Пыль моря

Сухонького китайца вытолкнули вперёд, и тот со страхом глядел на приближающегося Мишку. Он запинаясь проговорил:

– Приветствую вас, почтенные люди. Вижу, что соотечественники, но этот мне незнаком. Кто это, испанец?

– Живи долго и обрети богатство, – ответил Тин-линь. – Этот господин наш капитан, а мы все спаслись с погибшей джонки и ждём милости духов. – Что хотят эти достойные люди?

– Они недовольны вашим здесь появлением.

– Мы тоже недовольны, но это не по нашей вине. Тайфун нас погубил.

Китаец стал медленно толмачить и туземцы с интересом стали слушать.

К ним подошёл грузный пожилой воин в богатом наряде. Начальник отряда, как определил Мишка, с интересом и тревогой вглядываясь в лица туземцев, разрисованных и татуированных причудливыми рисунками. Они постоянно что-то жевали и сплёвывали бурую жижу на песок.

Грузный начальник что-то сказал китайцу и тот склонился в поклоне.

– Наш достопочтенный дато спрашивает, долго ли вы пробудете на его земле, и что собираетесь делать.

– Скажи, что если он даст нам лодку, то мы тотчас же покинем его владения и даже щедро одарим его за это.

Предводитель довольно хмыкнул и опять заговорил.

– А не могли бы вы остаться на некоторое время у него в гостях? Он живёт в дне пути отсюда.

Мишка переглянулся с Тин-линем и спросил:

– А не затевает ли твой дато какую против нас каверзу?

– Я не могу знать об этом, господин, но не думаю, – китаец продолжал опасливо поглядывать на Мишку.

– А что мы будем от него иметь за согласие? Чай не так просто он нас тянет к себе?

– Он очень хочет оказать вам гостеприимство, как отличным воинам и храбрым морякам, – ответил китаец после недолгого совещания с дато.

– Может ему требуется наша храбрость и отвага для чего-нибудь, – спросил Тин-линь и испытующе глянул в лицо дато.

– Он разрешил вам открыть свой секрет. Его сосед угрожает нападением на его земли, и нашему почтенному дато хочется проучить его. Оба не слушают султана, и оба не могут помириться.

– Вот оно что! – Тин-линь нахмурился.

Дато быстро заговорил с китайцем, поглядывая на Мишку. Китаец перевёл, склонившись предварительно перед дато:

– За помощь обещано каждому богатые подарки и рабы. И ещё он не верит, что ваш капитан не испанец. Спрашивает, кто он и откуда.

– Он издалека. Так далеко он жил у себя на родине, что твоему дато трудно будет понять это. Но он действительно не испанец, а даже враг всякому испанцу. Пусть не опасается этого, – Тин-линь значительно умолк.

Переговоры вскоре закончились, и дружба была скреплена подношениями и пиром, устроенном тут же на пляже. Туземцы притащили с собой овощи, мясо кур, рыбы, бананы, варёный рис, таро.

Туземцы опасались пока смешиваться с моряками, но дато стал смел и даже нахален. Властность сквозила в его словах, и вид его преобразился. Он уже видел себя победителем.

Глава 57. Союзники

Без особых приключений на другой день отряд туземцев и матросов добрался до большого селения дато Буканега. Тропа, едва заметная в начале пути, затем расширялась и путники к вечеру вошли в селение. Оно раскинулось в долине речки, и с двух сторон окружено горами, покрытыми густым лесом. Вокруг селения виднелись поля и рощи плодовых деревьев, на террасах зеленел молодой рис, залитый водой. Дома на сваях с высокими крышами украшены резьбой по дереву. Ватаги ребятишек, совершенно голых, встретили войско весёлыми криками.

Почтенный седобородый старец, явно не из местных, приветствовал дато, пробормотав молитву и оглаживая бороду. То был местный, имам, глава мусульманской общины. Ещё в молодости он попал сюда, как проповедник и носитель ислама, и теперь возглавлял местных мусульман, борясь за чистоту веры. Это давалось ему не очень легко. Туземцы неохотно отказывались от своих древних верований в духов, но тут, видимо, ничего сделать было нельзя. Хорошо и того, чего удалось достичь за пару столетий.

По поводу прибытия войска и выгодного мира с моряками в селении снова устроили пир. Гремели барабаны, мужчины танцевали свой маглалатик[1], постукивая в скорлупу кокосового ореха. Грациозно танцевали с бамбуковыми шестами танец куминтанг, его сменял сингкил. Бамбуковые варганы монотонно пиликали вместе с гит-гит, дополняя друг друга. Пищали флейты обыкновенные и носовые, раздавались песни и крики веселящихся людей.

Вся эта какофония оглушила отвыкших от таких празднеств моряков, и они осоловело сидели в тени деревьев, с сожалением облизываясь. Вина, которое здесь никто не пьёт, им не разрешили. Зато всё население веселилось и без вина, пыль стояла столбом.

Потные тела часами дёргались в танцах и набивали животы снедью. Дато, казалось, никак не мог насытиться. Он постоянно что-то жевал, его важно обмахивали опахалом две рабыни. Жены ублажали его любое желание, а он лениво принимал эти знаки уважения власти и с презрением поглядывал в сторону танцоров и певцов.

Сухонький толмач старался ввести моряков в жизнь селения, и постоянно говорил монотонным голосом то Тин-линю, то Мишке, выбрав их для своих излияний.

– Вот поживёте насколько дней, дато соберёт войско – и будет вам работа. Сосед не раз подходил к рубежам, но пока не решается нарушить указ султана. Но недавно донесли, что колебания кончились и сосед готовит в поход большое войско. Наш дато такого собрать не может. Вот и использовать решил вашу помощь.

– И далеко до границ с соседом? – спросил Тин-линь.

– Нет. Войско с носильщиками и поклажей дойдёт самое большее за три дня. Разведчики и передовой отряд может и за два дня.

– А каково вооружение соседа? Много ружей?

– Здесь вооружены все одинаково. А ружей с полсотни наберётся, но не все годны к стрельбе. Некоторые разрываются и калечат самих стрелков. Да и пороха маловато. Больше для шума. В основном дерутся копьями да крисами[2]. Вначале, конечно, пускают тучи стрел.

– Да, пришлось нам ввязаться в эту свару. И что ж, султан не может наказать этих драчунов?

– После смерти великого Кударата его сыновья не могут справиться со своими дато, и те живут, как самостоятельные князьки. Редко слушаются султана. Когда испанцы в поход на нас идут, тогда приходится им подчиниться и объединённой силой отражать нападения. А так...

Тин-линя совсем не устраивала роль наёмного солдата, но выхода не было. Он злился на жирного Буханега, которому ничего не стоило для забавы бросить в бой тысячу воинов, лишь бы показать соседу свою силу и спесь. Это очень было похоже на его родной народ, которым бесцеремонно распоряжались всевозможные начальники.