Р.А.Ц.

— Тоже мне, командир выискался! Никто его не знает, а по званию все тут равны.

— Ты, Гена, не бзди. Без году неделя в отряде, а туда же. Молод еще, гонор показывать. Лис паршейживьем брал, пока ты стоя писать учился.

Бас двенадцатипудового Пилипчука внушал, а окончательную точку поставил негромкий голос Лиса:

— Так, чтоб впредь не было непоняток. Я на «вечной» подписке, потому скажу только, что мы в отряде таскали с собой радарный детектор.

Лишь чей-то тихий присвист был ему ответом. Для человека понимающего — а понимающими в группе были почти все, — эта оговорка означала очень многое. Дело было давнее и темное, разговоры на тему очень не поощрялись, но многие знали, что в свое время пара особыхотрядов и впрямь имела на балансе упомянутое устройство. Применялось оно, чтобы избежать лучевки, были некогда умники…

Более споров о старшинстве не возникало. Боец с позывным «Гений», если и имел какие-то возражения, предпочел оставить их при себе. А Пилипчук, по контрасту со своей внешностью имевший очень неплохие мозги и являвшийся «куратором» группы, поставил мысленную галочку напротив его фамилии. Парень в экстремальной ситуации проявил что-то очень похожее на истерику — и потому должен был быть списан «вниз» по возвращении. Никакое обучение не могло выявить этого, только проверка боем. Не зря, не зря молодежь была разбавлена солидной долей «стариков» — юная быстрота и скорость на полигонах порой ломалась о грубую действительность, зато обстрелянные и опытные бойцы обладали настоящей, выкованной в десятках и сотнях реальных схваток стойкостью.

Двинулись. Шли сторожко, ощетинившись стволами во все стороны, свободный ход спусковых крючков был выбран почти до конца, так, что оставалось лишь на волос сдвинуть палец для мгновенного открытия огня. Так осназовцы могли и долго ходить, и бегать, причем без случайных выстрелов даже в падении. Лич и его живой БТР обнаружились за поворотом. Щит был убран, сам Шварц сидел на крупе твари, свесив ноги влево, а от ног «Богомола» начинался вывал в стене тоннеля. Шварц приглашающе повел рукой — туда, мол. Заглянув за край чисто срезанной древоплоти, Лис увидел косо поднимающийся вверх пологий лаз, диаметром примерно в полтора метра. Лаз был идеально прям, а его стенки кое-где даже бликовали полировкой. Под ступней мягко вздымалась волнами мельчайшая пыль, она доходила почти до колена и была такой текучей, что живо раходилась все дальше и дальше по тоннелю.

— Твоя работа? — прямо спросил Лис, подняв забрало. Лич молча кивнул.

— Зачем?

— Вы дальше не пройдете, там внизу маг, я его чувствую.

Гений закатил глаза и тихо пробурчал себе под нос: «Тля, еще один чуец!». Против ожиданий, лич его все-таки услышал:

— И хрена ли? Без барометра в заднице не выжить. Маг там один, но сильный. Это мое дело. Ваши там с дверью бьются, только зазря, она и не этому учена. Вот тоннель, он длинный, но ровный, идите — он выведет за два километра от оцепления.

— Почему ты?

Лич деланно удивился:

— Дык, я же вроде на службе, присягу давал.

Лис некоторое время подумал, затем решительно рубанул рукой воздух:

— Мы тоже. И у нас приказ.

Лич поморщился:

— Да пойми ты, там маг! Я не смогу одновременно прикрывать вас и драться с ним.

Боец остался невозмутим.

— Ну так давай взаимодействовать. У нас пулеметы, из них один крупняк, лазер, два «Молота» — всяко пригодятся. Если все так печально, мы пойдем вторым эшелоном.

— Про «мор» забыл.

— Нет, наша броня от него частично защищает.

— И все равно, я со времени тестов несколько прибавил. Пойдете метрах в ста, не меньше. Лучше сто пятьдесят. На всякие странности особо не отвлекайтесь, я скажу, когда будет угроза. Нижние полости напичканы всяким… э-э, оборудованием, только оно в большинстве живое, в стрельбе мы будем ограничены. Желательно его захватить, а не сжечь.

