Раб страсти

Где там ученики, которых мне обещал смотритель? Я буду творить, заодно гардеробчик сменю, а то у народа никакой фантазии, как-то всё простенько, нет, я не спорю, и ткань отличная, и вышивка — глаз не отвести, но комбинировать цвета и ткани ещё не догадались, да и фасончик так себе. Отправился на поиски Шарунара, напомнил об обещании, а пока он ищет этих самых учеников, взял бумагу и карандаш, и отправился рисовать пейзаж, шутка. Пошёл рисовать костюм, украшения к нему и веера.

Думаете это легко? Ошибаетесь, у меня в одном месте убыло (мой нежно лелеемый третий размерчик, тяжко вздыхаю), а в другом месте прибыло (думаю, о том, что прибыло рассказывать не надо), и это "прибыло" надо как-то запрятать в широких штанах с низкой посадкой. Кстати, это "прибыло" доставило мне несколько неприятностей, утренний стояк, плюс встречи, мечты и реакция на Ясимара, и результат очевиден, причем, не, только, мне, пришлось, посоветовавшись с лекарем, пить успокаивающие моё буйное, как оказалось, либидо травками. Так вот, вернёмся к штанишкам, надо всё закрепить так, чтобы ни болталось и не вывалилось, а то стыда не оберусь. Сижу, думаю. Тут как раз Шарунар привёл учеников, даже ученика обувщика привёл. Отложил пока лист с начатым наброском костюма и занялся сменой гардероба. Как и предполагал, ребята молодые (относительно), с гибкой фантазией, склонны к экспериментам, то, что надо. Долго объяснять, чего хочу, не пришлось, даже вошли в азарт, предлагая свои варианты. Ткани подобрали быстро, как украсить определились. Заказал себе банный халат, бельё, тройку костюмов для тренировок, даже пару пижам. Одежду люблю удобную, поэтому были отправлены на пошив футболки с коротким и длинным рукавом, штаны мягкие, домашние, брюки, рубашки, камзол, его, немного видоизменил. С обувью тоже быстро разобрались, на улицу я не выходил, поэтому много мне не надо. Украшения отдал те, что у меня были, чтобы переделали, массивные, при моей хрупкой, мелкой фигуре смотрелись тяжеловесно.

Много не заказывал, фигура уже изменилась, а я хотел добиться большего, да и статус не тот. Когда с основным разобрались, перешли к костюму. Тут стал вопрос с цветом костюма, я хотел бирюзовый, он выделит глаза, заставит их сиять. Желаемого цвета не было, пришлось экспериментировать, наслаивая прозрачные, и полупрозрачные ткани друг на друга. Нужного эффекта добились, на нём и остановили свой выбор.

Украшения виделись мне лёгкими, резными. Вышивку на костюме я захотел серебром, поэтому и украшения должны быть серебряными, набросал на листе морскую звезду, конька, ракушки, сделал по ним резьбу, виделись мне они полыми с бубенчиками внутри. Такие висюльки попросил прицепить на браслеты на руки и ноги, пояс на талию и цепочку на невидимках в волосы. На шею короткая цепочка со звездой, в уши серьги-гвоздики с нею же, подумав, ещё заказал серёжку в пупок и нос, подробно остановился на веерах. Бедный ученик ювелира, его лицо надо было видеть. Я тихонько хихикал, что для них — шок, для других давно уже стало нормой.

Следующими в моём списке были чешки, оговорив, какими они будут, быстро решили вопрос с вышивкой, велосипед изобретать не стали, волны и та же "морская живность", от камней отказался категорически, на что получил сетования, что, мол, костюм для праздника такого масштаба бедноват. Пофыркав и "велев" никому тайны моего образа не открывать, отправил ювелира и обувщика работать, а сам с портным занялся костюмом. Идеальным вариантом была бы длинная до пят юбка, но решил остановиться на широких штанах (как юбка) с разрезами впереди по ногам, посадка низкая, пояс широкий, обильно вышитый серебром, как и низ штанишек. При движении два слоя полупрозрачной ткани будут играть, создавая эффект волн, прибоя, намекая на очертания тела. Проблема размещения моей мужской гордости (хотя, какая тут мужская гордость, я не в плане размера, просто женский ум мирился с наличием сего органа с трудом), была решена по средством вшивания плотных плавок прямо в штаны. Как это будет сидеть, будет ли мне удобно, эти вопросы будем решать при примерках. С верхом было тяжелее, у меня было, два варианта, и я не знал на каком остановиться. Короткий топ или жилет? Эту проблему разрешил портной, сказав, что сделает и то, и то, а там я разберусь. Оговорив вуаль, я и этого товарища отправил восвояси с обязательным "напутствием", а сам, профукав посещение библиотеки, отправился обедать и к лекарю. Мне ещё краску готовить для бровей и ресниц, не всегда же мне ходить бледной поганкой, хотя, глядя теперь на себя в зеркало, можно было поспорить.

Глава 11

Жизнь в гареме текла своим чередом. Я всё так же развлекался, третируя его обитателей, ну а что, нервные они какие-то. Я понимаю, праздник и всё такое, но не обязательно, же сгонять свои плохие эмоции на мне. Вот и приходилось им петь ("Соловей мой, соловей" в исполнении одного вампирчика был бы чудесен, не фальшивь он так на высоких нотах), танцевать (и ничего эльфа не молнией шибануло, танцевал он, тан-це-вал), рисовать (между прочим, рисовать своими гениталиями в общественных местах, это последний писк моды), читать стихи (то, что они с нецензурными словами, не моя вина, нет). Ну, как-то так.

