Пылай!
Шрифт:
— ТЬМА СРЕДИ НАС! К ОРУЖИЮ! В КРУГ!
Воины, повинуясь проповеднику, ломанулись к нему, образуя большой круг. Каждый держал меч и был готов к бою, но не все добежали. Часть из них вспыхнула, пораженная невидимым заклинанием, часть завалилась от черного росчерка, пробивающего туловище насквозь.
— Я чувствую тебя… — прошептал сквозь зубы проповедник. — Я знаю, что ты тут, исчадье тьмы. Я даже знаю, что ты женщина, отрыжка бездны…
Несмотря на то, что мужчина в серой мантии глядел по сторонам, пытаясь определить направление противника, на его пальцах мелькали конструкты, один за другим. Вкладывая в них крохи силы, он создавал закладки.
Когда закладок перевалило за два десятка он остановился и громко произнес:
— Исчадье тьмы, ты не достойна, чтобы жить!
Из-за одного из домов вышла девушка. Она была одета в мужскую походную одежду, высокие сапоги и короткий черный плащ. Вроде обычная девушка, только в глазах ее клубилась тьма.
— Дайте дорогу для огня! — крикнул пастырь и направил на нее руку. — Умри проклятая кровь!
Воины расступились и в девушку отправился мощный конструкт огненного копья. Он с грохотом и искрами влетел в выставленный щит, но уже через несколько секунд растаял, оставив перед девушкой черную стену, с легкими отблесками тьмы.
— Это все? — спросила девушка, выйдя из-за защитной стены.
Проповедника затрясло. Он вскинул руки и начал выдавать одно заклинание за другим, словно обезумевший. Летели копья, огненные шары, из-под земли били потоки раскаленной магмы. Часть селения уже превратилась в пепелище, но стена стояла там, где и была.
— Исчадье тьмы… — запыхавшись, произнес безумец. — Ты ответишь за свое существование…
Проповедник вскинул руки к небу и зашептал. Между рук начал образовываться огромный круг из конструктов.
— Мой голос тот, что станет твоим роком, — едва слышно зашептал он. — Мой взгляд окажется последним. Моя воля будет твоей мукой…
Раздался оглушительный грохот, и тучи над селом разошлись. С неба на огромной скорости к деревне несся огненный шар метеорита. С раскатами грома и жутким воем он достиг стены и взорвался.
Удар был настолько сильным, что воинов, стоявших рядом с проповедником, отбросило с безумной силой назад. Несмотря на благословления и нанесенные на доспехи руны, многие полыхнули пламенем, а первые ряды и вовсе осыпались пеплом.
Но пастырю было не до этого. Он пребывал в оглушении от перерасхода силы и мало что понимал, но даже в таком состоянии продолжал стоять на ногах и шептать свои бредовые проповеди про очищающий огонь.
Черная стена исчезла, а на месте, где она находилась, образовалась огромная воронка. Нет, ее не проломилои Тук была уже далеко от места, где она находилась. А вот Рус был в самом эпицентре.
— Вот же кретин, — произнес он, оглядывая воронку.
Несмотря на то, что урон был действительно разрушительным, парень остался цел и невредим. Взбираясь по крутым края воронки, он старался не потерять посох, который удерживал в руке.
— Ты кто такой? — стараясь сфокусировать мутный взгляд на парне, произнес мужчина в серой рясе.
— Хозяин этой земли, — ответил Рус.
Он заметил поднимающихся паладинов, затем перевел взгляд на старика и прикинул расстояние до дома, где остались живые женщины.
— Ты… я чувствую в тебе родную силу… свет даровал тебе свое благословение.
— Ага, даровал, — кивнул Рус и со злостью произнес: — Третья деревня. Больше
пяти сотен душ. Это почти двадцать золотом только с домового налога ежегодно.— Что?
— Счастлив я, говорю! — громко крикнул парень и принялся загонять в посох силу. — Свет одарил меня, и я счастлив до усрачки! Кстати, о дерьме…
Рус вскинул над головой посох и, освободив лишнюю руну от блокировки пальцев, влепил со всей силы посохом о землю.
— А что я с ними танцевать должен был? — возмутился Рус, глядя на недовольного Роуля.
— То, что ты испытал свое сродство со стихией под метеоритом, это, конечно, хорошо, — язвительно произнес упырь, но тут же добавил: — Но какого черты ты закончил именно так?
— Да что я не правильно сделал? — возмутился ученик.
— Посмотри на себя! Ты пришел и одним ударом уничтожил весь отряд! Ты доволен?!! — всплеснул руками учитель.
— Да, я доволен!
— Нет, ты не доволен! Был бы доволен, не орал бы на меня от злости! — ткнул в него пальцем учитель. — Есть тонкая грань между простым убийством неугодного в пылу гнева и убийством со вкусом полным мести, презрения, ненависти, а главное сопровождающегося удовлетворением! Понимаешь о чем я?
— Нет, — буркнул Рус, глядя, как черт болтает с Тук.
— Ты уничтожил отряд, который вырезал в твоих землях три деревни и лишил казну баронства серьезных денег. Стало легче? В глаза мне смотри и отвечай! Стало легче?
Рус взглянул в черные от злости глаза учителя и отрицательно покачал головой.
— А другого отряда больше нет. Злость девать некуда. Силы у тебе еще полно, а главный хрен с магией огня скопытился. Где удовлетворение от битвы? Где выплеск эмоций? Где это все?
— И что мне было с ними делать?
— Да хоть станцевал с ними бы, — фыркнул упырь. — Что угодно, но не так! Так можно один раз, когда спешишь. Можно, когда это нужно для авторитета или прямо здесь и прямо сейчас и именно это, но не со злости! Злость надо гасить в крови! Злость не должна вырывать у тебя силу и творить, что ей вздумается! Это ты должен ее кормить. Медленно, осторожно, наслаждаясь процессом…
— Я не ем людей. Моя стихия огонь и…
— Не в силе дело. А есть людей для тебя можно лишь в том случае, если они действительно тебе ненавистны. И только для того, чтобы осознавать: пройдет несколько часов, и ты превратишь его плоть в настоящее дерьмо! Так — можно! Но не так… — Роуль кивнул в сторону воинов, свернувшихся в предсмертном спазме в калачики. — Так над тобой взяла верх злость. Ты просто подчинился ей. И допустил…
— Я два дня мок под дождем. У меня сегодня ни куска хлеба во рту не было. Я мотался по лесам и деревням, вылавливая этих уродов. Почему я не могу злиться?!!
— Ты не слышишь меня! — рявкнул на него учитель. — Можешь злиться! Злость — это хорошо, но убивать одним махом, не получив от этого никакого удовольствия — глупость! Враги кончились, а твоя злость — нет. На кого ты теперь будешь ее вымещать?
Рус с раздражением глубоко вздохнул, но не ответил.
— На Тук? Может на женщинах, потерявших в один день и мужей, и детей, и отцов? Или на мне?
Парень опустил взгляд и тихо ответил:
— Я не думал об этом, когда…
— Гнев, в принципе, не располагает к логическому мышлению. Именно поэтому ты все еще учишься, — произнес Роуль и, разведя руками, с улыбкой произнес: — И именно поэтому с этого дня ты не имеешь права убивать противника одним ударом!