Пыль на ладонях

– Есть закурить, дядя Миша?

Дед подошёл, извлёк пачку сигарет из нагрудного кармана, выбил одну, подпалил, блаженно затянулся. Выдохнул струйку дыма и только затем подметил:

– Ты же не куришь.

– Не курю, – согласился Егор.

– Не начинай.

– Не буду.

– Правда, что ли, в цирке гулял? – поинтересовался Палыч.

– Угу. Сослуживец там администратор – Славка Евтюхов. Может, помнишь, ушастый такой, вечно в школе с чернилами на лице бегал. Рисовать любил.

– Молодец, – усмехнулся дед.

– Славка? Почему?

– Ты, дурень, молодец! – Палыч похлопал по плечу. – Артисточки были? Голые такие, с перьями вместо платьев…

– Да ну тебя! – огрызнулся Егор. Поморщился от угрызений совести, припоминая, как Славка сватал престарелую дрессировщицу, а Егор гоготал, размахивал хлыстом и рычал, как рассерженный вервольф. Гимнастки обозвали халявщиком, но, памятуя, что он чей-то друг, хлопали ресницами да изощрённо острили. Потом он подвязался раздавать контрамарки прохожим… Не будь первым клиентом милицейский наряд – кто знает, когда бы отпустила Мельпомена. Нескоро, ох, нескоро… Леночка, Ленуся, Чекуряшечка моя – как стыдно!

– Ладно, дядя Миша, дай сигарету, – попросил Егор.

– Да, Егорка, драпать надо, – посочувствовал Палыч и протянул пачку.

Драпать… Куда, в Голландию? Егор неуклюже управлялся с куревом и в конце концов глотнул горечи. Надрывный кашель сложил его пополам, по щекам побежали слёзы. Ветеран не преминул воспользоваться случаем – хлопнул чугунной ладонью по спине.

– Бросай! – сказал он. – Бычок, говорю, бросай.

Егор послушно выкинул окурок.

– Не можешь срать… – плеснул яду Палыч, вытянул шею, сочувственно посоветовал: – Текать тебе надо.

– Заладил…

– Кажись, приехала. Не слышишь?

Высоко над уличным шумом заревел мотоцикл.

– Моя, – пробормотал Егор. Ленка обычно раньше всех в Берёзове открывала мотосезон. Егор вытер ладони о свитер.

– Давай, Палыч! – Егор пожал руку ветерану, поискал глазами Катьку, которая мирно копалась в песке, и направился к детской площадке праздновать труса.

* * *

Кольцевик «Кавасаки» урчал как табун лошадей. Детишки оторвались от игр, а молодые мамаши вглядывались в тонировку забрала шлема, кривили губы, но не отнять – завидовали. Валькирия! Ленка театрально продрала дворик рёвом газа и заглушила мотор – железный конь опёрся на подножку. Перекинула ногу сдержанно, чтобы не подбежать к Егору и не влепить шлемом по ехидной тыковке. Ленка сняла шлем. Рассыпались по плечам пружинки волос, стянутые выгоревшей банданой. Губы сжаты, чёрные глаза смотрят с прищуром, плечи напряжены. На ней был джинсовый комбинезон, бурая воловья куртка, истёртая на сгибах до желтизны. На ногах – грубые военные ботинки. Ленка покосилась на детскую площадку – ага, выбирает вариант ругательств. План «А» с матерным разносом отменился, но напряжение не пропало. Егор улыбнулся как можно шире – до хруста за ушами. Ой, Катенька, спасибо тебе, солнышко…

– Леноцка, Леноцка! – бесёнок вынырнул из ниоткуда, забрался на сиденье и ухватился за руль. – Ррр! Ррр! Ррр! – попробовала рулить.

– Осторожнее, Катёнок! – Ленка подстраховала технику, а волны гнева унеслись в землю. Пора!

– Привет, Чекуряшка! – Егор сдался.

– Мудак, – прошипела она.

