Работай на меня! Выходи за меня!

Заиграла веселая мелодия и вернула меня в реальный мир. Я, не глядя, ответила на звонок.

— С-с-не-жа, — всхлипывания лучшей подруги невозможно не узнать.

— Что случилось? — я остановилась.

— М-машина, — Лина снова зашлась в рыданиях.

— Что машина? — я понизила голос и почувствовала, как у меня все внутри сжимается.

— Меня сбила машина!

На рыдания Лины в трубку начали оборачиваться прохожие. А я оглядывалась в поисках свободного такси на обочине.

— Где ты? Я еду!

***

Все оказалось не так страшно. Лина отделалась несколькими ссадинами, синяками на пятой точке и сломанной ногой. Ее хотели оставить на ночь в больнице, чтобы убедиться в отсутствии сотрясения, но зная «взаимную любовь» Лины и больниц, я обещала не оставлять подругу без присмотра. Поэтому мы подписали отказ от претензий, взяли в аренду коляску, костыли и поехали домой.

Лина жила недалеко, а таксист оказался лапочкой. Он не только довез нас до самого подъезда, но и помог Лине подняться на третий этаж. Он даже подождал, пока я найду в ее бездонной сумке в кромешной тьме ключи от квартиры, и затащил коляску в прихожую, прежде чем поехать дальше работать.

Пока я помогала подруге снять кроссовок со здоровой ноги, услышала от нее что-то вроде «жаль, что с кольцом». Лина была в своем репертуаре, хотя выглядела в рваной одежде она, мягко говоря, не очень.

— Рассказывай, — я взяла с журнального столика чашку молочного улуна с клубничным ароматом и сделала глоток.

Мы устроились в гостиной. Алина, пока я готовила чай, положила загипсованную ногу на журнальный столик, а сама откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Костыли подруга предусмотрительно оставила рядом, прислонив их к деревянному комоду, на котором красовалась керамическая сиамская кошка и лежал пульт. Шторы оказались задернуты. Тьму в комнате развеивал только какой-то фильм, который шел по телевизору. Но звук был поставлен на минимум, поэтому я не могла понять, о чем вела разговор экранная пара.

— Что тебе рассказывать? Сама видишь, в каком я состоянии, — Лина постучала кончиками пальцев по гипсу чуть ниже колена.

— Что случилось? — я сделала еще глоток, приятное пощипывание на языке и сладковатый привкус, помог моим напряженным нервам расслабиться.

Со звонка Лины, я не позволяла себе чувствовать — перешла в режим «решаю любую проблему», забыв об усталости и страхе.

Но как только теплая жидкость проникла в мое тело, все чувства снова нахлынули на меня. Захотелось забраться в кроватку, укутаться одеялкой и позволить себе перестать быть сильной. Слезы без повода тоже были включены в меню.

Жаль, что у меня под рукой был только диван, чай и подруга. Я подтянула ноги к себе, положила подбородок на колени и посмотрела на Лину.

Она все еще полулежала с закрытыми глазами, светлые волосы были взъерошены, остатки джинс и белый шелковый топ покрыты полосами грязи и кое-где порваны, а сама подруга выглядела слишком бледной для живого человека.

Лина вздохнула и посмотрела на меня.

— Шла я спокойно по пешеходному переходу на зеленый свет. Шла. Никого не трогала, а потом бах!

Лина для пущей убедительности даже в ладоши хлопнула. Я вздрогнула, а горячий чай немного выплеснулся мне на руку. Недолго думая, я поставила чашку на столик и стряхнула воду.

— Ты в своем репертуаре, — я закатила глаза и потерла пострадавшую кожу.

— Я не виновата, — Лина пожала плечами и посмотрела в потолок. — А этот гад на внедорожнике просто взял и уехал, — отсутствующим голосом произнесла подруга.

Хорошо хоть она не плакала. Когда я приехала в больницу Лина заливалась рыданиями. Она обняла меня за талию, вцепилась в одежду и не отпускала. На вопросы Лина отвечала только всхлипываниями и завываниями, которые становились все громче. Я пыталась разъединить ее руки, чтобы найти врача, но хватка Лины поражала.

Мне повезло, что медсестра шла мимо и заглянула в палату, когда услышала завывания дикой белуги. Спокойствию женщины в белом халате можно было позавидовать. Она совсем не реагировала на истерику Лины и четко отвечала на мои вопросы. А когда они иссякли, медсестра спросила уже у меня, нужно ли пациентке вколоть успокоительное. Стало тяжело дышать, так сильно Лина сжала меня. Я лишь отрицательно покачала головой, пытаясь просунуть руки между собой и кольцом, в которое меня заключила Лина.

— Как ты себя чувствуешь? — я обняла колени.

— Норм, — Лина все также смотрела в потолок.

— Помочь тебе помыться?

Лина покачала головой.

— Не сейчас.

— А как твои дела, если не считать аварии? — я попыталась развеять гнетущую тишину.

— Норм, — больше ничего я не услышала.

— Это все, что ты можешь сказать? — я чуть повысила голос и тут же пожалела об этом.

Лина посмотрела на меня. В ее глазах стояли слезы. Она даже губу прикусила, пытаясь их сдержать.

— Где ты была все это время? Не звонила. Не писала. Телефон вне зоны доступа, — подруга была на грани и сдерживалась из последних сил. Она даже вцепилась в остатки джинсов.

Я завозилась на диване. Спустила ноги на пол и посмотрела перед собой.

— Я кое-кого встретила, — переплела пальцы и уставилась на них.

Диван прогнулся, и я почувствовала пронизывающий взгляд. Но посмотреть на подругу не решалась. Раньше мы всегда делились нашими «похождениями». Но Алекс так стремительно ворвался в мою жизнь, что я опомниться не успела. И, если честно, мне было стыдно, что я становилась настолько слабой рядом с ним. Словно прежняя Снежа исчезала, а на ее месте появлялось безвольное существо.

— И ездила в Париж, — я сжалась, когда услышала судорожных вздох.

— В… Париж? Тот самый Париж? Париж во Франции?

Я кивнула. Хорошо, что не успела покрыть ногти лаком, иначе точно отковыряла бы кусочек.

— Когда? Как? Почему я об этом не знала? Как ты вообще туда попала? И с кем?!

Я взяла Лину за руку, чтобы остановить кажущийся бесконечным поток вопросов. По телевизору пара, которая недавно флиртовала, уже ругалась. Девушка толкнула мужчину в грудь с такой силой, что ему пришлось отступить на несколько шагов назад.

— Это все он, — прошептала я, чувствуя, как сдерживаемые эмоции пытаются вырваться наружу.

Лина перевела взгляд на телевизор, потом на меня и подняла бровь.

— Не он, — усмехнулась я. — Парень, о котором я тебе не говорила, отвез меня в Париж. Потом привез обратно и пропал.

Мне пришлось ненадолго задержать дыхание. Глаза защипало. Я несколько раз моргнула, снова подтянула к себе колени и положила на них голову.

На экране парень уже целовал девушку. Вот это страсти! С появлением Алекса, моя жизнь появилась в такую же мыльную оперу. Взлеты заставляли меня трепетать и желать до дрожи в кончиках пальцев. А падения… во время их оставалась только ненависть. И какое-то гнетущее чувство внутри. Я бы назвала это опустошением. Боже, как я могла так быстро к нему привязаться?