Пышка для чудовища

Любимый распахивает объятья и улыбается мне.

— Я — король.

 — Я — королева, — влетаю в него. — Что?

Мои глаза округляются.

— Ну, совет министров посовещался и решил, что династии Гласунье не хватает еще приставки Анварио и Мендер. Ведь так, господа? — он жестко смотрит на министров.

— Да, не хватает.

— Даже спорить не будем.

Ох, какое общее согласие. И да, нам уже пора бы свадьбу сыграть. А то со всеми этими заботами и ремонтами мы так и не поженились. А тут такой повод.

— Да, ты станешь моей королевой, — усмехается любимый и целует меня в щеку.

— Нет, это ты станешь моим королем, — показываю ему язык и лист с именами участниц отбора.

М-да, негоже королеве себя так вести, но да ладно.

— А может, отбор? — кто-то из министров предлагает.

— Нет, — мы с Эциком синхронно отвечаем.

***

— Смотри, какие маленькие, — я сюсюкаю над красивыми малышами.

— Ну да, красивые, — соглашается Эцик. — А ты уверена, что лучше их тут оставить?

Я закатываю глаза.

— Конечно! А где еще?

— Ну, не в наших покоях.

— Мне так спокойней будет.

— У нас полно места, можно будет им отдельное место выделить.

— Вот ты вечно выдумываешь отмазки, как бы избавиться от них.

— У меня от них голова болит, да и они меня недолюбливают.

— Зато уважают.

— Галя.

— Эцик.

— Давай в соседние покои.

— В детскую!

— Ну, нет.

Бэлла фырчит на наш вечный спор, куда мы денем адских бельчат. Я предлагаю в детскую. Детям нравятся адские белки, да и те их оберегают. У нас двойня — мальчик и девочка. Милые дети, так похожие на папу. Тот момент, когда мама рядом постояла.

Мы взрослые и здоровые. Молодые. Ну, Эцик у меня точно вечно молодым будет, а я...

— Галь, что такое? — любимый обнимает меня.

— Ну, тебе много лет, — я поглаживаю его по рукам.

— Да, и я еще ого-го, — шепчет он мне на ухо, теребя пояс платья.

Мы после родов начали худеть, хотя у меня гормональный фон скачет то туда, то сюда. То мне есть хочется, то не хочется. То я толстею, то худею. Ох, я поняла одну вещь. Лучше жить в комфортном для себя теле и вести здоровый образ жизни. Даже лишняя пышнота не приговор, если заботишься о себе и здоровье.

— Зато я постарею, — выдыхаю печально.

— Кто сказал? — Эцик разворачивает меня к себе.

— Биология, — вздыхаю я.

— Галя, — Эцик тяжело вздыхает. — Ты не постареешь, пока я буду жив. Хочешь, могу немного омолодить?

— О, нет, — усмехаюсь я. — Меня мой возраст устраивает.

Эцик помог брату Нота. Самого парня мы оставили в замке. Он и сам рад. Все же он из бедной семьи выбрался в свет, и такой скачок по карьерной лестнице: из простого наемника — пока что в дворецкие. Может, со временем станет начальником стражи. Правда, там одни големы, но мы не давим на Нота. Кем захочет, тем и станет. По крайней мере, хоть определился и хочет сделать предложение Кристине. Катерине мы отдали зал. В связи с тем, что я королева, то дел у меня стало еще больше. Тут еще приучиться надо, что делать. Наладить работу чиновников, разобраться с демонскими контрактами. Потихоньку убирать их из жизни людей. Все же люди должны добиваться всего сами.

Порой я замечаю грусть на лице любимого, когда он вспоминает про Кеафиниса и Абдиэля. Все же первый его освободил, а со вторым они были столько времени вместе.

— С ними все будет в порядке, — говорит Эцик, глядя на малышей бельчат. — Ад — не приговор. Там жить можно.

— А ты откуда знаешь?

— О, я был там. Весьма милое место, если не обращать внимание на серные озера. И зажимать нос. Живым людям там делать нечего.

— Я и не собиралась в ад, — говорю я. — У нас еще дети маленькие. Вот вырастут немного.

— Я с тобой согласен. Все же их там трое. Они разберутся.

— И каждый найдет свое счастье.

— Обязательно.

Меня крепко целуют, а я прижимаюсь к любимому. Верю — у короля, демона и дракона все будет хорошо. И не такое уж он и чудовище.