Пятый туз
Шрифт:
– Это понятно… Один хочет, а другой может… Елагина готова риск большой на себя взять и немалые затраты. Но ей нужно ваше согласие, ваши гарантии и ваша благодарность.
– Я согласен, я на все согласен. – Голос Корноухова прозвучал довольно бодро и даже радостно.
– Тогда пишите дальше. Вот здесь – хорошо, что вы дату и подпись не поставили. Диктую: «После совершенного мною зверского убийства я уничтожил все улики, выбросил нож в колодец, а труп завернул в желтое покрывало, вынес в сад и закопал под старой вишней около сарая». Сержант! – неожиданно крикнул майор. – Ты вот что, Василий.
Майор вздохнул, походил по комнате и предложил:
– Диктую далее: «Во время закапывания трупа в яму упал мой бумажник. Но я, будучи уверенным в своей безнаказанности, даже не стал его доставать. Я разровнял площадку под вишней, вымыл комнату от следов крови и уехал с дачи до приезда Елагиной». Все! Распишитесь, а даты пока ставить не надо. У вас бумажник-то есть?
– Там, в кейсе…
– Да, видел… У вас тут и долларов пачка – это я на благотворительные цели. Визитные карточки – это хорошо. Что это?
– В поликлинику пропуск…
– Пусть остается – вы новый получите… Порядок. Пойдемте, Борис Петрович, труп тащить…
Через полчаса они осторожно опустили в подготовленную яму Елизавету, завернутую в покрывало.
Лобачев бросил сверху «трупа» бумажник и горсть земли… Жестом он предложил Корноухову сделать то же самое.
Борис Петрович не имел сил противиться этому настойчивому майору… Да и как возражать своему спасителю?
Но ситуация напоминали какой-то фарс, трагикомедию, сцену из фильма ужасов.
Корноухов подошел к куче земли, взял горсть и со скорбным видом бросил на тело, которое еще недавно было таким живым, таким соблазнительным.
Майор полностью владел обстановкой и выглядел оживленным:
– Давай, сержант, завершай. Потом все выровняй, травки прибрось. А я Петровича до автобуса провожу.
– А как же улики, товарищ майор? – угрожающе произнес сержант. – Фотографии, отпечатки, протокол осмотра места… Я без приказа не могу уничтожить.
– Правильно, сержант. Нельзя без приказа. Придется вам, Борис Петрович, такую бумажку написать. Распоряжение: передать вам лично все материалы предварительного расследования по факту убийства на даче Елагиной… Материалы, конечно, у меня останутся. И расписку изготовьте, что, мол, все получили. Нам с сержантом тоже свой зад прикрыть надо. Бланки у вас есть?
– Да, в кейсе…
– Вот идите, Борис Петрович, и на официальном бланке все быстренько… Да идите же.
Лобачев медленно опустился на перевернутый бак и устало обратился к сержанту:
– Мы через пять минут к автобусу пойдем. Ты, Караваев, сразу же Елизавету вытаскивай. Развяжи, чаем напои, баньку готовь… Досталось ей сегодня. Да и я как-то обмяк – встать не могу.
Глава 8
Валентиновка оказалась огромным старым дачным поселком.
Липкин уже два часа методично обследовал улицу за улицей… Он еще в Москве понял, что в таких поисках нужна системность. Он захватил большой блокнот и отмечал названия улиц, номера домов, которые осмотрел.
Этот металлический петух должен быть виден с дороги. Примета яркая. И, наверное, многие жители знают
этот дом, но спрашивать он боялся.Он еще не знал, что будет делать, когда найдет его. Прежде всего, у него будет адрес. Это уже плюс. Хорошо бы узнать фамилию хозяина… А еще лучше, захватить бы этого шефа, связать и спокойно позвонить Варваре: «Я тут главного преступника лично взял»… Прямо с дачи позвонить – там ведь телефоны есть: Геннадий ставил.
Нужный дом показался неожиданно. Сразу за поворотом Аркадий увидел глухой, высокий забор, над которым лишь торчала верхушка с довольно большим петухом.
Липкин попытался спокойно обойти дом, но это ему не удалось. Участок был крайним. Только с одной стороны у него были соседи – старый дом с закрытыми ставнями. С двух сторон участок окружал болотистый пустырь, заросший густым кустарником.
В задней части дома пустырь переходил в небольшой овражек.
Аркадий записал адрес и решил попробовать осмотреть участок с соседней улицы…
Это была удача!.. Со стороны оврага хозяева не стали делать новый глухой забор. Там осталась, возможно, еще довоенная, ограда из гнилого штакетника.
Аркадий издалека увидел даже несколько дырок в этом заборе. А на склоне оврага росли какие-то необычные цветы – хороший предлог для перехода через болотистое препятствие.
Еще раньше, проходя мимо забора, Аркадий постучал по нему палкой – собаки на участке не было.
Пробравшись на склон оврага, он неторопливо собирал цветы и осматривал окна дома… Похоже, что он пустой: все закрыто наглухо, на участке не было никаких признаков присутствия человека.
Возле самой большой дыры в заборе Аркадий наклонился за очередным цветком и вдруг одним прыжком оказался на участке.
Он не побежал, а пополз среди высокой травы, не выпуская из рук букета.
В цокольной части дома он увидел открытое маленькое окно в полуподвал. Может быть, через него ему удастся проникнуть в дом.
Нет, крупная решетка, вроде тюремной… Он заглянул в окно, и вдруг перед ним появилось усталое, испуганное женское лицо:
– Вы кто?
– Я… Аркадий.
– Вы из охраны?
– Нет… Я цветы собирал.
– Для кого?
– Для вас. – И Липкин начал аккуратно пропихивать букет через прутья решетки.
– Спасибо, Аркадий. Но вы, правда, здесь случайно?
– Абсолютно случайно!
– А меня… украли и держат здесь. Сообщите кому-нибудь.
– Зачем сообщать – я сам вас спасу! Как вас открыть?
– Справа есть дверь в подвал… Вон она за ромашками.
– Вижу.
– Она открыта. Но наверху один охранник. Он не страшный. Пожилой, и без очков ничего не видит. У него сильные такие очки.
– А хозяин?
– Хозяин – Панин Владимир Владимирович, нет его сегодня. Его уже три дня не было. Я потом все расскажу. Откройте меня, и убежим.
– Хорошо, ждите… Я пополз к двери.
Она совсем забыла, что это было время обеда!… В коридоре послышались шаги. Заскрипел засов!..
Раиса Павловна схватила с кровати свою сумочку и быстро подошла к двери.
На пороге появился Слесарь – сегодня была его очередь охранять Галаеву.
Он поставил на стол тяжелую сковородку и банку воды.