Пятьсот лет на Марсе

Марс засветится, как светилась каждые три тысячи лет Эрида, и потоки тахионного излучения вместе с гептогеонными полями хлынут прямо на Землю. Выжигая все на своем пути и свободно проходя сквозь атмосферу. Сложно сказать, насколько изменится Земля, когда все закончится.

Только бы Дарстэн как можно дольше оставался живым человеком, осознающим свое предназначение. Только бы остановил подъемник, где следует...

– Как думаешь, люди успеют оставить Землю, если мы не справимся?
– спросил Дэн у Дарстэна.

– Все. Теперь можно, - сказал Дарстэн вместо ответа и полез наверх: сдвигать каким-то приспособлением верхний искореженный люк.

Дарстэн влез туда, слегка разворотив и без того поврежденные перекрытия, чтобы было за что ухватиться. Люк сдвинулся с неимоверным лязгом, от которого подъемник сильно тряхнуло.

– Мне нужен твой сиггарджетс, - попросил он Дэна.

– Хочешь оставить меня без оружия?

– Мне нужно перебить провода и вывести из строя датчики излучения. Не веришь, тогда делай все сам.

Дэн достал сиггарджетс. Но Дарстэн был прав, у Дэна дрожали руки. Его давно трясло от облучения, хоть он старался не замечать этого и действовать, как обычно.

Пора было переходить на капсулы биопротектора, если Дэн не хотел свалиться замертво. Это позволило бы ему прожить еще несколько часов. И на руки нужны были повязки: еще немного - и Дэн уже не сможет удержать в руках оружия. Но до поверхности было недалеко, и Дэн решил принять биопротектор, лишь когда выберется из подземелья. Просто для того, чтобы потом ничего не чувствовать.

– Я не стану стрелять снизу по проводам, пока ты там. Спускайся.

И Дарстэн спустился.

– Там все завалено кусочками затвердевшей лавы, а под ними...

– Ты можешь сказать, что ты там нашел?

– На нужном уровне подъемник, если мы его остановим, скорее всего, взорвется.

– Тогда выйдем на другом уровне. Не останавливаясь, на медленном ходу. Надо как-то сорвать эту решетчатую дверь...

Успеть бы не пропустить нужный уровень. Дэн стрелял в основания, а Дарстэн расшатывал решетчатый затвор. В конце концов, он его выворотил и стал осторожно сбрасывать ход подъемника.

Нора шахты по-прежнему была глухой: медленно опадала в движении сверху вниз, и пока в ней не было заметно никаких этажей или ходов.

– Реактор, - указал Дарстэн на сероватую каменистую стену.
– Сейчас будут числа. Ими обозначено расстояние до марсианской поверхности. Я их запомнил: радий светился в темноте.

Числовая разметка. Такую оставляют сейсмологи.

Но как только она появилась, Дэн едва ли согласен был поверить увиденному.

Там были годы.

Девятнадцать восемьдесят пять. И выход на этаж завален базальтами. Девятнадцать девяносто шесть. И снова все завалено. И до поверхности два и семь десятых километра.

Две тысячи пятый. Две тысячи пятьдесят девятый. И снова восемьдесят пятый. И "100 лет на Марсе" - памятный, вмурованный в стену барельеф, покрытый смесью светящихся редкоземельных минералов. Дарстэн говорил правду. Сиэтл, первый марсианский экзополис, начинался где-то тут. Где-то неподалеку от этой шахты.

* * *

– За две тысячи восемьдесят пятым, - сказал Дарстэн, и появился этаж: просторный ход куда-то и сплошные потемки.

Дэн перебрался через остатки двери и зажег поярче аллювир. Пройдя совсем немного вдоль по темному ходу, он наткнулся на стену, в которую впечаталась чья-то тень. В подземельях так бывает всегда.

– И как мы отсюда выберемся?
– спросил он у Дарстэна, когда тот оказался рядом.

– Можно пролезть на другие уровни, - и Дарстэн указал ему на шахту: наверх, куда ушел подъемник.
– Там есть аварийные лестницы.

Но Дэн лишь с тоской посмотрел на свои руки. Аллювир он едва удерживал, и его била мелкая дрожь.

– Сейчас перемотаю, - оказалось, у Дарстэна было с собой все, что нужно.

– Нам надо как-то добраться до эктиатора.

– Тебя нужно было отправить на поверхность одного, - сказал Дарстэн.

– Подожди немного. Дай собраться с мыслями, - тяжело вздохнул Дэн.

Дарстэн, похоже, не оставлял ему выбора. Оставалось или поверить ему, или... Не поверить. Или отдать ему оружие и отпустить - или оглушить разрядом, чтобы нейтрализовать воздействие таурионной дриады, под которую попал Дэн. Но не было никаких гарантий, что после этого Дарстэн очнется. Во всяком случае, если и очнется, то не настолько быстро.

Как там еще говорил Дарстэн... Что поступил вопреки правилам? Согласно собственным убеждениям?

Убеждения, наверное, самая ненадежная вещь на свете, когда приходит время взвалить на себя ответственность за жизни людей. Вдобавок те, что установили взрывчатку и наполнили подземелья телами погибших, все еще могли скрываться где-то на верхних уровнях. Поэтому нельзя было отпускать Дарстэна одного к эктиатору - подъемник не был взорван сразу, и это настораживало.

Так что же делать?

– По-моему, я знаю, что случилось с эктиатором, - сказал Дарстэн.

– Вспомнил что-нибудь?

– Пока не особенно. Но ты сам подумай. Чтобы в подъемнике была взрывчатка, а мы остались живы. Тут все не случайно. Для чего еще там провода с датчиками излучения. Чтобы в эктиаторе сработали системы безопасности. Поэтому эктиатор остановился, а по Сектору разлетелись дриады. Значит, нужно перебить провода, деактивировать датчики и сбросить все в шахту. Тогда эктиатор снова заработает. Использовать сиггарджетс безопаснее всего.

Слова Дарстэна звучали правдоподобно.

Но в ту минуту, когда Дэн уже почти поверил ему - где-то в темноте послышался тяжелый вздох.

Еще пленники? Живые? И снова шуршащий звук, будто где-то рядом посыпался песок. Посветив наверх, Дэн нашел вентиляционные ниши.

– Там погибшие, а тут обреченные. Пленники могут быть где угодно, - сказал Дарстэн.
– И мы не сможем им помочь так быстро, как нам бы того хотелось. Сначала нужно все закончить с эктиатором и выбраться на поверхность. А чтобы заново проникнуть в лабиринты, необходимо снаряжение и церерианская спецгруппа. Там есть еще барельефы. Героям старого времени.