Пыльная зима (сборник)

Он красиво и неторопливо писал:

ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ

Я. Здравствуйте.

ОНА. Здравствуйте.

Я. Извините, вас не Леной зовут?

ОНА. Нет. Наташа.

Я. Слава богу!

ОНА (смеется). Почему?

Я. Потому что мне в жизни попадаются сплошные Лены, и они приносят только несчастье.

ОНА. Но я вам еще не попалась.

Я (с усмешкой). Как знать.

…

А дальше что?

ВАРИАНТ ВТОРОЙ

Я. Здравствуйте.

ОНА. Здравствуйте.

Я. Неудобно – соседи, а до сих пор незнакомы. Сергей Алексеевич, можно просто Сергей.

ОНА (к примеру). Наталья Петровна, можно просто Наташа.

Я. Очень приятно.

ОНА. Взаимно. Заходите чайку попить.

Я. Считайте, что уже зашел.

Она смеется.

…Скучно как-то это, пресно, тривиально. Не видно масштаба личности.

ВАРИАНТ ТРЕТИЙ

Я. Здравствуйте. Я хочу тебя, пошли ко мне. Будешь довольна.

Она идет ко мне. Все.

ВАРИАНТ ЧЕТВЕРТЫЙ

Звоню. Она открывает. Вхожу. Становлюсь на колени.

– Женщина! Спаси человека, лишенного любви к детям и к самому себе!

…Примет за психа. А не псих ли я уже, в самом деле? Нет, читал в специальных книгах, что тот, кто задает себе подобные вопросы, еще не псих. Но близок к этому.

ВАРИАНТ ПЯТЫЙ

Встречаю на лестнице.

Я. Вы извините, но я прямой человек и поэтому иногда похож на сумасшедшего. Но я не сумасшедший. Я вас полюбил.

ОНА. Вы не поверите, но я вас тоже полюбила, хотя мы даже не знакомы.

Я. Давайте познакомимся уже потом?

ОНА. Когда потом?

Я. Не понимаете?

…Чушь какая-то…

Таким образом Неделин сочинил десять, пятнадцать, двадцать вариантов и так увлекся этим, что совсем забыл о спичечном строительстве, и на дежурстве и дома он писал, писал – и на тридцать восьмом варианте тетрадь кончилась. Это было на дежурстве, ночью. Неделин еле дотерпел до утра, до открытия магазинов, побежал и купил другую тетрадь, точно такую же, в красной обложке. Он открыл ее, заглянул на последнюю страницу исписанной тетради, чтобы продолжить с того, на чем остановился, – и увидел чистый лист. Удивившись, Неделин перевернул лист и увидел опять девственную чистоту. Так он пролистал тетрадь в обратном направлении от корки до корки и не обнаружил ни строки. Перед ним лежали две абсолютно одинаковые чистые тетради; чтобы убедиться в их одинаковости, Неделин даже сравнил внутренние стороны задних обложек, на которых было напечатано: «ОБЩАЯ ТЕТРАДЬ. APT. 6701 р. ГОСТ 13309-79, 96 листов, цена 95 коп.». Пересчитал листы – и там и там ровнехонько 96 листов. Что за чушь?

ГЛАВА 52

С этой минуты он потерял интерес абсолютно ко всему, на дежурствах дремал или бесцельно смотрел в окно, как проходят люди, если это было днем, как темнеет небо, если вечером, и как ничего не видно – если ночью. Питался он чаем, кефиром, хлебом и больше, кажется, ничем. Однажды он разложил свой скудный ужин и поставил кружку с чаем на какой-то замызганный журнал, невесть как здесь оказавшийся. Взяв же кружку, вдруг подумал: а не разучился ли он читать? Мысль глупая, смешная, но раскрыл журнал с некоторым испугом. Нет, все в порядке, узнает буквы, узнает слова, а вот какая-то знакомая фамилия над рассказом с интригующим названием «Технология самоубийства». Неделин вспомнил: это тот самый корреспондент, который брал у него интервью, когда он стал певцом Субтеевым. Значит, уже литературой занялся? Неделин начал читать. Это был, собственно, не рассказ, а жизнерадостная болтовня о предмете, в котором автор явно ничего не смыслил. Например: «Одинокому человеку непременно нужно завести собаку. Когда эта бессловесная тварь лает и скулит у тебя под ухом в половине шестого утра, просясь на улицу для совершения утреннего туалета, не станешь лежать и размышлять о бренности наступающего дня: и досадуешь на собаку, и жаль ее, суку такую, всю свою собачью жизнь отдавшую твоему попечительству, и благодарен ей за то, что она не может без тебя жить. Не знаю, учитывает ли это статистика самоубийств, но мне почему-то думается, что самые одинокие и разочарованные люди не кончают с собой, если у них есть собака. Он стоит страшным вечером у открытого окна на четырнадцатом этаже, смотрит в заманчивую пропасть, ведь так просто, так быстро! – но тут собака подходит и тыкается носом под коленку, он оборачивается и вспоминает, что в случае его смерти собаку некому будет вывести поссать, – и откладывает свое решение как минимум до утра, а может, и навсегда. Конечно, он может отдать кому-нибудь собаку и покончить-таки с собой, но это будет уже самоубийство человека без собаки…»