— Ну, это как выйдет, приказ только на штурм. Подставлять ребят ради пары тонн слизи я не собираюсь.

— Лады, я тоже.

— Тебе надо прописаться в нашей сети. У тебя ЗАС какой?

— Обычный, три-пять-семнадцать.

— Ракетчик, что ли? — хмыкнул Лис. — Блин, не пойдет, он наши не ловит. Винт, дай ему свой брусок.

— А я с чем останусь? — спросила безликая фигура в ошметках мимикрирующей пленки, протягивая, тем не менее, личу пластинку устройства спецсвязи.

— А у тебя сканер генеральский, и протоколы давно прописаны, я знаю, вот и будешь через него контачить.

— Ну Лис, как был проныра, так и остался!

Тот довольно усмехнулся:

— На том стоим.

Потратив еще минут пять на утряску различных тонкостей, увеличившийся на двоих членов отряд начал движение. Все вместе они дошли до завалов из мертвой плоти, остановились — и тут лич показал, на что способен. Повинуясь короткому взмаху костлявой ладони, ошметки тварей задергались и начали отползать к стенкам тоннеля, все плотнее и плотнее, когда место кончилось, плоть стала карабкаться на плоть, срастаясь в нужных местах, так что вскоре мертвое сформировало нечто вроде чудовищных тюбингов, собранных в гигантское тоннельное кольцо. Как только копошениезакончилось, лич немедля двинулся вперед. За ним последовали и бойцы осназа, несмотря на всю свою выдержку то и дело косящиеся на осеняющий их черно-багровый потолок, в котором там и сям попадались белые осколки и целые кости.

53

— Ну и что думаешь?

— ИППЗ работают, интерес к ним в рамках ожидаемого. Пришлось, правда, паре светил дать допуск на экскурсию в бутафорский цех, вроде удовлетворились.

— Хорошо, значит, завеса пока держит.

— Зачем ты корректировал заявки?

— Потому что аппетиты у маршалов немереные, а мозги все по-старому работают. Из всех только танкист Бабаджанян прислал адекватную заявку, и то, подозреваю, только потому, что на полигоне побывал, это его немного встряхнуло. Пропускная у копиров ведь не резиновая.

— Ну, миллионы РПП я еще понимаю, войска уже переводятся на новые штаты — колонны станут компактнее, суточные марши вырастут. Но миллионы «Кремней» куда тебе? Ты собрался все подряд там остекловывать?

— Помнишь особое мнение Щеглова?

— Естественно, столько копий сломали. Хочешь сказать…

— Да. Когда там ИИ ученые сделают, неизвестно, может, сегодня, а может, лет через сто. А выживать нужно сейчас. «Предел» — это ведь очень старая программа. Ее начал не я и не Усатый, она была задолго до нас. Есть особый музей, там даже предельные мосинки есть, и шашки с ятаганами. А «Кремень» — единственная на сегодняшний день боеголовка, не требующая «гнезда», системы термостабилизации, и притом «чистая». Ее можно хранить прямо переданной в войска, в готовности «один». А Ушаков еще протестовал против унификации, даром что прямой потомок того.

— Ну, ты же его из маршалов-то отправил точку сторожить. Может, еще поумнеет, сейчас будут нужны все командиры хоть с каким-то опытом. А с «Кремнем» да, хорошо вышло. Переходники под любой тип боеприпасов, любая среда, любой носитель.

— Сколько нервов мне стоило ее пропихнуть! Вязкие, гады, сто голов срубишь, двести тормоза затягивают. А уж по цене обошлась она — до Марса слетать можно.

— Но, возврашаясь к вопросу — что, прямо все выжигать будем? А с оннами как?

— Выжигать… Если нам позволят, то будем. Как думаешь, за тысячи лет и тысячи миров — ни разу не нашлось одного сумасшедшего эльфа, который возмечтал бы о космосе? Не бывает так. Кто-то да обратил бы внимание. Драконы ведь летают, твари летают, прямой логический посыл отсюда — летать совсем уж высоко. Но нет.