Пыль далеких звезд
Шрифт:
– Подумать только! – продолжал Саттон. – Мы семеро в этой капсуле до конца жизни!
– Боюсь, что должен поставить вам два минуса за вашу выходку, мистер Саттон. Хороший астронавт сохраняет достоинство в любой ситуации.
Линч наконец оторвался от компьютера.
– Так. Теперь мы получили скорректированные данные. Знаете, что получается?
Генри Белт повернулся к нему с учтивым любопытством.
– Мы пролетим мимо, – сказал Линч, – так же, как пролетели Марс. Юпитер изменит нашу орбиту и направит нас к Близнецам.
Наступила мертвая тишина. Генри Белт повернулся
– Мистер Кулпеннер?
– Да, сэр.
– Вас, кажется, не касается перспектива, обрисованная мистером Саттоном?
– Я надеюсь, она не является неизбежной.
– Как вы предполагаете избежать ее?
– Полагаю, мы можем запросить помощи по радио, сэр.
– Вы забыли, что я сломал радио.
– Мне помнится, в грузовом отсеке правого борта находился ящик с ярлыком “Радиодетали”.
– К сожалению, вынужден вас разочаровать, мистер Кулпеннер, этот ящик маркирован неверно.
Острэндер вскочил и выбежал из кают-компании. Послышался шум передвигающихся ящиков. На миг воцарилась тишина. Затем Острэндер вернулся. Он смотрел на Генри Белта.
– Виски. Бутылки виски. Генри Белт кивнул.
– Я же вам говорил.
– Но теперь у нас нет радио! – вызывающе выкрикнул Линч.
– У нас никогда не было радио, мистер Линч. Вас предупреждали заранее, что вы должны рассчитывать только на собственные силы. Вы потерпели неудачу и обрекли на гибель и меня, и самих себя. Кстати, я должен поставить вам всем по десять минусов за плохую проверку снаряжения.
– Минусы, – мрачно произнес Острэндер.
– Итак, мистер Кулпеннер, – продолжал Генри Белт, – каково ваше следующее предложение?
– Не знаю, сэр.
– А что сделали бы вы, сэр, в нашем положении? – миролюбиво осведомился Верона. Генри Белт покачал головой.
– У меня богатое воображение, мистер Верона, но есть проблемы, которые лежат за пределами моих возможностей. – И он ушел в свою каюту.
Фон Глюк вопросительно посмотрел на Кулпеннера.
– Это точно. Тебя как будто ничего не касается.
– Нет, конечно, касается. Но думаю, мистер Белт тоже хочет попасть домой. Он слишком хороший астронавт, чтобы не знать, как нужно действовать.
Дверь в командирскую каюту снова открылась Генри Белт стоял на пороге.
– Мистер Кулпеннер, я случайно услышал ваше замечание и теперь ставлю вам десять минусов. Подобная позиция означает беспечность столь же опасную, как явная паника мистера Саттона. – Он окинул взглядом кают-компанию. – Не обращайте внимания на слова мистера Кулпеннера. Он заблуждается. Даже если бы мне было известно, как исправить положение, я не пошевелил бы и пальцем. Потому что предпочитаю умереть в космосе.
Глава 7
Парус был развернут краем к Солнцу. Юпитер стал смутным далеким пятном за кормой. В кают-компании оставались пятеро кадетов. Кулпеннер, Верона и фон Глюк сидели и вполголоса разговаривали. Острэндер и Линч лежали, обхватив колени руками и неподвижно глядя в стену. Саттон покинул корабль два дня назад. Тайком надев скафандр, он пробрался к выходному люку и бросился головой вниз в космос. Реактивное устройство сообщило
ему дополнительную скорость, и прежде чем кто-либо успел вмешаться, он исчез.Вскоре после этого Линч и Острэндер впали в тяжелую депрессию. Работоспособность сохранили лишь трое: учтивый Кулпеннер, прагматичный Верона и впечатлительный фон Глюк.
Они говорили тихо, чтобы не услышал в своей каюте Генри Белт.
– Мне все-таки кажется, у нас еще есть какое-то средство, и Генри Белту оно известно, – сказал Кулпеннер.
– Хотел бы и я так думать, – отозвался Верона. – Мы уже по сто раз проиграли все варианты. Если направить корабль на Сатурн, Нептун или Уран, вектор силы тяги и вектор момента в сумме дадут силу, которая унесет нас далеко за пределы Плутона, прежде чем мы куда-нибудь приблизимся. Плазменные двигатели могли бы остановить корабль. Но где взять энергию? Рефлектор столько не даст. А другого источника у нас нет…
Фон Глюк ударил кулаком по ладони.
– Джентльмены, – объявил он приглушенным радостным голосом, – кажется, у нас есть энергия. Мы используем парус. Помните, он надувается и может работать как вогнутое зеркало. Солнечный свет здесь слабый, но когда мы соберем его в фокус…
– Я понял! – оживился Кулпеннер. – Мы развернем корпус так, чтобы реактор оказался в его фокусе, и включим плазменные двигатели.
– Но тогда мы опять будем испытывать лучевое давление, – возразил Верона, – и что еще хуже, сопла будут направлены к парусу. Возникнет торможение, и мы ничего не достигнем.
– Если вырезать центральную часть паруса, плазма будет уходить в дыру. А что касается лучевого давления – реактивная сила намного превысит его.
– А из чего мы получим плазму?
– Из всего, что можно ионизировать: радио, компьютер, твои ботинки, моя рубашка, камера Кулпеннера, виски Генри Белта…
Глава 8
«Ангел” приблизился к паруснику номер двадцать пять, дрейфовавшему рядом с парусником номер сорок, который готовился принять новую команду.
Транспортер занял штатное положение. Три человека начали с помощью тросов переправлять тюки с грузом на парусник номер сорок в нескольких сотнях ярдов от двадцать пятого.
Пятеро кадетов и Генри Белт, одетые в скафандры, вышли на солнечный свет. Внизу простиралась Земля: зеленая, голубая, белая, коричневая – такая знакомая и до слез родная. Кадеты, загружавшие парусник номер сорок, взирали на них с любопытством. Наконец, шесть человек из двадцать пятого перебрались на “Ангел”.
– Вернулись целы, а. Генри? – послышался знакомый голос пилота. – Всегда удивляюсь…
Генри Белт не ответил. Кадеты погрузили свое снаряжение и, стоя у люка, бросили последний взгляд на парусник номер двадцать пять.
Включились реактивные двигатели, и оба паруса словно улетели вверх.
«Ангел” осторожно прошел слои облаков, затем затормозил, выпустил крылья и совершил мягкую посадку в Моджайв Дезет.
Кадеты, у которых от непривычной тяжести внезапно ослабли ноги, заковыляли вслед за Генри Бел-том к автобусу. Когда они вышли у административного корпуса, Генри Белт жестом предложил кадетам задержаться.