Пылающая комната

— Вы справились с вашей задачей? — спросил Хайнц, собираясь видимо уже окончательно уклониться от основной темы и заставить меня говорить о том, к чему сам, похоже, он испытывает нездоровое любопытство.

— Я сделал все, что делал всегда.

— Господин Харди разговаривал с вами?

— Нет.

— Каким же образом состоялось ваше знакомство?

— Когда он уходил, он попросил меня предсказать ему будущее. Он дал мне кольцо, которое я потом передал ему вместе с запиской, где просил о встрече.

— С какой целью вы это сделали?

— Простите, господин Хайнц, — не выдержал я, — но по-моему это не имеет отношения к делу.

— Господин Марлоу, — вежливо, но довольно жестко ответил детектив, — это я решаю, что имеет отношение к делу, а что нет. Итак, что послужило причиной вашей попытки познакомиться господином Харди?

— Я знал, что ему потребуется моя помощь, что ему возможно будет угрожать опасность, я не знал, какая именно, я чувствовал, что должен был вмешаться.

— Какого рода опасность угрожала господину Харди?

— Я не могу сказать, это было мое субъективное предположение.

— Оно имело под собой какие-либо основания?

— Не думаю, фактов у меня нет.

— Ну что же, на сегодня достаточно, продолжим в следующий раз, всего доброго, — он поднялся с кресла и как и в первый раз направился к столу. Я посмотрел ему в спину и снова у меня возникло ощущение, что я когда-то встречал этого человека. Он вдруг обернулся и посмотрел на меня насмешливо недовольно:

— До встречи, господин Марлоу, вы свободны. Но постарайтесь не делать в ближайшее время ничего, что могло бы усугубить ваше и без того не слишком выгодное положение.

Я попрощался и вышел. После этой беседы я чувствовал себя так, словно кто-то случайно обнаружил и прочитал мой дневник, чего я боюсь и с чем не могу смириться с тех пор, как начал записывать все, что со мной происходит.

8 ноября 2001

С Крисом опять беседовал напарник Хайнца, наглый и дотошный. Когда мы поделились друг с другом впечатлением от этих допросов, мне показалось, что Крис как я не может понять, что они от нас хотят.

— Я не знаю какого черта, они к нам привязались, — заметил Крис, когда мы сели с ним ужинать, — но только, он мне сказал, что обвинение в убийстве с меня снято не будет, поскольку Элис свидетельствовала против меня.

— На каком основании? — спросил я его, глядя, как он рассеянно отрезает кусок за куском от рулета и кладет их в рот.

— На том, что она слышала как, я обещал прикончить Шеффилда, тогда в студии.

— Но это ничего не значит, Крис, — возразил я, — слова не могут быть использованы как улика.

— Это ты им скажи, они так не считают, угрожал, значит, сделал. — резко с раздражением ответил Харди.

— Подожди, но мы же в конце концов должны перестать так тупо им подчиняться, давай поговорим с адвокатом, все это должно быть урегулировано, нельзя позволять им манипулировать нами.

— Я говорил, я с Холливудом разговаривал, ни черта он мне не сказал, и никто не может сказать, пока все это тянется, а тут еще эта корпорация требует выплаты.

— Ты не передумал в JT ехать, выяснить, что это за махинация с контрактом, может они по хорошему скажут? — спросил я.

— Да, на завтра условленно, с нами Флан поедет и Герберт, и ребята, надо тряхнуть их как следует, — ответил Крис и налил себе вина в огромный бокал.

— Может, не будешь пить, лучше завтра на трезвую голову встать. — Осторожно заметил я.

— Да пошло все на фиг, — отозвался он, прикладываясь к бокалу, — ты тоже выпей, не повредит.

— Нет, я не хочу, — наотрез отказался я. Крис посмотрел на меня с неодобрением.

— Выпей, — настаивал он, — выпей, Тэн, я тебе говорю.

Он налил мне вина и протянул бокал с маниакальной настойчивостью. Я не стал с ним спорить. Выпил, сколько смог.

— Я пойду спать, Крис, — сказал я наконец, видя, что продолжения разговора ожидать бесполезно, а делить с ним его потребность в спиртном я не собирался. Он молча кивнул, и я ушел, оставив его в самом скверном расположении духа.

