Рабы «Microsoft»

В офисе стало тихо-тихо, если не считать мурлыкания нескольких компьютеров. Баг поднес лего-домик к лицу и понюхал.

— Да, я знаю, что я нерд и предрасположен к интроверсии. А в Microsoft были все условия для интроверсии. В Долине, как вы уже сами знаете, невозможно отгородиться от других. Нет отмазок. Даже компьютеры — не отмазка, если ты столько лет не можешь разобраться с собой. Это как космос, вакуум, где тело без скафандра взорвется.

Итан спросил:

— То есть с середины восьмидесятых ты больше не…

Сьюзен уточнила:

— Итан, что значит «больше не…»?

— Ну, ты понимаешь… Ни с кем не кувыркался, что же еще.

Баг вздохнул:

— Ты прям как в шоу «Молодожены» выражаешься. Не «больше не», Ит. Вообще никогда. Один раз погладили по руке — ого! Да, до «Молодоженов» мне точно далеко…

(Майкл всего этого не слышал, потому что сидел в туалете.)

Сьюзен спросила:

— Ну, а теперь?

— Теперь? Не знаю. То ли я боялся быть геем, то ли боялся, что меня отвергнут. Я знаю одно: сейчас у меня впервые есть шанс в кого-то влюбиться. Я так углубился в компьютеры, что перестал обращать внимания на свои чувства. Я прыгнул в мультяшную яму и выскочил по другую сторону, здесь. А вы никогда не думали, куда ведут эти ямы?

Хороший вопрос… Я ведь тоже когда-то об этом думал!

Баг замолчал и положил голову на колени Сьюзен.

— Знаешь, Суз, я бы приехал сюда за бесплатно. Без зарплаты… — Баг поднял голову: — Итан, ты ничего не слышал! — и снова расслабился. — Ну, вы поняли, о чем я. Просто хотелось оставить старого себя позади и начать все сначала. Деньги — не самое главное. Так всегда было. Не только я так думаю. Мы ведь все такие, а?

Мне кажется, он прав.

Мы лежали и молча ждали, пока Баг успокоится. Я поставил старые записи Бесси Смит, и мы слушали музыку, позволяя алкоголю шифровать наши коды, мысли, жизни — хотя бы до тех пор, пока не рассветет и работа снова не заявит на нас свои права.

ПОНЕДЕЛЬНИК

Сегодня я проснулся от кошмара. Да еще это похмелье… Опасайтесь слоеных еврококтейлей! В них вместо спирта пчелиный яд!

Всем пришло электронное письмо от Бага.

>Привет всем, это я.

Помните, в школе некоторые ребята с восьмого класса начинали крутить романы? Они знают, по какой логике все развивается. Например, на третьей неделе влюбленные ссорятся и говорят: да это просто Ссора Третьей Недели. И все пучком. У меня нет опыта любовных отношений, я не знаю, как выглядят все этапы. Я отстал на много лет, но обязательно догоню.

Извините, что не сдержался прошлой ночью. Я уехал в долину Напа на пару дней, поживу в гостинице, подумаю. Как бы отдохну. Странное решение, но так надо.

Живите и любите друг друга. Всем пока!

А мы, кажется, договорились о выпуске «Ооп!» с Maxis, производителем Sim City. На нашу наживку приплыло много рыбы: интересуются Broderbund, Adobe, Alias… Видимо, мы и вправду делаем что-то стоящее. Точнее, прибыльное. Ой! Неужели я забыл, что самое важное — это версия один-ноль, а не деньги?

Эйб, Итан и я поехали в Electronic Arts (на бульваре Фэшн-Айленд в Сан-Матео). Один знакомый с вечеринки обещал дать нам потестить новую игру. К тому же дорога туда — через симпатичный «клеверный лист» с девяносто второй трассы на сто первую.

Как большинство зданий Кремниевой долины, головной офис ЕА — элегантный и чистый. Эстетика Sony, согласно которой в изящном фабричном объекте обязательно содержится волшебная начинка. Сьюзен называет эту эстетику «мужской».

