Пышка для чудовища

И с ними надо что-то делать.

Уголки губ едва дергаются, пока я смотрю на эту компанию, явно ожидающую чего-то от меня.

— А вы, собственно, кто? Простите, с первого раза не поняла, — лихорадочно перебираю в мозгу.

Все разрешительные справки и документы мне должны будут выдать вот-вот, на днях.

— Да как вы смеете! — возмущается с ходу человек.

Я ловлю дзен. Знаю я такое. Это же развод чистой воды. К тебе приходят мужички, что-то требуют, а потом плати.

— Документы находятся на оформлении в департаменте. Мы не оказываем услуги, — я развожу руками в стороны.

— Вы ведете коммерческую деятельность.

Его мужички оглядывают зал. Один даже порывается пройти дальше.

— Еще раз. С кем имею честь иметь дело? — упираю руки в боки. — Документы предъявите.

В любой непонятной ситуации нельзя теряться. А еще надо следить за тем, что делают другие. Например, за тем, как остальные типы пытаются меня обойти и осмотреть зал.

На меня хмуро смотрят, но все же седовласый достает из кармана какую-то бумажку на желтоватом пергаменте.

“Служащий по надзору за предпринимательской деятельностью — Конрад Брин”. Ниже еще какие-то пометки. Эти желтоватые бумаги… Насколько я понимаю, в этом мире их нельзя подделать. Это демонская бумага, на которой составляются контракты.

— На вас пришла жалоба, что вы требуете деньги с людей, а документов у вас нет, — продолжает он.

Я нервно сглатываю. А ведь пожаловаться мог любой. Даже перебираю в памяти, не было ли кого-то, кто требовал документы.

Конрад терпеливо ждет.

Думай, Галя, думай. Что-то ведь не так.

— Постановление, — вспоминаю я что-то похожее из моего мира. — Где постановление?

На меня теперь недоуменно смотрят три пары глаз.

— Так, не морочьте мне голову. Вы ведете неоформленную деятельность. Предъявите документы.

В этот момент из раздевалки выходят мои девочки. Они счастливо улыбаются, но, видя уполномоченного, резко тормозят. Юнис выходит вперед, приближаясь ко мне.

— А что тут у вас?

— Ничего, все в порядке, — объясняю я.

— О, прекрасно, так вы ее клиентки? — тут же вставляет уполномоченный, улыбаясь гаденькой улыбочкой.

— Да, — тут же отвечает Юнис, а я бледнею.

— Ага, то есть она с вас деньги требует? По закону она не имеет права вести предпринимательскую деятельность и брать за нее деньги.

Я резко поворачиваюсь к ним с округленными глазами. Дамы смотрят то на меня, то на уполномоченного.

— Госпожа Галя не берет с нас деньги, — возмущается госпожа Юнис.

Я выдыхаю.

— Мы сами даем, — отзывается вторая.

Я нервно вздрагиваю. Мои глаза скоро из орбит повылазят, насколько меня сейчас подставляют.

— Ай, — слышится стон. — То есть мы даем, а она не берет.

— Так, позвольте моим девочкам уйти, — вставляю я. — А мы с вами обговорим все. У меня действительно подготавливаются документы, поэтому ко мне девочки ходят бесплатно.

Как же мне повезло, что сегодня именно Юнис и ее компания. Были бы новички, было бы хуже.

В глазах чинуши вспыхивают огоньки.

— Ну, это ничего не меняет. Даже за бесплатное ведение дела положен штраф.

— С каких это пор? Если я бесплатно раздам на улице орехи, меня что, оштрафуют? — возмущается Юнис.

 — А если кто-то отравится вашими орехами? Кто будет виноват? Так и тут — открыто дело, но без документов.

— Но они уже в департаменте! — вставляю я.

— Вот и прекрасно. Сможете открыться. А пока я ставлю запрет, — Конрад достает из папки очередную бумажку. — Вам штраф, а на двери мы вешаем замок. Пока не будет оплачен штраф, и не будут предоставлены документы — никакой деятельности.

Еще и смотрит так, потирая карманы. Ясно-понятно. Я девушка почти замужняя, намеки от других мужчин не понимаю и не принимаю. Но тут все ясно, как божий день.

Пришедшие с уполномоченным мужики тоже так смотрят жадно на мои панталоны, будто думают, что я там мелочь храню.

— Так моя деятельность еще не оформлена, ко мне приходят просто так. Вы видели, чтобы они тут что-то делали? Нет. Мы, может, вообще пришли сюда посидеть и ничего не делать. Как только будет оформлена предпринимательская деятельность, тогда и предъявляйте.

— У нас есть обращения пришедших, — холодно отмечает он. — Дамы, вы можете быть свободны, а с вами, госпожа Галя, мы сейчас все решим.

Юнис и компания кидают на меня взгляды, а я киваю им, чтобы уходили. Ну, что ж, господин взяточник. Сейчас посмотрим, кто кого.

— А давайте пройдем ко мне в кабинет, — я обвожу их взглядом.

Умалчиваю про адскую белку. В бизнесе все средства хороши. А мои дела стали плохи.

Я же не могла вечно сидеть на шее у Эцика, хотя он предупреждал, что я должна сначала все оформить, а потом работать.

Чинуша ведется. Идет за мной. Плохо, что я в зале одна. Нот помогает Кристине в булочной. Катерина осталась дома. Девушка фыркала, когда я ей говорила, что надо хотя бы убираться в доме. Но куда там. Дочери какого-то там герцога из соседнего королевства не пристало так унижаться. И вообще, пошла она в замок. Хотя бы за вещами, пока я сильно не разозлилась.

Так и сейчас – я стараюсь не злиться. Пока идем в кабинет, я успокаиваюсь. В конце концов, мы просто спокойно поговорим.

Я открываю дверь и замираю. Бэллы нет! Ее клетка открыта, а печка пуста. Где же она?

В кабинете безумно душно. Я прохожу к столу. Так, у меня где-то были документы о том, что сарай принадлежит Эцику. Я сажусь за стол, лихорадочно соображая, где же Бэлла. Сама в это время роюсь в ящике.

— Кхм, — прокашливается мужчина. — Раз уж мы тут, то мы могли бы решить вопрос с моим департаментом. Тем более, вы не можете вести деятельность, и я вынужден буду закрыть вашу богадельню.

— Да, сейчас, — дрожащими руками я достаю бумажки.

В комнате что-то шуршит. Я хмурюсь. Видимо, Бэлла где-то тут, но прячется. Что ж. Пусть так.

— Вот, — кладу перед ним документ, подтверждающий, что сарай принадлежит Эцику. — Господин Анварио позволил мне пользоваться сараем.

— А-а, Эцимиэль Анварио, — чинуша внимательно изучает документ. — Помню, помню. Регистрировался у нас такой. Жаль, что мой коллега подписывал, а не я. Булочная тут шикарная. С удовольствием приходил бы почаще.

Я не реагирую. Я Эцика знаю. Не стал бы он давать взятки.

Чинуша рассматривает документ и хочет положить его к себе в папку.

— А-а, — я тянусь за бумажкой.