Мои одежда, обувь и украшения уже готовы, но я пока не рискую в этом показываться. Каждый день я следовал своему плану, и отражение в зеркале уже не заставляло меня нервно вздрагивать. Волосы уже достигали талии, цвета лисьего меха, не ярко рыжие, но и не бледного, неопределённого. Мягкие, шелковистые, густые, расчёсывая их, получал истинное удовольствие и радовался как дитя. Кожа приобрела здоровый цвет, выровнялась, стала мягкой и бархатистой. Брови и ресницы я покрасил, и лицо в момент изменилось, глаза стали ярче, их блеск завораживал даже меня. Пытаясь судить беспристрастно, понимал, что именно глаза — мой главный козырь, в них огонь, страсть, загадка, соблазн.

Тело я привёл в соответствие собственным критериям красоты, теперь я не казался задохликом и заморышем, спина прямая, красиво вылепленные пропорции в наличии, чем не жених, посмеивался над собой. Жизнь была бы прекрасна, если бы не пристальное внимание одного товарища, читай, моего папеньки.

Жизнь моя жестянка, а ну её…

— Что ты задумал? — вспомни… (то самое), вот и оно.

— Ты о чём? — я вообще, цветочек аленький.

— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, хватит дурака из себя корчить, — шипел на меня папашка, демонстрируя длину своих клыков. Впечатлился, проникся.

— Что тебе от меня надо? Ты думаешь я не вижу и не чувствую твоё пристальное внимание к моей персоне? Свои права на меня шипеть ты и моя маман потеряли, когда лишил меня родительской любви, семьи и отдали как животинку на воспитание в казённый дом, — решил продемонстрировать зубы и я. Пощупав кончиком языка удлинившиеся клыки, прифигел, у меня в предках пять клыкастых, а у папика только два, разница, скажу я вам, ощутима, вполне, рот хрен закроешь.

Пришлось глубоко подышать, успокоиться, а то с открытым ртом и торчащими клыками как-то не комильфо. Вся красота насмарку, в зеркало даже смотреть не хочу, вдруг ночью кошмар приснится. Стою, дышу, глазами на этого морального урода сверкаю, вспоминаю, как рассматривал картинки в книгах, где изображены расы во второй ипостаси (обороте). Все красавцы удалые, все равны как на подбор…, шучу, конечно, но впечатлило. Клыки, когти, шипы, да и размерчики не подкачали.

— Ты очень сильно изменился, и я хочу понять, зачем всё это? К чему готовиться? — умерил пыл Даритас.

— Ты сам меня сюда запер, чем теперь недоволен? Если мне грозила опасность, то не обязательно было совать меня в гарем, пристроили бы на кухню или в помощь садовнику, но ты не такой, ты на золотой дороже, тебе обязательно надо было протянуть меня через постель владыки. Какие теперь претензии ко мне? Думаешь, я не понимаю, что ты преследовал, да и до сих пор преследуешь свои цели? Мне уже тошнит от этого места, от его тупых обитателей, я, элементарно на улицу хочу выйти, на лошади покататься, погулять по улицам города. И если для этого мне необходимо подставлять зад повелителю, я это сделаю, — вылил я на спермодателя. — Ты никогда не задумывался, каково это, сидеть взаперти? Куда тебе думать об этом, я для тебя никто, разменная монета. Слушай, а может, ты заговор готовишь, метишь на место Ясимара?

Вау, какой эффект, эту глыбу льда так перекосило, зашипев, он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Ню-ню. Я мальчик "добрый", не тобой воспитанный, гадить умею по разному: по мелкому, по крупному, в душу, мозги тоже засирать умею. Можно сказать, у меня разряд, стаж, опыт, плюс характер.

Но внутри облегчённо вздохнул, в порыве эмоций блок приоткрылся, и мне стало очевидно, что этот идиот предан своему другу, а так, же то, что за него он больше переживает, чем за меня. И хотя я не его ребёнок, но всё равно стало больно и обидно, не за себя, за мальчишку, который так и не познал в этой жизни любви. Надеюсь, боги, демиурги, высшие силы, не знаю, кто ещё, в следующей его жизни подарят ему много любви и радости, и пацан узнает, что такое счастье.

— Я не собираюсь вредить Ясимару, никак, никоим образом. Ты наблюдал за мной, видел мою реакцию на него, думаю, от тебя этого скрыть не удалось, — горько улыбаюсь. Может как профессионал он и достиг высот, но как отец — он точно не состоялся. — Но у меня к тебе будет просьба. Если я не добьюсь, внимания Яса, если не займу достойное место возле него, ты поможешь мне уйти, скрыться и, возможно тогда, боюсь загадывать на перёд, так как, никогда не говори никогда, мы не увидимся.

— Ты не хочешь познакомиться со своей матерью? — задаёт мне вопрос, разглядывая с интересом.

— Знаешь, у людей есть отличная пословица: не та мать, что родила, а та — что вырастила. Я не знаю, что заставило её отказаться от меня, но я точно знаю — не люблю боль. Буду откровенен, видеть тебя больно, лучше бы мне не знать, я был бы счастлив в своём неведенье, — хочешь правду, получай. — Ты мне поможешь?

Эта козлина ещё и глаза отводит. Вместо цензурных слов сплошное пи.

— Я против, всё же здесь ты под моим присмотром, — убить его, что ли.

— Да не вопрос. И сколько мне надо пробыть в гареме, пока ты насытишь своё не вовремя взыгравшее "отцовское чувство"? Я под твоим "бдительным присмотром" один раз уже чуть не помер (не будем уточнять, что помер)? — моя внутренняя богиня, по имени Язва, вылезла наружу.