— Дай мужикам волю, все здания мира будут похожи на мониторы Trinitron!

Стоянка ЕА нас удивила: одни новехонькие автомобили, совсем как в прокатном салоне. Впереди стоял фонтан с большой скульптурой, а в воде среди пузырей моющей жидкости колыхались резиновые игрушки.

— Чую нердов, — произнес Эйб.

В фойе под стеклом обнаружились два мяча: футбольный, с автографом Джона Мэддена, и баскетбольный, подписанный Майклом Джорданом. Конечно, обе знаменитости заключили с компанией контракты.

Играли в новую игру до вечера, багов почти не оказалось. Через пару недель — финальный релиз.

Между прочим, бульвар Фэшн-Айленд — прикольное место. Куча огромных пустых универмагов, которые никому не нужны, потому что дорогу построили в другом месте.

Когда мы вернулись из Сан-Матео, я проверил автоответчик. Майкл просил перезвонить. Я набрал его номер, хотя Майкл был у себя в офисе на расстоянии плевка. Ну и ладно. Прозвучала запись автоответчика Майкла, составленная из старых кассет к аудиокурсу «Учитесь говорить по-японски».

[Звучный голос преподавателя по методу Берлица:]

Японский на лету.

[растерянный американский турист:]

Я потерял багаж!

[Японская дамочка:]

Nimotsu ga mitsukarimasen.

[Женский голос, как у Кэндис Берген: [143] ]

Вот мой багаж.

[Голос японского героя-любовника:]

Nimotsu wa, koko desu.

[Голос ведущего телеигры:]

Поблизости есть хорошая дискотека?

[Голос японца-нерда:]

Chikaku ni, ii disco ga arimasu ka?

[Телеведущий:]

У меня болит живот.

[Кэндис:]

У меня понос.

[Герой-любовник:]

С этим фотоаппаратом что-то не так.

[Дамочка:]

143

Кэндис Берген (род. 1946) — известная актриса и модель; снимается в телевизионных фильмах и сериалах («Мерфи Браун» и др.).

Цветная капуста.

[Телеведущий]

Баклажан.

[Кэндис:]

Прошутто с дыней.

[Герой-любовник:]

Коктейль из креветок.

БИ-И-И-И-И…

Я сказал Тодду, чтобы он набрал номер Майкла. Он набрал, и мы сошлись на том, что запись Майкла, как всегда, рулит.

Надо добавить, что Тодд, как многие в девяностых, отождествляет свою значимость с числом сообщений на автоответчике. Если красный огонек не мигает — ты ЛУЗЕР. Киберроман Тодда (да что там, всех нас) с автоответчиком — боюсь, предвестник не слишком отдаленного будущего, когда люди обвешаются сигналами, диодами, звонками и клаксонами, которые будут сообщать точное время, температуру воздуха на архипелаге Кергелен и пьет ли чай в этот самый момент Ферджи. [144]

144

Ферджи (род. 1959) — Сара, герцогиня Йоркская или просто Ферджи. Любимица американской прессы.

Тодд говорит, что электронная почта — подстраховка для неудачника. Если нет голосового сообщения, может, придет хоть текст.

Три минуты спустя зазвонил мой телефон. Майкл спросил, не съезжу ли я с ним перехватить что-нибудь на ужин. В его голосе читалось немайкловское колебание. Он даже заикался! Я напрягся — ну, как на границе, когда проходишь таможню, пусть даже ничего такого не везешь. Сказал, что согласен, и приготовился к самому страшному.

Мы поехали по сто первой в Берлингейм. Едем, едем, едем, едем, едем. Я понял, что в Долине действует такая формула: НЕТ МАШИНЫ = НЕТ ЖИЗНИ. Наконец мы приехали — кто бы мог подумать — в отель при Международном аэропорту Сан-Франциско. Я спросил Майкла, какого черта.