«Дурак», – сказал Неделин автору, швырнул журнал в угол, а на другой день поехал на Сенной рынок, где, он знал, продают щенков. Продавали большей частью сомнительных щенков, выдавая их за овчарок, продавали откровенных дворняжек, но были и благородные, и даже с родословными: терьеры, пудельки, колли. На пушистого щенка колли и нацелился сперва Неделин, рядом стояла взрослая собака, демонстрируя благородство и изящество, а Неделин ведь всегда любил благородство и изящество. Но почему-то прошелся еще – и увидел на руках у полупьяной старухи вислоухого пятнистого щенка.

– Возьми, мужчина, – сказала старуха. – Настоящая кавказская гончая овчарка. Стоит двести, продаю за червонец. Возьми, а то утоплю.

И Неделин купил этого щенка.

Поначалу он доставлял немало хлопот: гадил и делал лужи где попало. Но очень скоро он научился терпеть от прогулки до прогулки. Неделин и на работу брал его – вернее, ее – оказалась сучка, кличку он ей дал Диана, а проще – Динка. Достал книжку об уходе за собаками, изучил правила кормления, выгула и дрессировки. Кормил лучше, чем себя, – мясом, а мясо где взять, кроме как на рынке, а на рынке – цены.

В общем, много хлопотал над своей Динкой и очень ею утешался, подумывал уже о том, чтобы завести еще одну собаку – чтобы было больше хлопот и больше утешения. Но как подумал, так и раздумал, понял, что никакую другую собаку не будет любить больше Динки – с ее круглыми темно-коричневыми глазами, виляющим хвостом и заливистым лаем, которая ночью ложится с ним в постель, и Неделин не прогоняет ее, хотя это и запрещено в книге про собак; он, засыпая, чешет ей за ушами, гладит брюшко, а Динка урчит.

Неожиданно пришла соседка:

– Добрый вечер. Извините, увидела с балкона, что у вас свет. Не поможете мне кость разрубить? Купила дурацкое мясо с костью, не влезает в кастрюлю. Поможете?

– Конечно, – сказал Неделин.

Динка тоже что-то сказала своим лаем и полезла женщине под ноги, виляя хвостом.

– Красавица ты моя, – сказала женщина.

– Дворняга.

– Все равно красавица. Как нас зовут?

– Диана. Динка. А вас, извините? А то неудобно даже, сколько уже соседи.

– Ирина.

– Сергей. Сейчас мы вам порубим вашу кость.

Неделин взял топорик и пошел рубить кость.

– Какое паршивое мясо! – говорила женщина.

– А что сейчас не паршивое?

– Действительно.

И они стали говорить о паршивости времени – оба оказались уязвлены этой паршивостью. Разговора хватило и на то, чтобы попить чаю после рубки кости, и на то, чтобы после чая просто посидеть, неторопливо вслушиваясь друг в друга.

ГЛАВА 53, ПОСЛЕДНЯЯ

Остальное произошло очень быстро. Они стали захаживать друг к другу все чаще. Светланка, дочь Ирины, очень полюбила Динку, к Неделину относилась терпимо, задав однажды матери вопрос:

– Замуж, что ли, за него хочешь?

– Ты что? – удивилась Ирина.

– А что? Не век одной-то куковать. И ребенку отец нужен, – с ехидством повторила Светланка неведомо чьи слова.

– Ни за кого я замуж не собираюсь! – отрезала мать.

Однажды Неделин пришел с бутылкой шампанского и сказал, что у него день рождения. Ирина быстренько приготовила яблочный пирог-пятиминутку, подарила Неделину хорошую книгу, Светланка тоже сделала подарок: талантливый рисунок из сказки про Снежную королеву.