Пыль Снов
Шрифт:
— Использует что находит, — прошептал Синн.
— И что теперь?
— Теперь мы идем внутрь.
— Походят кругами еще немного и упадут.
Капрал Тарр покосился на пыхтящих, еле волочащих ноги солдат. — Они в плохой форме, точно. Жалкие создания. А ведь мы вроде должны были о чем-то думать.
Каракатица поскреб челюсть. — Значит, мы все же их обдурили. Глянь, пришел Скрип. Слава богам.
Сержант скривился, едва завидев своих солдат, и почти успел повернуться кругом, когда яростные размахивания рук Каракатицы пробили его броню (или попросту надавили на жалость?) Проведя пальцами
— Из сил выбиваемся, муштруя, — ответил Каракатица.
— Ну, ползание по двору казармы многому не научит. Пора вывести их из города. Пусть роют траншеи, редуты и обходы. Нужно превратить привычку к беспорядочному бегству в какое-то организованное отступление. Нужно натянуть цепь строгости и увидеть, у кого хватает духа сопротивляться. Таких сделаете взводными. И еще маневры. Выставите их против другого батальона или бригады, которые тренируют наши морпехи. Им нужно несколько раз выиграть, чтобы потом учиться избегать поражений. Да, если Еж будет спрашивать — вы меня не видели. Ладно?
Они следили, как он уходит по колоннаде.
— Я впаду в уныние, — буркнул Каракатица.
— Никогда не стать мне сержантом, — сказал Тарр. — даже за тыщу лет. Черт!
— Точно. А ты меня утешил, капрал. Спасибо.
Еж поймал старого друга в конце колоннады. — Чего ты о них печешься, Скрип? Эти Охотники за Костями — не Сжигатели, а летерийцы — вообще не солдаты. Только время тратишь.
— Боги подлые! Кончай меня выслеживать!
Лицо Ежа стало унылым. — Всё не так, Скрип. Когда-то мы были друзьями…
— А потом ты умер. Я тебя оплакал — а вон ты, снова рядом. Будь ты духом, я бы понял… знаю, ты шептал мне в ухо и спасал мою шкуру, все такое. Не думай, что я не благодарен. Но… но мы больше не друзья из одного взвода. Ты вернулся, когда тебя уже не ждали. Ты все еще считаешь себя Сжигателем, и меня тоже. Вот почему ты бранишь Охотников. Словно подразделение — соперника. Но всё не так, ведь Сжигателей больше нет, Ежик. Пыль и прах. Пропали они.
— Ладно, ладно! Значит, мне нужно измениться. Совсем чуточку. Я могу! Увидишь! Первым делом пойду к капитану и попрошу взвод…
— Чего это ты решил, что достоин взвода?
— Я был…
— Вот. Проклятым Сжигателем! Еж, ты простой сапер…
— Как и ты.
— Я почти все переложил на Карака…
— Ты сделал «барабан»! Без меня!
— Тебя там не было…
— И что меняется?!
— Как же не измениться.
— Дай мне подумать. Суть в том, что ты делал саперскую работу, Скрип. Но на деле суть в том, что нам с тобой пора напиться, снять пару шлюх…
— Еще раз по кругу, Еж.
— Хватит болтать! Слушай. Что если я вделаю себе в нос кольцо из костяшки пальца, чтобы походить на кровожадных Охотников, которыми ты так гордишься? Пойдет?
Скрипач смотрел на приятеля. Дурацкая кожаная шапка с ушами, улыбка надежды… — Вделай в нос кольцо и я тебя удавлю. Ладно, довел. Скажу прямее. Даже не думай просить взвод, понял?
— А чем мне тогда заниматься?
— Ходи со взводом Геслера. Кажется, ему людей недостает. — Скрипач фыркнул. — Думаю, и труп подойдет.
— Говорю тебе — я уже не труп, Скрипач.
— Вот-вот, говоришь.
