Раб и Царь

– Я раб.

Серый отпустил Раба и снова уселся за стол.

– А теперь деньги, – коротко приказал он.

– У меня нет с собой. Есть только акции.

– Какие ещё акции?

– Мои акции, я их приобрёл…

– Ты ничего приобрести не можешь, потому что ты мой раб. Не нужны мне эти бумажки. Верни их прежнему хозяину, а мне принесёшь деньги.

– Хорошо, – послушно ответил Володя.

– Не так отвечаешь!

Володя вопросительно посмотрел на Серого.

– Надо отвечать: Слушаюсь, хозяин.

– Слушаюсь, хозяин, – прошептал Володя.

– Не расслышал! Привыкай отвечать громко и чётко.

– Слушаюсь, хозяин, – уже громче сказал Раб.

– Опять плохо.

– Слушаюсь, хозяин!!! – закричал на всё кафе Раб.

– Вот теперь всё правильно. А теперь убирайся.

Раб, весь бледный, с мокрыми штанами и трясущимися руками, вышел на улицу и остановился. Стас увидел его из машины, вышел из неё и услужливо открыл перед Володей дверцу. Директор сел на заднее сидение и молча уставился в одну точку. Стас и водитель переглянулись, но не посмели беспокоить шефа вопросами.

Наконец директор пришёл в себя и промолвил:

– Завтра пойдёшь в фирму «Энергия» и продашь директору все эти акции.

– Продашь? Так у него же денег нет!

– Продашь за рубль.

Стас онемел от удивления. Раб посмотрел на него сумасшедшими глазами и заорал:

– Как надо отвечать?!

Стас молчал, ничего не понимая.

– Надо отвечать – слушаюсь, хозяин! – заорал директор.

Стас удивлённо смотрел на директора и ничего не говорил.

– Ну!!! – ещё громче закричал Раб.

– Слушаюсь, хозяин, – тихо ответил Стас.

– Не слышу! – продолжал кричать директор.

– Слушаюсь, хозяин! – выкрикнул Стас.

Машина Раба рванулась с места, противно визгнула шинами и скрылась за поворотом.

Глава 10

Здоровье Николая Ивановича с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Его перестали интересовать новости, он не смотрел телевизор, не слушал радио и не разговаривал со своими соседями по палате. Целыми днями Рабов-старший сидел у окна и смотрел в одну точку. Врачи понимали всё, что происходит с больным. Началось угасание. Включился механизм смерти. И теперь ничто: ни самые современные препараты, ни профессора и академики не способны остановить этот чудовищный маховик, который раскрутил сам Господь Бог. Единственным человеком, который ещё как-то интересовал Николая Ивановича, была Катя. Когда она приходила, он переставал смотреть в одну точку и на короткое время снова превращался из живого трупа в человека. Катя видела это и старалась навещать своего свёкра как можно чаще.

– Николай Иванович! – кричала она ему с порога. Больной оживал, и его лицо приобретало какое-то выражение.

– Это ты, Катюша? – говорил он ей ласково. – Как долго ты не была у меня. Я уж думал, ты больше совсем не придёшь.

– Ну где же долго? Я вчера у вас была.

– Правда? А мне показалось, что уже вечность прошла.

– Николай Иванович, пойдёмте погуляем в садик. Смотрите, какая погода хорошая.

Они прошли в больничный сад и сели на скамеечку под сиренью. Катя достала из сумки пирожки, налила в стакан молока и протянула свёкру.

– Попробуйте, домашние. Специально для вас испекла.

Рабов-старший набросился на пирожки так, как будто его не кормили целую вечность.

– Понравились? – спросила Катя. – Да не торопитесь так. Я вам ещё принесу.

– Не принесёшь.

– Почему не принесу? Завтра же испеку и принесу.

– Не успеешь. Я умру сегодня.

– Типун вам на язык. Откуда у вас только мысли такие? Вон аппетит-то у вас какой, лучше, чем у молодого!

– Это так бывает, Катюша. Перед смертью обычно человеку легче становится.

– Да выбросите это из головы, что вы ерунду какую-то несёте.

– Это не ерунда, Катенька. Она уже приходила за мной.

– Кто приходил?

– Смерть приходила.

– Ну да, вот так, со своей косой к вам и пришла?

– Смеёшься? А я серьёзно. Сегодня приходила. И совсем она без косы. Высокая такая, и красивая. Приходила и сказала, что сегодня опять придёт. Придёт, и тогда уже заберёт меня насовсем. А пока отпустила меня, потому что я кое-что не доделал.

Катя поняла, что больной начал заговариваться, и чтобы не нервировать его, стала поддерживать разговор.

– Ну и какие дела вы не доделали?

– Дело очень простое. Я тебе всё должен рассказать.

– Что, всё?

– Вот расскажу всё, тогда она меня и заберёт. Слушай.

Николай Иванович нагнулся к самому уху Кати и начел шептать:

– Ты не считай, что я сумасшедший. Отнесись к моим словам серьёзно. Она сказала, что тебе угрожает опасность, а тебе ещё рано.

– Кто сказал?

– Тьфу ты, господи, какая ты непонятливая! Да смерть же, конечно, кто же ещё?

– А-а, – только и могла сказать Катя.

– Да не а-а, а слушай. Не могу я так просто туда уйти. Мне надо всё тебе рассказать. Ты думаешь, я ничего не знаю? Я всё, девонька, знаю. Знаю, как тебя подставили, как гадостью опоили, чтобы ты сопротивляться не могла. Это всё он с корешем своим. Серый его зовут. Он ко мне приходил недавно, убить меня хотел, да не стал. Сдохнешь здесь, старый козёл, сказал. Сказал и ушёл.

– Да кто он?

– Господи, да муж твой, кто же ещё? Сынок мой, будь он проклят. Это ведь он всё и придумал.

Николай Иванович сел на своего любимого конька. Ещё не было ни одного раза, чтобы при встрече с Катей отец не обливал грязью своего сына. Катя привыкла к этому. Она относила это к болезни и не обижалась на свёкра. Вот и в этот раз ей приходилось выслушивать эти плоды его больного воображения.

– А этот Серый всё исполнил, как он и придумал, – продолжал свёкр. – Потом Серый ему денег дал. Много денег, нам тогда даже и не снились такие деньги, и он эти деньги украл, а я Серого в тюрьму засадил. Теперь этот Серый объявился, значит, он отомстит ему. А ты, дочка, в опасности большой. Теперь, когда над твоим муженьком дамоклов меч навис, он ни перед чем не остановится. Не дай бог помешаешь ему, убьёт, и даже глазом не моргнёт.

Николай Иванович внезапно прервал свой непонятный рассказ. Он внимательно посмотрел на Катю.

– Не веришь мне? Вижу, что не веришь. Думаешь, сумасшедший старик бред несёт?

– Да что вы, Николай Иванович, верю. Ещё как верю, – успокоила его Катя.

– И правильно, не верь. Разве в такое можно поверить? Всё проверять надо.

Он опять нагнулся к самому уху Кати и зашептал:

– У меня ведь и доказательства есть. Это кассета. Я её у него выкрал. Ты думаешь, что эта та кассета, что в киоске продавалась? Нет. Они там ещё и для себя снимали. Посмотри её, и ты не будешь думать, что я бред несу.