Пытка любовью

Что Хрущёву был тот штраф в миллион долларов, за то, что он в ООНе снял туфлю и стучал ей по столу, устраивая таким образом обструкцию американцам? Он же не из своего кармана заплатил этот штраф.

А на самых нижних социальных ступенях государств люди только лишь пашут за зарплату, для того, чтобы все верхние слои этого сраного общества жили за счёт их труда. Ни один работяга не заработает своим трудом миллион рублей или долларов за всю свою трудовую жизнь. Производители ценностей живут лишь для потребителей этих ценностей, а сами лишь выживают. Вернее, существуют.

Живут, если так можно выразиться, лишь в верхах государств. Да ещё и приучают всех нижестоящих преклоняться перед этим и перед ними, как перед благодетелями. Вот люди и привыкли преклоняться перед засранцами. И преклоняются уже несколько тысяч лет. Бля, какой дурдом!

А эти, что в верхах, живут в ненависти друг к другу и в презрении ко всем нижестоящим. Это и есть сущность их "жизни". Тоже сраненькая житуха у них. Не радоваться жизни, а только делать вид, что радуешься. Показуха. Ведь рядом у всех остренькие зубки. И всё пропитано враждой, ненавистью и страхом между засранцами. Засранцы ведь и думают как засранцы. Потому, что в головах у них много дерьма. Но, все они двуногие, разумные, два пишут, три в уме. Молодец Высоцкий. Как он чётко всё подмечает.

А эти две зоны, как они похожи. Большая, там, за забором, и маленькая здесь. И там и здесь одни люди "пашут" для того, чтобы "выкармливать" оравы дармоедов с их семьями. Но и эти оравы тоже, как будто бы, "работают". Но их деятельность нужна лишь для того, чтобы нижние "пахали", а не отлынивали от работы. Для этого и созданы все структуры власти. Сверху донизу. До тех социальных ступеней государств, находясь на которых люди должны лишь "пахать".

Только здесь, в маленькой зоне, более ярко ощущаешь на своей шкуре, что власть - это форма социального насилия... Но это я могу всё это уже объяснить себе, называя это так, как оно есть. А ведь подавляющее большинство считают, что "так и надо", что "так и должно быть", что "так и положено в мире". Большинство из них выросло на нижних социальных ступенях государств. Социальное сознание каждого настолько незначительно и пропитано ложью, что оно не только не объясняет никому ничего, но искажает этой ложью то, что есть. Это и есть рабский уровень сознания.

Это я доказал пока лишь самому себе, что люди могут быстро изменить этот паскудный мир. Что для этого не надо ждать сотни и тысячи лет, как об этом многие сейчас думают. Это же будет, практически, при жизни большинства из сегодня живущих людей! Да... Но это будет, если я здесь выживу и не сдохну, и если потом напишу всё это в своей работе. И чтобы она тоже потом не исчезла, а попала к читателям. Я-то сам тогда, хрен со мной, могу и сдохнуть спокойно. Лишь бы знания, которые сейчас лишь в моей голове, не исчезли бы бесследно. Не пропали.

Но почему я это понял? Почему это не понял какой-нибудь философ на воле? Да потому, что они лишь работают "философами", чтобы зарабатывать на этом деньги. Потому, что они казённые философы и социологи. Такие всегда были нужны верхам в государствах для того, чтобы лишь оправдывать государство и власть "с научной точки зрения". А я начал сам изучать и философию и социологию. И не ради денег. А просто хотел понять. И всё. Поэтому мне и повезло открыть новые Законы Природы. Только-то и всего.

Но их ещё не достаточно, чтобы всё полностью систематизировать. Как же мало я ещё знаю! Чем больше я узнаю, тем больше я вижу, насколько я ещё тупой. Как бы я был рад зарыться года на два в хорошую библиотеку... Ладно, может быть, тоже прорвусь "на химию". Как хорошо, что жизнь дарит мне встречи с хорошими людьми. Если бы не Михалыч, как бы сложилась тогда вся моя жизнь в этой зоне? Такие люди, как он, - единицы из тысяч. Просто мне ещё раз повезло в моей паскудной жизни".

СТРАСТИ-МОРДАСТИ

Игорь стоял и курил рядом со Светланой у вытяжного шкафа. Она стояла к нему вполоборота. Его рука протянулась к ней, легла ей на плечо, и мягко повернула её к нему. И она подалась к нему как бы сама, всем телом. И вот её большие карие глаза уже рядом с его глазами. Её взгляд как бы заволакивает каким-то томящим дурманом, и веки с длинными ресницами опускаются в истоме. Её голова при этом чуть запрокинулась, подставляя ему полураскрытые губы, жаждущие поцелуя. Их уста соединились. Насколько нежны и приятны её губы!

Поцелуй опьянил, одурманил их головы. Но что это? Это уже не её губы. Это уже торчащий от возбуждения сосок на её упругой груди, который он целует. Затем целует другой. Его нельзя оставить без поцелуя, чтобы он не обиделся. О! Как они прекрасны! Как приятны! Они набухли и торчат так лишь для его поцелуев. Как приятно ласкать их в поцелуе.

Он сдвинул ладонями упругие груди одну к одной, прильнул к ним своим лицом и ощутил, как нежна и приятна их бархатистая кожа. Какое наслаждение зарываться в них лицом. Зарываться между ними. Целовать и ласкать это нежное женское тело, отдавшееся ему для этого.

Его губы и кожа лица ощущают упругие и нежные возбуждённо торчащие соски её груди. А его "своевольный член" уже просто торчит от возбуждения. Он торчит как кол. Это он сейчас пуп Земли. Это его, упрямого, уже ничто не сможет сдвинуть с его намерений. Он никому не позволит даже думать иначе, чем как об удовлетворении его непреклонных желаний. Он уже отключил весь разум, думающий иначе.

Руки Игоря идут ниже, ощущая ладонями тёплоту и нежность кожи этого головокружительно прекрасного тела. Им нравится ласкать и гладить этот бархат кожи. Изгиб спины. Прогнутая к нему талия. Овалы широких бёдер.

Умопомрачительно! Голова уже не работает. Она лишь воспринимает прекрасное и нежное её тело. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Мозг воспринимает лишь эту красоту и нежность. Он больше ничего не хочет понимать. Упругие ягодицы. Верх ноги. Верх другой ноги. Как тепло между её ногами.

В голове лишь сексуальный дурман. Горячее дыхание. Низ живота. Вот оно, всё это долгожданное, манящее и влекущее к себе. Какое наслаждение прикасаться к этой нежной и упругой красоте. Ощущать её своими руками. Мягкие курчавые редкие волосы на бугорке её лобка. Игорь как бы видит всё это своими глазами.

Какое наслаждение гладить, ласкать, ощущать всё это тёплое и нежное своими ладонями, своими пальцами. Это пьянит. Это дурманит. Его рукам тепло от нежности этих женских прелестей, одурманивших его голову. Как нравится его рукам ласкать всё это. Они делают это как бы сами. Его пальцы тянутся в ласках ниже. Там - то желанное место, куда и рвётся его неумолимый, торчащий колом, "своевольный член семьи", подчинивший сейчас всё своей воле. Ему необходимо туда. И он неумолимо рвётся туда, в эту одурманивающую нежность.