Пытка любовью

Ваня-ваня бегом побежал за бумагой и ручкой в дежурную комнату, что было комично для "более-менее интеллигентного человека", и Игорь написал заявление о снятии голодовки. Ваня-ваня вырвал лист бумаги из-под рук Игоря, лишь только им была поставлена подпись под этим "заявлением". По-видимому, он боялся, что Игорь может передумать и порвать "заявление". Игоря вновь отвели в камеру, но только уже в общую.

Когда Игорь после ШИЗО увидел в мутном зеркале зоновской бани свой силуэт, сначала он не мог поверить своим глазам. Это был как бы скелет человека, где у рук и у ног были утолщения лишь в местах суставов локтей и колен. Он глянул на свои ноги и убедился, что это так, и что между его ног вверху можно спокойно просунуть две ладони рук, а кости на его груди выпирали, как у настоящего человеческого скелета.

"Да-а-а. За весь срок не отъесться теперь в этой зоне", - подумал он тогда.

Выйдя из ШИЗО, Игорь перенёс свои лагерные пожитки из одного отряда в другой отряд, куда его списали. Этот отряд работал на лагерной промзоне. В рабочем цехе, где работала бригада, в которую был зачислен Игорь, собирали какие-то простейшие металлические детали для радиозавода.

У Игоря в новом отряде не было даже знакомого Игорю лица. В первый день у него не было даже пайки хлеба, а бригадный шнырь сказал ему вечером, когда бригада пришла с работы, что хлеб на него не выдавали. Питаться Игорю было нечем. В зоновской "лавке", куда водили каждый отряд один раз в месяц, он был очень давно. Курить также было нечего. Игорь знал, что на промзоне работают вольные мастера, и решил, что, как только представится случай, поговорить с кем-нибудь из них.

Такой случай представился на следующий же день. Бригадир сказал Игорю, чтобы первый день тот посмотрел, что и как работяги делают, потому что для него ещё не было инструментов, которые поставляют лишь с завода. Игорь ходил по деревянному цеху, дверь которого была закрыта на ключ. И вдруг в довольно широком тамбуре перед дверью он увидел человека в вольной одежде, курящего сигарету, и решил испытать этот случай.

Он подошёл к вольному и вежливо заговорил с ним. Он кратко рассказал о том, что попал в трудное положение после голодовки, что был списан в этот отряд лишь вчера, и что помощи ему ждать не от кого. Он сказал вольному, что может делать своими руками многое. Что он художник, что может вырезать портреты гравюрой по дереву, и что в будущем обязательно отплатит вольному, если тот согласится принести завтра Игорю хотя бы чаю и несколько пачек дешёвых сигарет.

Вольняга, сухощавый мужчина с тёмно русыми волосами, выглядевший лет на пять старше Игоря, сказал, что он сам здесь лишь третий день, но он принесёт Игорю завтра две пачки "Примы" и чаю, сколько сможет поместиться в папку, которую он держал в руке. Вольный сказал, что сейчас он уходит, и ждёт лишь бригадира, который вышел из цеха, а дверь закрыта. Он отдал Игорю свои сигареты "Прима", которых было больше половины пачки, и спички, сказав, что себе он купит за зоной.

Игорь искренне поблагодарил его и сказал ему своё имя. Вольный сказал, что его зовут Владимиром. Они пожали друг другу руки при знакомстве. Игорь сказал ещё раз, что не обманывает тех, кому он что-либо обещает. Затем Игорь сказал, что он "уже пойдёт", чтобы у Владимира не возникло каких-либо сложностей из-за того, что тот общается с зэком, и ушёл в цех по изогнутому коридорчику.

На следующий день Владимир действительно принёс Игорю две пачки сигарет и немного чаю в целлофановом мешочке. Он сказал, что больше он пронести через КПП просто не в состоянии, но за несколько дней, он пронесёт для Игоря пачек десять сигарет. Игорь искренне поблагодарил Владимира и крепко пожал ему руку, сказав, что он теперь многим обязан Владимиру, и как только появится возможность, сделает ему что-нибудь своими руками.

Владимир каждый день приносил Игорю по две пачки сигарет и граммов по тридцать грузинского чая в целлофановых мешочках. На четвёртый день им даже удалось немного поговорить, и в этом коротком разговоре, пока они курили, обнаружилось, что у них довольно схожие понятия о жизни.

