Пытаться не любить тебя

«Чёрта с два, если я позволю тебе устроить для меня эту вечеринку, грязная свинья!»

Вновь ускоряя темп, увидела, как внизу сгустилось молочное свечение. У мудака был фонарик. Пенни побежала, с хаотичным безумством раненого оленя и достигла своего этажа. Тяжело дыша, стала искать в сумке ключи. Проклятые ключи, они начали прятаться, как если бы являлись сообщниками отвратительных намерений Гранта. Перерыв вверх дном всю сумку и почувствовав целое море барахла – карманную книгу, разбросанные на дне шарики-драже M&M’s, бумажные салфетки, бутылочку с лаком для ногтей, гигиеническую помаду со вкусом какао, и весь художественный бардак, который представляла её сумка неудачливой Мэри Поппинс, она не нашла необходимые ей ключи. Затем, наконец-то, она почувствовала их под ладонью – холодные и враждебные. Вытащила их наружу и с дрожащими пальцами отправилась охотиться за замком.

Грант приближался всё ближе, свет его фонаря практически освещал её. В этот момент ключи упали на пол. Они зазвенели, как разбросанные монеты.

«Грёбаная неуклюжая кретинка!» – крикнула про себя. – «Ты выглядишь как глупая идиотка из фильма ужасов. Та, которая проскальзывает в подземные гаражи, несётся по пустынным улицам и дикому лесу, чтобы избежать своего преследователя. Ты практически заслуживаешь того, что с тобой случится!»

Встала на колени и почувствовала, как появились слёзы, неуправляемые доказательства присутствующего страха. Пенни нашла ключи точно в тот момент, когда луч света взметнулся и ослепил её.

Оставаясь стоять на коленях и скользя назад, рукой прикрыла лицо. Фонарик точно указывал на неё, подобно светящемуся глазу злобного циклопа. Позади виднелся нечёткий контур мужчины. Грант, конечно, это Грант.

Вытянула руку в его направлении, когда мужчина потянулся в попытке одолеть её.

— Я оторву твои яйца, если ты прикоснёшься ко мне! — воскликнула Пенни, с трудом скрывая панику под словами притворной бравады. У неё в желудке было пусто, но она чувствовала подступающую тошноту, как будто еда последних десяти лет поднималась по пищеводу, чтобы сейчас отравить её рот.

Пока она металась в нерешительности – «что мне делать? попытаться ударить его? убежать? закричать? умолять?» – рука схватила её и подняла на ноги, не сотрясая и не причиняя боли как она ожидала.

Пенни на какое-то время осталась в замешательстве. Мужчина опустил луч от фонарика, переставая её слепить, и тут она поняла, что это не Грант. Однако увиденное, тем не менее, заставило её почувствовать себя подобно рыбе, упавшей из кастрюли с водой на горящие угли.

Она увидела своего рода гиганта. Мужчину лет двадцати пяти, высокого как секвойя, и такого же крепкого. Ну, вероятнее всего, её воображение преувеличивало в сравнениях, но она не сомневалась в том, что он был ростом под два метра. И должен весить не менее ста килограмм. Не потому, что был толстым, а потому, что обладал роскошным набором мышц, очевидными даже сквозь одежду. Он мог бы сломать её одним своим предплечьем. Тем же самым, которым помогал ей встать и на котором, из-под задравшегося рукава, выделялись графические паутины татуировок в оттенках серого и черного. У него было основательное запястье, подобное древнейшему дереву, пронизанное венами, которые отчётливо выступали, несмотря на окружающую полутьму.

После того как представила на его месте Гранта – красивого, сумасшедшего и жестокого Гранта – парень, действительно, казался очень на него похожим. Одетый в чёрное, он производил впечатление тяжеловеса, с выбритыми как у солдата волосами и светлыми глазами, может быть, синего или серого цвета. Она смотрела на него как, в некотором роде, на дух небесный.