Егор мысленно поднял руки и во второй раз за утро согласился.

– А кто такой му-дак? – спросила Катя, перестав рычать. Егор поперхнулся, за него ответила Ленка, пригвоздив Егора взглядом:

– Это такой дяденька, Катёнок, который пьёт водку, не берёт трубку и лапает девок.

– А, тогда Лёська тоже мудак, только вотки не пёт!

Егор закатил глаза, чтобы не рассмеяться. Ленка заметила, откинулась от мотоцикла и взорвалась:

– Тебе смешно?! Что за жмурки, ты где был?

Разворошённая публика остановилась, домохозяйки встрепенулись, Петровна прекратила уничтожать одеяло, даже Сармат приподнял голову и посочувствовал Егору.

– С цирка начинали, потом в ментовке, – ответил Егор.

– Что?! – Ленка закипала, как чайник. Покосилась на Катьку, убрала со щеки налипшие кудри.

– В ментовке… – Егор, к собственному несчастью, понимал, что роет яму.

– В ментовке?!

– Угу. Я там нашёлся, вместе со Славкой. Директор цирка обнаружил сегодня утром. Вот! – он продемонстрировал заставку на телефоне. – Клоуны сказали, что вы у меня самые красивые. Просили дать твой номер.

– Ну и дал бы.

– Лен…

– Ну и дал бы! А что, я с клоунами ещё не бухала, возьму подружек – целый курс. Твою фотку цирковым тёлкам показывать не надо, все знают?

– Я был в гриме, – вяло ответил он.

– Что, везде?

Егор пожал плечами: пререкаться не имело смысла – все козыри в споре были на противоположной стороне. Он как бы между прочим прислонился к мотоциклу, поворошил голову Катюшке поверх шапки. Та сдвинулась сестрёнке на глаза – Катька смешно задрала подбородок, ощерилась беззубым ртом.

– Ой, Леноцка, я тебя люблю.

Ленка закусила нижнюю губу, приобняла Катьку за плечо и уткнулась лицом в голову.

– И я тебя, – прошептала она.

– Только Егор всё равно мудак.

– Не-е-е! – ребёнок засмеялся.

– Егол холосый.

– Иногда.

– Холосый, – упорно отозвалась сестрёнка. Егор невзначай дотронулся до Ленкиной руки, вполголоса соврал:

– Представляешь, мать решила, что ты беременная…

Лена вопросительно посмотрела на Егора.

– У меня будет блатик? – Катька с пониманием понизила голос.

– Племянник, – автоматически поправила Ленка, осеклась, взглянула на Егора, тот мгновенно спрятал улыбку: – Дураки! Сами вы беременные.

– Не-е-е! – Катька заурчала над бензобаком.

– Лен, пойдём домой, – осторожно попросил Егор. – Холодно.

– До-мой?! – недовольно протянула Катька. – Можно я ещё погуляю?

– Лен, извини, – Егор заглянул девушке в глаза. – Проси что хочешь.

– Чего у тебя просить, голодранец? – удивилась она.

– Давай хотя бы на желание, – нашёлся Егор. Ленка призадумалась, а потом вдруг ощутимо воткнула кулачок ему под ребро.

– Егол, можно я ещё погуляю? Даська ещё тут, ей можно, – Катька кружилась вокруг.

– Не канючь! – Егор взял Ленку за руку. – Мир?

– Ишь быстрый какой! – возмутилась она.

– Ну, Егол! – захныкала Катька.

– Лен, извини, я больше не буду.

– Чего «не буду»? В цирке бухать?

Ленка ещё раз тюкнула Егора кулаком, повесила шлем на сгиб локтя.

– Ладно, не пыхти. Пошли, с матерью поздороваюсь. Дал нам Бог сына-беспризорника. Иди давай, арестованный! – Егор приобнял её за талию и звонко поцеловал в ухо. Она огрызнулась: – Егор!

– Егол, ну можно погулять? – напомнила Катюшка.