Пыль моря

– Рад буду помочь всем, чем смогу, – ответил Мишка с глубоким поклоном.

– Мне уже доложили о твоих ребятах. Думаю, что лучше, если ты будешь подчинён только мне. У Буканега и так забот хватит.

– С превеликим удовольствием буду служить, господин.

– Ты мне нравишься, чужеземец. Так и порешим. Приказы будешь получать только от меня. Твоего дато я оповещу. Ступай и неси службу, как полагается доблестному воину.

Мишка склонился в поклоне и задом вышел из шатра.

Он с радостью поделился своими вестями с ребятами. И если им это ничего не давало, то Мишка надеялся этим прикрыться в неминуемом споре с Буканегом. А что спор будет, и жестокий, Мишка не сомневался. Дато не оставит его проделки без последствий, да и глаза его жены говорили слишком много и откровенно.

Через два дня войска собрались. Они с трудом помещались в этой обширной долине. Трудно было найти свободное место для запоздавших отрядов.

После грандиозных военных плясок, войско выступило в поход. Разведчики точно определили местонахождение испанцев, их количество и вооружение. Сила, вроде, и не большая, но это только казалось. Огромное превосходство в оружии и дисциплине, а также в тактике ведения боя, делали небольшой отряд испанцев в пятьсот человек грозной силой.

Мишкин отряд двигался вместе с отрядом гвардии командующего. Толпа носильщиков тащила все припасы и оружие. Идти было не трудно. Это не передовые отряды, которые прокладывали путь в непроходимых чащах.

Через двое суток разведчики доложили, что испанцы уже близко. Притащили туземца, который был проводником у неверных. Тот подробно описал всё, что знал об испанцах. Его тут же забили палками до смерти.

Вскоре пришло известие, что передовой отряд вступил в бой и почти весь оказался истреблён.

Сумати решил остановить продвижение войска. Испанцы тоже остановились, и их разделяли какие-то пятнадцать ли редкого леса, покрывавшего склоны пологих гор. Быстрая речка текла по дну долины, на её берегах часто появлялись конные разъезды обеих сторон.

Иногда доносилась редкая ружейная перестрелка, но быстро затихала. Зато разведка работала непрерывно. Командующий Сумати, султан из-за болезни так и не смог прибыть к войскам, проводил частые советы и постоянно требовал от разведки точных сведений. Он был подозрителен и недоверчив.

Наконец войска было решено придвинуть вплотную к речке и там укрепиться. Испанцев тревожить постоянными наскоками лёгких отрядов. Ставка было на изматывание противника.

Мишке приказали занять позицию на пригорке, где он и установил свою пушечку. В войске имелись ещё шесть пушек старинного образца, стреляющих каменными ядрами. Но опытных пушкарей не было, и Мишка со своими пытались поделиться своим опытом и умением.

– Что-то мы долго топчемся без дела, а? – спросил Тин-линь, томясь в ожидании страшных событий.

– Наш Сумати слишком осторожен, – ответил Мишка. Ждёт, когда испанцы съедят весь свой запас. Да куда им. Каждый день караваны доставляют им всё необходимое. Долго ждать придётся.

– А испанцы чего дожидаются?

– Так ведь сила у нас какая! Тоже, небось, опасаются. Просто и понятно! Ведь двадцать почти тысяч. Думать надо.

– По мне так пусть так продолжается хоть до бесконечности. Нет охоты лезть в драку, да ещё с таким противником. Это не междоусобицы дато.

– Однако испанцев мне почему-то охота пощипать. Не лежит моя душа к ним. Вот только как устроить это без особого риска?

– Может Сумати разрешит нам в тыл зайти и отрезать пути снабжения?

– Трудно сказать, но предложить можно. Это ты хорошо надумал. Да с собой отряд местных прихватить для помощи. Здорово может получиться!

С этим предложением Мишка обратился к командующему на ближайшем совете. Сумати долго думал, устремив взгляд в одну точку.

– Что ж, – молвил он в раздумье, – это можно попробовать. Подберём тебе знающих эти места – и завтра можешь отправляться.

Буканег пытался возразить, но Сумати не стал слушать.

Мишка понял, что его хозяин задумал что-то и опасается, что этот поход может сорвать замыслы властителя рогоносца.

Весь вечер отряд готовился в поход. Оставили только двух пушкарей у пушки, но командующий прислал пятьдесят воинов в поддержку Мишке. С ними отправлялся и толмач Пэй, который сетовал на свою судьбу и тихонько плакал.

За час с лишним до рассвета отряд скрытно ушёл в горы и пропал в темноте тропической ночи.

За три дня трудного похода выбрались наконец в тыл к испанцам. Целый день отдыхали. Группки разведчиков шныряли вокруг, знакомясь с местностью и изучая пути следования караванов.

После ночного совета с командиром отряда, плотным маленьким воином по имени Телесфоро, решили засесть вблизи тропы и ждать появления каравана.

Ещё ночь стояла над лесом, а опытные проводники повели отряд к месту засады. За два часа добрались к широкой тропе, вьющейся по дну неширокой долины. Залегли в пятидесяти шагах и стали ждать. Проводники донесли, что раньше чем через два часа ждать караван не придётся. Выставили часовых.

– Всё ж красота какая тут, – сладко потягиваясь, молвил Мишка, глядя, как от дерева к дереву перелетают пёстрые птицы и порхают бабочки, наслаждаясь вечным теплом и нектаром огромных цветов.

– Красота везде есть, – ответил Тин-линь. – Не все её замечают. Наверное, привыкают к постоянному созерцанию её. У тебя на родине разве меньшая красота?

– Эх, Тин! Как хочется в родные леса. По снегу б полазать, по следу пройтись. А осень какая в нашей тайге! А здесь не понять, когда лето, а когда зима. Тоска берёт от такой красоты. Надоедает она, эта однообразная красота. Нет тут нашего разнообразия.

– Мне, думаешь, не хочется домой? Но что там делать? Маньчжуры сразу в колодки и голову долой. Как там мои братья и сестра? Братья выпутаются, а вот Сяоли... Бедняжка, нет её в живых, это так, чует моё сердце.

– С чего бы это? Брось думать о таком.

– Нет, ты не знаешь наших порядков, Миш. Не оставят они её. Я уж не говорю о дедушке. Теперь он с предками беседует. Ему хорошо, если сыновьям удалось похоронить его по обычаю.

Они помолчали, вслушиваясь в лесные звуки. И тут Тин-линь оживился и сказал, лукаво прищурив глаза:

– Миш, а моя Сяоли виды на тебя имела. Да, да! Не раз разговоры о тебе заводила, и последний раз призналась, что из-за тебя окончательно ей опротивел её Дархань.

– Да брось ты! – смутился Мишка.

– Я правду говорю. Ты везучий на женщин, Миш, – и Тин-линь многозначительно глянул в глаза другу.

Мишка покраснел и отвернулся.

– Не говори мне об этом. Сам не знаю, как это могло случиться, но с этим покончено навсегда. Даже хуже. Мести опасаюсь. Того и гляди, нож под лопатку получишь. Плохи дела.