— Ты меня испугал, — прошептала Пенни, продолжая спрашивать себя, может ли в итоге чувствовать себя спасённой, или, возможно, натолкнулась на необходимость преодоления новых неприятностей, абсолютно более сложных, нежели держащий в страхе Грант. Как она смогла бы сбить с ног такого парня?

Он остановился, рассматривая её глазами, похожими на осколки стекла. Пенни почувствовала дискомфорт, исследуемая этим ледяным взглядом. Тем не менее, она не опустила веки и на несколько странных мгновений, оба застыли в тусклом свете, наблюдая друг за другом. Вокруг была тишина, нарушаемая лишь затруднённым дыханием Пенни.

— Что ты здесь делаешь? — наконец спросила у него. Безусловно, это был один из глупейших вопросов, который можно было адресовать неизвестному и хмурому Геркулесу, как будто намеревавшемуся навредить ей так же, как Грант, но ничего лучшего не пришло ей в голову.

Мужчина на что-то указал, словно показывал ей на небо.

— Ты ангел? — продолжала она, понимая насколько это предположение сумасшедшее.

«Ангел, с такой внешностью? Он больше похож на демона, отвечающего за охрану дверей ада».

— Я живу наверху, — ответил мужчина. Голос целиком гармонировал со всем его могучим образом. Хриплый и глубокий, такой же впечатляющий, как и его тело.

Пенни недоверчиво посмотрела на него. Она совершенно точно знала, что наверху никто не живёт. Там располагалась своего рода мансарда, в запущенном состоянии и более похожая на голубиный дом, чем на квартиру, населённая крысами и старой, поеденной молью мебелью.

Он, интерпретируя её явное замешательство, уточнил данное заявление голосом, потерявшим всякий намёк на интонацию.

— Я новый арендатор.

«Арендатор» – пожалуй, данное слово совершенно ему не подходило. Оно заставляло задуматься о прилежных арендаторах, которые приносили в дом фикусы и диваны, обитые шёлком в полоску, те кто перекрашивали стены в кремово-жёлтые цвета и покупали наборы кастрюль, для варки на пару. Этот чувак, вместо всего этого, наводил на мысли о старых подвалах, где люди пьют и дерутся, о полных крови рингах, плевках и поте, а так же простынях влажных от необузданного секса.

Краснея до кончиков ушей, Пенни осознала, что не лучший вариант оставаться в компании того, кто, возможно, действительно был новым арендатором или, может быть, являлся опасно сумасшедшим.

Тогда она решила спросить его более спокойно.

— Если ты живёшь наверху, почему не поднимаешься? Почему ты стоишь здесь?

— Я жду, когда ты войдешь в квартиру,— ответил он.

— И какого чёрта? — спросила его с подозрительностью.

— Из-за выражения лица, которое у тебя было.

— Что за выражение?

На мгновение он замолчал, а затем похлопал по карманам пиджака, как будто что-то искал. Пенни подумала, что он собирался вытащить нож, которым хотел убить её на площадке. Но он вытащил только пачку «Честерфилда» и металлическую зажигалку. Мужчина приложил сигарету к губам и высек огонь. Его лицо озарилось красноватым светом, выхватив на мгновение из темноты чётко очерченные глаза, прямой нос и невероятно полный рот, задетый сбоку небольшим шрамом.

Сделав затяжку, он сказал:

— Когда я вижу женщину с таким выражением на лице, даже если она ничего не спрашивает у меня и мы не знакомы, я обычно останавливаюсь, чтобы убедиться – не ищет ли она приключений.

— Никто не думает искать приключений! Вероятнее всего их ищешь ты!

Он выгнул бровь, и его бесстрастное выражение прервал кивок раздражения и подобие лающего смеха.

— Не ищу я приключений, я не того типа, какой ты имеешь в виду. И в любом случае, я бы не сделал этого с цыпочкой, подобной тебе. У тебя нет ничего, с чем можно веселиться.