Работа с зависимостями и созависимостью: теория и практика

В любом случае, представление о себе не соответствует действительности. Нередко бывают так называемые «качели», когда происходит скачок между заниженной и завышенной самооценкой, они чередуются: «Раб и царь», «Бог и червь»…

Кому-то зависимость позволяет поднять самооценку на время: после употребления ПАВ аддикт ощущает уверенность в себе, смелость общаться и заявлять о себе, или в компьютерной игре отождествляется с героем и его сверхспособностями… Но это ложный путь: он не решает проблему низкой самооценки и лишь отдаляет от реальности.

Иногда дисфункциональные семьи с зависимостью называют семьями, в которых нарушена любовь. Очень верные слова, на мой взгляд: в таких семьях может быть много любви, но она принимает неправильные формы и выражение («Бьет, значит, любит» и др.). Не получая истинную здоровую любовь и принятие, дети не могут научиться любви к себе. Поэтому и во взрослости в отношении к себе не хватает здоровой безусловной любви. В детстве формируется бессознательное убеждение: «Меня никто не любит, сам буду себя любить», «Я не достоин любви, никто меня никогда не полюбит, и я сам себя не люблю», «Любовь надо заслужить» и т.д.

В любом случае, не хватает реалистичного самовосприятия и здорового любящего отношения к себе. Давайте рассмотрим для примера человека, который замечательно играет в шахматы, но плохо поет.

Здоровая самооценка: «Я хорошо играю в шахматы и плохо пою».

Завышенная самооценка: «Я замечательно играю в шахматы, лучше всех, знайте про это все!»

Заниженная самооценка: «Я ужасно пою, я пою хуже всех, как ужасно, что я не умею петь…»

Сложности в эмоциональной сфере, в том числе с эмоциональной саморегуляцией. Возможны следующие:

– аддикт даже не понимает, что захвачен неким чувством, чувства подавлены;

– не может дифференцировать – определить, что это за эмоция, назвать ее (алекситимия);

– испытывает сложности с выражением чувств – с тем, чтобы сдержать и/или с тем, чтобы выразить.

Зависимость иногда очень верно называют «болезнью замороженных чувств». В дисфункциональной семье с зависимостью нарушена эмоциональная регуляция: обмен чувствами, выражение чувств… И зависимость/созависимость становятся нездоровой их формой регуляции.

Например, сын-подросток злится на свою мать-алкоголичку, но не может предъявить ей это чувство из страха, жалости, из-за материальной зависимости или по иной причине. Тогда он может начать размещать свою злость в виртуальном пространстве, в компьютерных «стрелялках», развивая игровую компьютерную зависимость. Или найти некий идеализированный образ девушки, контрастный по отношению к демонизированному образу матери, и в созависимой любви найти утешение; эта идеализация будет уравновешивать и сдерживать заряд гнева на мать. В любом случае зависимость/созависимость становятся «помощниками», «помогающими» справиться с собственными чувствами.

Есть семьи, в которых распространен негласный запрет на любые чувства. Чувства воспринимаются как нечто негативное: неприличное, демонстрирующее слабость и т.д. Но есть и семьи, в которых запрещены конкретные чувства, то есть отношение к эмоциям очень избирательное.

Например, в династиях военных страх воспринимается как нечто недозволительное, особенно для мужчин.

Детей в дисфункциональных семьях не учат осознавать, проживать, выражать свои чувства.

Зависимый или созависимый человек может казаться эмоциональным, но важно понимать, что манифестируемые эмоции могут быть прикрытием для более глубоких чувств, маскировкой. Например, за гневной вспышкой наркомана может скрываться страх будущего. А за теплыми сердечными чувствами созависимой девушки может прятаться гнев на отсутствие взаимности.

Люди зависимого типа больше склонны к отреагированию чувств – бесконтрольному выплеску. А вот созависимые чаще подавляют, удерживают в себе и в итоге страдают от психосоматических заболеваний, депрессивных состояний.

Проблема вины и стыда. Выделим их в эмоциональной сфере отдельно как токсичные процессы. Стыд – ощущение своей «плохости», вина – «плохости» своих поступков. Сами по себе, это необходимые чувства, регулирующие поведение в социуме в соответствии с правилами, считающимися нормальными в том или ином обществе. Эти чувства не природного, а социального происхождения, возникающие в процессе воспитания.

Но в дисфункциональной семье, имеющей зависимость, эти чувства в дисбалансе, их регуляция нарушена. Поступки и личность, вина и стыд путаются между собой: «Если я поступил плохо, значит, я плохой». Поэтому в такой семье очень сложно и унизительно признавать свои ошибки, это равносильно признанию в своей личной несостоятельности и недостойности. Стыд и вина перебрасываются друг другу, как мячик: «Нет, это ты виноват!»

Зависимая личность больше склонна перекладывать стыд и вину на других: «Я напился, потому что из-за тебя у меня был сильный стресс!» А созависимая личность берет себе чужие вину и стыд: например, детям алкоголиков стыдно за болезнь и за поведение родителей, хотя в этом нет их собственной вины и «плохости».

Поэтому зависимый и созависимый тип комплементарны, они дополняют друг друга, образуя устойчивые союзы – родственные, дружеские, рабочие.

Сложности с целеполаганием. Еще одно последствие инфантилизма, недостаточной зрелости – проблема с постановкой цели и со следованием к ней.

Во-первых, зависимая и созависимая личность плохо ощущает и осознает свои истинные потребности, замещая их псевдозначимыми желаниями. Объект зависимости или стремление к субъекту созависимости – замещение более глубоких, истинных, малоосознаваемых потребностей. Например, истинная потребность – расслабление, и она достигается путем приема алкоголя. Или истинная потребность в принятии, безусловной любви замещается влюбленностью, эмоциональной зависимостью.

Во-вторых, потребности сложно выражать. Зависимый тип начинает требовать, считает, что ему «должны», и плохо переносит фрустрацию, связанную с отказом, неудачей. Созависимый тип отказывается от своих потребностей и компенсаторно инвестирует их в других. Например, нуждаясь в объятиях, проецирует и начинает навязчиво обнимать близких: «Это ТЫ нуждаешься в объятиях, я знаю…»

В-третьих, объект зависимости/созависимости приобретает сверхзначимость, возникает канализированное, туннельное стремление к нему: достижение любой ценой, захваченность мыслями о нем. Все остальные сферы жизни и процессы кажутся фоном, чем-то вторичным, нередко они приносятся в жертву основной цели, связанной с объектом зависимости/созависимости. Это можно назвать «охваченностью сознания предметом пристрастия», будь то объект зависимости или субъект эмоциональной привязанности.

Таким образом, мы видим, что зависимая и созависимая личность часто ставят перед собой ложные цели, которые не соответствуют их истинным потребностям. Или испытывают сложность с самой постановкой цели: «Не знаю, что хочу». А поставив цель, нередко теряют ее по дороге, переключаются на что-то другое – их отвлекает зависимость/созависимость. А вот к объекту своей нездоровой привязанности они движутся целеустремленно и канализировано, игнорируя все остальное и принося в жертву другие свои интересы, включая здоровье.