Игорь сказал, что ненавидит людей, которые торгуют своими задницами. А Владимир сказал, что тех, кто торгует своей совестью и задницами, он считает самыми омерзительными существами. Игорь полностью согласился с ним в этом. Владимир кратко рассказал, что в детстве его очень любил его родной дядька, который часто "сидел", но короткие сроки. А когда очередной раз освобождался, то всегда брал его с собой на прогулки по городу и много чего рассказывал ему.

Игорь был просто рад не только тому, что познакомился с человеком, который может хоть немножко "поддержать" его после голодовки. Он был несказанно рад тому, что встретил настоящего человека, дружбой с которым нужно действительно дорожить. После выходного дня Владимир вновь принёс Игорю сигарет и чаю. При встрече они уже крепко пожали друг другу руки. А когда они закурили за углом коридорчика, Игорь решил узнать, кем работает Владимир на радиозаводе.

– Владимир, а кем ты работаешь на заводе?
– спросил он.

– Да я на заводе не работаю, - ответил Владимир, - Меня приглашают сюда работать заместителем начальника отряда.
–

Эти негромкие слова, были для Игоря как гром среди ясного неба. Они так ошарашили его, что он не мог вымолвить и слова, а лишь смотрел в лицо Владимира широко открытыми глазами, и сигарета выпала из его пальцев.

– Да успокойся ты, - сказал Владимир и поднял с пола сигарету, выроненную всё ещё стоявшим неподвижно Игорем, - Может, я ещё и не соглашусь на эту работу. Я ведь работал таксистом, но врачи из-за моего позвоночника запретили мне сидячую работу.

Держи сигарету, - протянул он выпавший из пальцев Игоря окурок, - Вот я и ищу сейчас себе работу. А у меня жена работает в Спецчасти за зоной. Она мне и посоветовала сходить сюда. Мне предложили, а я пока ещё хожу и смотрю.
–

– Не ходи сюда работать, Володя, - сказал уже пришедший себя Игорь, каким-то изменившимся, звучащим как бы из одной груди, голосом - Зона, как я понял, калечит не только тех, кого сюда сажают, но и тех, кто здесь работает. Лучше не соглашайся на эту работу. Найди себе какую-нибудь работу за зоной. Здесь многие совесть теряют.
–

– Да, скорее всего, я и не соглашусь, - сказал Владимир, - Но похожу, посмотрю, мне ведь тоже это интересно.
–

После этого разговора они ежедневно встречались до конца недели. Владимир каждый раз приносил Игорю по две пачки сигарет и немного чаю. Игорь говорил, что ему очень жаль из-за того, что, скорее всего, не сможет отблагодарить его за это. А после выходного дня Владимир сказал Игорю, что согласился на работу, и его приняли заместителем начальника другого отряда, работающего также на промзоне.

– Возьми меня к себе в отряд, - сказал тогда Игорь, - Тебе будут нужны надёжные люди.
–

– Я и сам так думал. Постараюсь перевести тебя к себе, если это возможно.
–

– Возможно. А как твоё отчество? Мне нужно будет и обращаться к тебе соответственно. И на "вы".
–

– Владимир Михалыч... Бынбазов... Я сегодня поговорю с начальником отряда о твоём переводе. Ну, пока, Игорь, - он протянул Игорю свою руку, и они обменялись крепким рукопожатием.

Игоря перевели в другой отряд на следующий день. Бригада, в которой числился Игорь, также занималась сборкой простейших металлических деталей от радиозавода. Поставка комплектующих деталей была плохой, и работяги за пол смены успевали собирать все детали, для которых были привезены с завода комплектующие. Оставшееся время зэки сидели за своими рабочими местами.

Двери цеха были постоянно заперты на ключ. Многие из заключённых, соблюдая подпольную осторожность, делали шурушки. Шурушками назывались любые мелкие поделки: брошки, брелки для ключей, медальоны, головки рычагов переключения передач к автомобилям, плоские цепочки на шею и для запястья, и многое другое.

Главными элементами многих шурушков были розы, высверленные в толстом оргстекле. Их можно было высверлить даже заточенной для этого толстой проволокой или заточенным кусочком от электрода, с заострённым концом и острыми гранями. Такие розы и розочки с листьями раскрашивались флуоресцентной гуашью разных цветов, и выглядели ярко и броско в обточенном гранями и отполированном куске оргстекла.