Пыльца счастья

Козырь — доказательства наркоторговли — Брагоньер приберег. Тут Второму префекту не отпереться, состязание в суде прокурор выиграет.

— К…к…какой некромант? — запинаясь, проблеял граф Скерский.

Кровь вновь отлила от лица, превратив его в восковую маску.

— Ваш брат, господин Винсент Маснед, подставил темного, и тот поклялся отомстить всему роду Намиров. Словом, выбирайте, граф, — подвел черту соэр. — Упрямство закончится плачевно. Сначала пыточная, потом освобождение под залог — и алтарь некроманта. Или честный рассказ обо всем и защита государства. Лучше целые пальцы и годы тюремного заключения, чем груда костей в канаве.

— Вы блефуете! — префект держался из последних сил.

— Спросите брата. Некромант хитростью пробрался в тюрьму и пытался его убить. Если бы не своевременное вмешательство магов… — Брагоньер выразительно замолчал.

Граф Скерский застонал и растер пальцами виски.

— Хорошо, — сдавленно произнес он; Королевский прокурор праздновал победу, — ваша взяла. Я готов сотрудничать.

Соэр кивнул и достал чистый лист гербовой бумаги —протокол допроса нужно оформить по всем правилам.

Не прошло и часа, как Второго префекта увезли. Он признался во всем: в создании мануфактуры по производству «Пыльцы счастья», укрывательстве темных дел брата, просьбе разобраться с виконтом ли Трувелем. Тот грозил поставить крест на карьере, лишить дворянства и посадить в тюрьму за торговлю наркотиками.

Граф Скерский действительно побывал в кабинете врача, поссорился с ним и забрал документы по наркотикам.

Знал префект и об убийстве помощницы господина Женда.

Оба брата сошлись во мнении: та опасна, подняла визитку.

Письмо градоначальнику Совера тоже написал и отправил Второй префект. Он не отрицал, знал, куда поехал Винсент, следил с помощью своих людей, а после вмешался. Только вот не подумал о мести Малиса — ее он страшился больше тюремных застенков. От пыток можно откупиться, а от темного мага никакой защитник не спасет.

Словом, ниточки связались, и Брагоньер мог с чистой совестью поставить точку в деле о «Пыльце счастья».

ЭПИЛОГ

Брагоньер развязал шейный платок и с удовольствием устроился в кресле небольшого кабинета в здании суда.

Председатель коллегии, вынесшей обвинительный приговор Второму префекту и его младшему брату, занял свободное место.

Перед мужчинами стояла бутылка коньяка и тарелка с нехитрыми закусками: сыром и фруктами.

— Даже не верится! — судья провел рукой по вспотевшему лбу и положил парик на краешек стола. — Ушлый защитник попался, все факты исказил!

— Это его работа, — Королевский прокурор откупорил бутылку.

Ароматная смоляная жидкость разлилась по бокалам.

Мужчины отсалютовали друг другу и выпили.

— Кто бы мог подумать! — Судья все никак не мог отойти от резонансного дела. — Такой человек!

— Власть — большой соблазн, — философски заметил соэр.

— В любом случае, преступники получили по заслугам. Одной скверной меньше. Жаль, в Сатии еще полно заразы, — чуть слышно добавил Брагоньер.

Он думал о матери Винсента Маснеда, которой удалось скрыться. Люди Сольмана разводили руками — как сквозь землю провалилась. Недаром женщина столько лет скрывалась от правосудия. Опытная ведьма позаботилась о будущем сына: перед смертью предыдущий граф Скерский действительно признал Винсента своим ребенком и женился на его матери.

Свидетельство нашлось, только вот никакой Вивиен Маснед никогда не существовало.

Судьба сводных братьев разнилась: один сложил голову на плахе, другому предстояло провести ближайшие полтора десятка лет в тюрьме, отдав семье убитого виконта большую часть имущества. Соэр счел приговор мягким, но обвиняемый нанял действительно хорошего защитника.

После освобождения лорду Эйшену Намиру предстояло довольствоваться родовым имением, которое ему милостиво сохранили. Ни о каком восстановлении на службе речи не шло.

Брагоньер не испытывал угрызений совести по поводу Винсента. С другой стороны, чистосердечное признание зачлось, мага больше не пытали, а усекновение головы — не четвертование с последующим сожжением.

Не мог соэр оставить узника в живых, темный наверняка сам это понял.

Последние дни своей жизни Винсент провел по-королевски: ел, пил, даже насладился женским обществом.

Вчера все закончилось, а сегодня осудили старшего брата Винсента.

Брагоньера удивили чувства графа. Он полагал, тот не скажет о Винсенте доброго слово, а лорд Намир переживал, просил хорошо заточить топор, чтобы брату не пришлось мучительно долго расставаться с жизнью. На казни бывший Второй префект не присутствовал, но с разрешения Королевского прокурора навестил приговоренного накануне. Они говорили около часа, караульные утверждали, будто граф Скерский плакал. Соэр не верил. Вряд ли лорда так проняла смерть брата.

Так или иначе, дело о «Пыльце счастья» закрыто.

До Брагоньера дошли слухи, что будущий король заинтересовался происходящим и оценил «чистку» рядов высших сановников. Иначе чем объяснить намеки Сольмана на некое торжественное событие? Друг отказывал раскрывать подробности, но настоятельно советовал прибыть на Зимний бал с супругой и при параде. Приглашение уже доставили —такие вещи рассылали заранее. То ли речь о баронстве, то ли регент приготовил сюрприз.

В дверь постучали, и в служебное помещение вошел фельдъегерь.

— Вам пакет, благородный сеньор, — он с легким поклоном протянул Брагоньеру конверт.

Брагоньер кивком отпустил особого курьера, глянул на адрес: «Канцелярия Его величества» и решил вскрыть дома. Судья, несомненно, человек честный, но рисковать не стоит. Дело могло касаться инквизиции — сферы, в которую не посвящают посторонних.

Мужчины выпили еще немного и разошлись.