4

Айрон сидел за столиком в маленьком итальянском ресторанчике. Из его угла прекрасно просматривалось все помещение. Айрон уже выяснил, что слежка за Элис — дело дохлое и следить надо за Даншеном, который поддерживал с ней очень тесные отношения. Крису он пока об этом не говорил. Перед телохранителем Криса Харди стояла тарелка с пастой и стакан вина, но он еще не притрагивался к еде. Бывший полицейский не волновался, что его узнают, хотя человек, за которым он следил, был с ним знаком. Айрону была известна одна вещь — мало кто обращает внимания на обслуживающий персонал. Об этом писал даже Честертон. И то, что он сменил свой темный костюм на джинсы, майку и вытертую до серого цвета кожаную куртку, было более надежной маскировкой, чем любые ухищрения. А темные очки меняли его лицо до неузнаваемости. Впрочем, был еще один фокус, которому Айрона на заре его службы в полиции, научил Ричи, его напарник. «Все очень просто, — сказал он тогда двадцатилетнему мальчишке, смотревшему на него, как на Господа Бога. — Если тебе надо, чтобы тебя не заметили, стань незаметным. Представь, что на тебе стеклянный колпак, что тебя нет, что ты собственное отражение в зеркале. Ни о чем не волнуйся, ничего не бойся, никаких эмоций. Ты не человек, а фотоаппарат, кинокамера, понимаешь? Это работает. Поверь мне». И это работало, Айрон проверял неоднократно.

Даншен не заметил его. Он сидел за столиком с каким-то странным типом и ел. Тип ничего не заказал, кроме стакана воды. Айрон подумал, что он, наверное, индеец или латиноамериканец. Пожилой, лет шестидесяти, с бронзовым совершенно неподвижным лицом, узкими глазами, такими черными, что Айрону показалось, что у них вовсе нет белка, с длинными волосами, он был закутан в теплую куртку, которую не снял и в помещении. Он сидел, не двигаясь, полуприкрыв глаза и, казалось, ни на кого не смотрел, но именно в присутствии этого человека Айрону было очень тяжело быть отражением. Словно сотрапезник Даншена искал кого-то вроде него, словно он постоянно был, как один открытый глаз, шаривший по всему окружающему пространству.

Даншен доел суп и что-то сказал своему визави, тот медленно кивнул, и Даншен достал из кармана то, что Айрон принял за пачку фотографий. Индеец принялся их рассматривать, каждую он разглядывал минуты три и только один раз его губы сморщились в неприятной усмешке. Айрон дорого бы дал, чтобы увидеть их. Наконец просмотр был окончен, индеец сунул всю пачку в карман и снова замер.

Мимо простучала каблучками какая-то женщина и направилась прямо к столику Даншена. Айрон узнал ее. Элис. В ослепительном строгом синем костюме, на высоких каблуках, темные волосы уложены в красивую прическу, яркая помада, в ушах огромные кольца. Даншен резво вскочил при ее появлении и поцеловал даме руку. Индеец даже не пошевелился. Элис посмотрела на него, как показалось Айрону с испугом, но села за столик. К ней тут же подскочил официант. Айрон не отрываясь следил за ними, наконец, отправив в рот первую порцию своего ужина. Даншен принялся что-то объяснять, наклонившись к уху женщины. Она кивала головой. Внезапно заговорил индеец. Он произнес несколько слов и положил на стол руку, ладонью вверх. Элис задрожала крупной дрожью, втянула голову в плечи, но все-таки оторвала свою красивую с длинными розовыми с золотом ногтями руку от стола и вложила ее в ладонь старика. Они сидели так несколько минут, неподвижно, и Айрон увидел, что женщина успокаивается. Она перестала дрожать, расправила плечи, ему даже показалось, что в ней прибавилось уверенности, как будто ей впрыснули что-то внутрь.

Собственно говоря, здесь Айрона больше ничего не задерживало. Он узнал все, что хотел. Он расплатился, вышел на улицу, сел в свою неприметную машину и набрал на сотовом номер Харди. Крис взял трубку сразу.

— Крис, я кое-что узнал. — сообщил Айрон, не тратя время на приветствия.

— Встретимся? — спросил Крис приглушенно, Айрон подумал, что рядом с ним кто-то, от кого Крис хочет скрыть как можно больше.

— Ты где?

— Дома. Не здесь. Я через полчаса приду в «Раковину». ОК?