихую органную музыку.

Я не заметила, как уснула.

Проснулась хорошо отдохнувшей. Тут робот с экрана объявил:

— Планета Амега (может, Омега)… Наш корабль опустился на космодром, на котором стояли большие ракеты.

Было сумрачно, но небо чистое. С множеством звезд, которые висели вверху рядами и мигали.

К трапу подъехала машина, по форме напоминающая ракету, которая, кстати, как вскоре выяснилось, действительно могла не только ездить по земле, но и летать. Для этого из-под брюха у нее выходили крылья.

Я села в машину за руль, со мной весь экипаж корабля. Перед собой я увидела что-то вроде пульта ЭВМ, нажала какие-то кнопки, и машина двинулась.

Потом перешла на ручное управление, словно водила подобную машину не один год. „Сейчас мы полетим кратчайшим путем“, — говорю я. И мы полетели.

Опустились на овальную, похожую на яйцо площадку. Она была обнесена сплошным забором.

Когда мы вышли из аппарата, я обернулась и увидела человек восемь монахов — все в длинных белых рясах, перетянутых в талии широкими темными поясами, на груди у каждого золотом вышит крест.

На головах широкие белые обручи. Монахи поздоровались так же, как приветствуют друг друга на Венере.