Пылающая комната

– Так ведите себя как прокурор, и никто не будет вас оскорблять. К тому же я не хочу регистрировать заявку. Я только спрашиваю, что мы упустили и что нужно доработать. И не прошу вас смешивать с дерьмом то, что мы уже сделали.

Сото дернула его за рукав, призывая к сдержанности. Боланд успокаивающе вскинул руку.

– Ладно, ладно, давайте все сначала, – предложил он. – Так или иначе, вы нашли оружие, и теперь у вас есть дело против мертвого стрелка. Но у вас нет дела против Бруссара или кого-то еще. Даже близко.

– У жены Бруссара был роман с предполагаемой жертвой, – напомнила Сото.

– А кто это говорит? – спросил Боланд.

– У нас есть показания свидетеля, – ответила она. – К тому же парень, стрелявший в Охеду, был деловым партнером Бруссара. Они дружили с детства. По-вашему, всего этого недостаточно?

Боланд бросил на стол ручку и подался вперед.

– Если честно – нет, – сказал он. – Я объясню вам, что будет дальше. Во-первых, у Бруссара сразу найдется самое железное и непробиваемое алиби. Могу поспорить, что в это время он был где-то в другом штате и его видели там двадцать свидетелей. Так работают эти ребята. Во-вторых, его жена будет все отрицать: и связь с Охедой, и угрозы Бруссара, и любой намек на участие мужа в этом деле. Она станет свидетелем защиты. А в-третьих, ваш свидетель – Охеда – прикусит язык раньше, чем окажется в суде. Они быстро до него доберутся и либо подкупят, либо запугают. Одно из двух.

Сото обескураженно покачала головой. Все их дело рушилось буквально на глазах.

– У вас нет никаких доказательств того, что Бруссар заказал Уилману Охеду. Да, самого Уилмана вы могли бы засудить, но он уже мертв. Вам нужна прямая связь между Бруссаром и преступлением, а не рассуждения о том, что они с Уилманом были закадычными друзьями. В суде это ничего не стоит.

– А как насчет того, что Уилмана убили? – поинтересовался Босх.

Боланд пожал плечами:

– В Риверсайде его смерть сочли несчастным случаем. Таково было решение властей. Если вы не докажете обратного, вам это ничем не поможет. Сомневаюсь, что суд вообще примет данный факт в качестве улики.

– А сделка, которую Бруссар заключил с вдовой Уилмана? Ее можно как-то оспорить?

– Думаю, нет. К тому же оружие, которое вы нашли, никак не связано с этим делом, верно?

Босх неохотно кивнул. Никому не нравится, когда его выставляют неумехой, тем более если это делает какой-то самонадеянный юнец. Но Гарри заставил себя забыть о личной неприязни к Боланду и задуматься о его словах. Он понимал, что новоиспеченный прокурор скорее всего прав. Они так и не выстроили дело. Сото хотела что-то возразить, но Босх вмешался, положив руку на ее ладонь.

– Чего, по-вашему, нам не хватает? – спросил он.

– Например, чистосердечного признания преступника, – ответил Боланд. – Но если быть реалистом, тут нужен кто-то или что-то изнутри самой преступной схемы. Жаль, Уилман мертв, потому что мы могли бы столкнуть их лбами и сыграть в игру «Кто заговорит первым». А теперь это невозможно.

Босх знал, что в словах Боланда есть здравый смысл. Его угнетала мысль, что Бруссар так прочно выстроил свою защиту и в конце концов может выйти сухим из воды.

– Ладно, – пробормотал он. – Мы подумаем, как поступить.

– Удачи вам, ребята. Поверьте, я не люблю никого критиковать. Я предпочел бы принимать все заявки. Но, как вы правильно заметили, мне нужны хорошие, выигрышные дела, или я до конца своих дней проторчу в этой комнате.

Босх встал. Он по-прежнему был не в восторге от Боланда, но признавал, что его легкий стиль общения, чутье на слабые места в делах и умение выстроить стратегию сделают из него неплохого прокурора, когда тот наконец доберется до судебной практики.

Босх и Сото направились по Спринг-стрит к полицейской штаб-квартире. Следующим пунктом назначения был офис Краудера, где он с лейтенантом Сэмюэлсом ждал обещанного отчета по делу Мерседа. Судя по тому, как отреагировал на их работу Боланд, разговор с начальством не обещал стать легким. Утром капитан сказал, что на него давят с «десятого этажа» и ему срочно нужны результаты. Босх попросил отсрочки до конца дня, и теперь Краудер с нетерпением ожидал их в кабинете, пока его самого ждали на десятом этаже.

– Хочешь, я пойду с тобой? – предложила Сото.

– Нет, я сам с ними справлюсь, – ответил Босх.

– Что ты собираешься им сказать?

– Пока не знаю. Может, предложу слегка надавить на Бруссара и посмотреть, как он отреагирует.

– Надавить? Как?

– Я еще не придумал. Например, постучать к нему в дверь или тиснуть статейку в газете.

– Если ты постучишь к нему в дверь, завтра он натравит на тебя своих адвокатов.

– Ну, тогда будет ясно, что здесь нечисто.

– А что можно написать в газете?

– Не знаю. Намекнуть, что у нас есть подозреваемый. Просто так, не называя имен. Или заявить, что мы нашли орудие убийства.

– Бруссар сразу поймет, что мы близко.

– Да, это рискованно. Нужно ли нам раскрывать все карты? Это отчаянный шаг. Готовы ли мы к нему? Не знаю.

Босх не любил рискованных затей. После таких шагов инициатива всегда переходит в другие руки. Ты теряешь контроль над расследованием: во-первых, подключая к нему прессу, что само по себе довольно сомнительно, а во-вторых, ожидая от подозреваемого реакции, которую нельзя предугадать.

Гарри знал, что подобные эксперименты могут приводить к самым разным последствиям. Однажды он расследовал дело, в котором группа детективов решила опубликовать статью с рассказом о том, как они сужают круг вокруг серийного убийцы и насильника. Детективы упомянули об одной улике, которая дала понять подозреваемому – респектабельному гражданину и отцу семейства, работавшему в офисе, – что речь идет именно о нем. Вскоре в службу «911» стали поступать звонки. Подозреваемый захватил своего босса в заложники и заперся с ним в кладовке, приставив к его горлу острые ножницы. Полиция устроила штурм, но не смогла предотвратить убийства и самоубийства. И сейчас никто не мог бы предсказать, как поведет себя Бруссар, узнав, что полиция все ближе подбирается к нему в расследовании дела.

Босх вспомнил о мероприятии по сбору средств, назначенном на этот вечер в «Беверли-Хилтон». Почему бы не надавить на Бруссара прямо там, не привлекая к делу журналистов? По крайней мере, так они смогут поближе рассмотреть человека, подозреваемого в смерти Мерседа.

– Гарри, что бы ты ни решил, я пойду с тобой, – сказала Сото.

– Кстати, что ты делаешь сегодня вечером?

– Вечером? Не знаю. Ты хочешь поехать к дому Бруссара?

– Нет, но он устраивает в городе вечеринку по сбору средств. Мы могли бы туда сходить: так сказать, на людей посмотреть и себя показать. Я попытаюсь использовать это как повод, чтобы отложить отчет еще на один день. Скажу Краудеру, что мы встретимся завтра.