Пятнадцать часов

«Они говорят, что мы должны отдать наших детей», рассказывала она. «Генералы. Они говорят, что дети только отвлекают нас в военное время, что все люди Брушерока должны служить во вспомогательных частях, а об их детях позаботятся в приютах. Но я не верю им. Я думаю, что они хотят отдать детей Адептус Механикус – людям-машинам, чтобы они заставили наших детей работать на своих мануфакториумах, огромных опасных заводах. Но я не позволю этому случиться, мой мальчик. Я не позволю им забрать тебя. Неважно, что случится, ты всегда знай, что твоя мама будет беречь тебя»

И тогда на его сердце становилось тяжело. Мальчик помнил и другое. Он помнил, как однажды ночью страшные раскаты грома гремели вокруг, когда они с матерью прятались в подвале. Он помнил, как обвалилась крыша, и помнил тело матери, лежавшее раздавленным среди обломков. Он помнил ее глаза, холодные и мертвые, ее лицо, покрытое слоем пыли. Он помнил, как плакал целыми часами, испуганный и одинокий, не понимая, как она могла оставить его. На его глазах выступили слезы, и Мальчик решил, что больше не хочет ничего вспоминать.

Глубоко вздохнув и вытерев с лица слезы, Мальчик подумал, что пора вернуться в убежище и съесть Братца Крысу. Мальчик был достаточно умным, чтобы не идти к убежищу напрямую, потому его мог кто-то заметить, он пошел долгим извилистым путем, сквозь лабиринт разрушенных зданий и холмов из развалин. Поднявшись близко к вершине одного их холмов, он почувствовал что-то, что заставило его остановиться. Почти запах. Что-то, собиравшееся в воздухе…

На секунду, чувствуя, как дрожь пробежала по его спине, Мальчик остановился, глядя на восток. Город перед ним казался безмолвным, пустынные улицы выглядели такими же мертвыми и безжизненными, как и разрушенные и сожженные здания, окружавшие их. Но это Мальчика не обмануло. После более чем трех лет самостоятельной жизни среди развалин, у него развилось некое шестое чувство, когда дело касалось города и того, что в нем происходит. И это чувство здесь и сейчас говорило ему, что он должен быть особенно осторожен.

«Надо бы скорее спрятаться обратно под землю и на время затаиться там», подумал он. «Назревают большие неприятности, ветер говорит об этом. Наступает плохой день, и, похоже, многие сегодня погибнут…»

– На что похожа жизнь там, где ты родился? – спросил Ларн Булавена, поднимая очередную лопату земли. – На твоем родном мире, я имею в виду?

– На Вардане? – Булавен прервал работу, чтобы вытереть пот со своего морщинистого лба, до того, как пот успеет замерзнуть. – Думаю, там вполне неплохо жить, салага. Во всяком случае, есть множество куда худших планет, на которых человек может иметь несчастье родиться.

Они стояли в траншее с лопатами в руках, Давир и Учитель работали рядом, а Зиберс дежурил на стрелковой ступени. Они пытались устранить повреждения, причиненные траншее артиллерийским обстрелом. Вернувшись в траншею после окончания бомбардировки, огневая группа обнаружила, что разорвавшийся поблизости снаряд обрушил часть задней стены траншеи, наполовину засыпав траншею комьями мерзлой земли. Сейчас, после получаса изнурительного труда, дно траншеи было почти расчищено, осыпавшаяся земля складывалась в другом углу траншеи.

– Я бы сказал, что ты оказываешь нашему родному миру плохую услугу, Булавен, - сказал Давир, опираясь на лопату и глядя, как они убирают из траншеи последнюю осыпавшуюся землю. – Вардан такая же вонючая дыра, как и Брушерок. Конечно, там нам не приходилось воевать с такими толпами орков. И я не помню, чтобы дома нам приходилось так много копать землю.

– А я не заметил, чтобы ты и тут копал слишком много, - сказал Булавен. – В основном ты просто стоишь тут без дела, а работают другие.

– Ха. Это просто разумное разделение труда, - сказал Давир. – Каждый человек выполняет ту работу, для которой он лучше всего подходит. В данном случае это значит, что вы с салагой делаете ишачью работу, а я, как ваш командир, наблюдаю и контролирую. Кроме того, кто-то должен убедиться, что салага сумеет отличить один конец лопаты от другого.

– Не говоря уже о такой жизненно важной задаче, как согревать нас всех, - сказал Ларн, так разозленный постоянными оскорблениями со стороны этого мерзкого карлика, что ответил соответствующим образом, почти не задумываясь. – Император свидетель, если бы ты не извергал в траншею столько горячего воздуха, мы давно замерзли бы до смерти.

Все были так шокированы его ответом, что на секунду только молча уставились на него. Потом Учитель и Булавен внезапно захохотали. Даже Давир невольно улыбнулся. Только Зиберс продолжал смотреть на Ларна со своей всегдашней враждебностью.

– Ха! Горячий воздух! – смеясь, воскликнул Булавен. – Хоть салага и недолго с нами, но, признай, Давир, что тебя он вычислил сразу!

– Ха, ха, ха. Смейся дальше, свиные твои мозги, - сказал Давир, и повернулся к Ларну с прежним насмешливо-презрительным выражением лица. – Похоже, у нашего щенка оказались зубы. Неплохо, салага. У тебя, оказывается, есть чувство юмора. Ха-ха, ты очень смешной. Только не слишком раздувайся от гордости. Орки очень любят надутых салаг. Так им легче целиться.

Восстановление траншеи продолжалось. Наконец, очистив дно траншеи от земли, они отложили лопаты. Потом Ларн увидел, что Булавен и Учитель взяли удлиненный лист металла, лежавший на дне траншеи, и закрыли им рваную дыру в стене, а Давир взял деревянную подпорку и, используя свою лопату как молоток, вбил ее в землю, чтобы удержать лист металла на месте.

– Вот, - сказал Давир, убедившись, что пробоина закрыта, и навалившись на подпорку, чтобы лучше укрепить ее в земле. – Оно продержится достаточно долго, чтобы позволить нам закончить ремонт.

– И что дальше? – спросил Ларн. – Мы очистили пол. Как мы заделаем саму дыру?

– Как? – усмехнулся Давир. – Ну, для начала, ты снова возьмешь лопату, салага. Видишь эту кучу земли? – спросил он, указывая на комья мерзлой земли, которые они убирали с пола в угол траншеи. – Кучу, которую вы только что накидали? Вот, а теперь берешь лопату и перекидываешь всю землю обратно, чтобы полностью засыпать дыру. Знаю, знаю, можешь не говорить. Со всеми этими удивительными приключениями, кто поверит, если ему скажут, что служба в Гвардии может быть скучной?

– Не понимаю, как это должно сработать, - сказал Ларн позже, его руки под перчатками покрылись волдырями, а спина уже заболела от работы с лопатой, пока они заполняли землей дыру в стене траншеи. – Даже после того, как мы заполним дыру, стена все равно обрушится, как только мы уберем подпорку.

– Мы не будем убирать подпорку, салага, - сказал Булавен, работая рядом с ним. – По крайней мере, не сейчас. Сначала мы заполним дыру. Потом мы увлажним землю. Потом мы ее утрамбуем и оставим замерзать. А потом, через пару часов, мы уберем подпорку, и стена снова будет как новая. Не сомневайся, салага, это всегда работает. Ты не поверишь, сколько раз мы так чинили траншею с тех пор, как выкопали ее в первый раз.