Лейтенант Прыщ уселся в капитанское кресло за капитанский стол, сложил руки перед собой и уставился на
двух женщин, еще недавно гнивших заживо в некоем летерийском форте. — Сестры, верно?Когда обе промолчали, Прыщ кивнул: — Тогда даю вам совет. Если одна из вас вдруг заслужит повышение в чине — скажем, до капитана — ей придется изучить искусство изречения очевидных вещей. А пока что вы обязаны давать честные ответы на любые дурацкие вопросы, и при этом изображать лицом старание. Со мной вам часто придется…
Женщина, что стояла справа, сказала: — Да, сэр, мы сестры.
— Спасибо, сержант Смола. Разве не приятно? Я думаю, что приятно. Что я нахожу еще более приятным, это ваше задание на две ближайшие недели. Будете чистить казарменные сортиры. Считайте это наградой за некомпетентность. Дали себя схватить местным дуракам! Да еще и сбежать не смогли. — Он ощерился. — Поглядите на вас обеих — одна кожа и кости! Мундиры похожи на саваны. Приказываю вам восстановить должный вес и отрастить подобающие полу округлости. Сегодня же. Не выполните — на месяц сядете на урезанный рацион. А еще я желаю, чтобы бы укоротили волосы — нет, срезали полностью, до скальпа — и положили на этот стол в точности к восьмому звону. Не раньше, не позже. Понятно?
— Так точно, сэр! — пролаяла сержант Смола.
— Отлично, — кивнул Прыщ. — А теперь вон. Если встретите лейтенанта Прыща в коридоре, напомните ему, что ему поручили везти почту в форт Вторая Дева. Треклятый идиот уже должен быть в пути. Можете идти!
Едва женщины вышли, Прыщ вскочил с кресла и внимательно осмотрел поверхность стола, убедившись, что ничего не сдвинул. Тщательно оставил кресло в прежнее положение. Нервно глянув в окошко, выбежал в приемную и сел за свой, гораздо более скромный стол. В коридоре раздались тяжелые шаги; лейтенант зашелестел свитками и восковыми табличками, озабоченно хмуря лоб в ожидании прихода капитана.
Едва дверь открылась, Прыщ подскочил на месте: — Доброе утро, сэр!
— Уже полдень, лейтенант. Похоже, осиные жала испортили остатки ваших мозгов.
— Так точно, сэр!
— Сестры дальхонезки уже доложились?
— Нет, сэр. Не видел ни рожи ни кожи, сэр. Но скоро мы увидим…
— О. Вы решили их изловить самолично, лейтенант?
— Как только закончу с бумажной работой, сэр, займусь именно этим, даже если придется отложить путешествие в форт Вторая Дева.
Добряк скривился: — Какая бумажная работа?
— Как, сэр? — Прыщ повел рукой: — Эта, сэр.
— Не глупите, лейтенант. Вам известно, я должен быть на встрече в половине седьмого звона, и я желаю видеть их в конторе до этого времени.
— Слушаюсь, сэр!
Добряк скрылся в кабинете. Прыщ подумал, что он проведет остаток дня, любуясь коллекцией гребней.
— Тихо, тихо, — пробормотала Целуй-Сюда, когда они с сестрой шли в спальни. — Капитан Добряк не только урод, но еще и сумасшедший. При чем тут наши волосы?
Смола пожала плечами. — Без понятия.
— Нет правил насчет волос. Можем пожаловаться Кулаку…
— Не будем, — оборвала ее Смола. — Добряк желает волосы на столе — мы положим ему волосы на стол.
— Не мои!
— Не твои, Целуй-Сюда, и не мои.
— Тогда чьи?
— Вообще ничьи.
Капрал Превалак Обод стоял у входа. — Ну, получили благодарность? — спросил он.
— Любимый, — пропела Целуй-Сюда. — Добряк не раздает благодарностей. Только наказывает.
— Что?!