Рабы Парижа
Шрифт:
Агенты господина Лекока, измученные бесконечной слежкой и бесчисленными предосторожностями, просили патрона перейти к решительным действиям.
— Разве шумом заманивают рыбу в сети? — возражал им знаменитый сыщик.
Искусство и терпение Лекока были так велики, что даже такой умный и хитрый негодяй, как Батист Маскаро, не замечал, что он давно уже попался на крючок.
Главарь шантажистов был настолько уверен в своей безопасности, что написал в полицию анонимный донос на Шупена, обвиняя его в убийстве господина Андре. Не забыл он указать и адрес мальчишки: чердак отеля "Перу".
— Тото,
Он принес омерзительные лохмотья, в которых играл роль Тантена, бросил их в огонь и самодовольно наблюдал, как они постепенно превращаются в дым и пепел.
— Ищите, господа полицейские, сообщника Тото-Шупена! — приговаривал он, помешивая угли. — Старик Тантен уже неподвластен земному правосудию. Скоро за ним последует и Батист Маскаро. Правда, это будет потруднее…
Хозяин агентства не мог исчезнуть так же просто, как нищий писарь. Он был известным и уважаемым комиссионером, арендовал помещение, платил налоги… Его исчезновение не могло не встревожить полицию.
Поэтому Маскаро уже некоторое время рассказывал каждому встречному о том, что состояние его здоровья требует срочного переезда в более благоприятный климат. И тут же предлагал приобрести у него агентство.
В конце концов покупатель нашелся.
С помощью Бомаршефа он за одну ночь заложил кирпичом потайную дверь, соединявшую агентство с домом Мартен-Ригала. К восьми часам утра эта тяжелая работа была окончена, все ее следы уничтожены, и Бомаршеф отбыл в Америку, оплакивая разлуку с любимым начальником.
Бывший хозяин агентства передал дела своему преемнику и тоже уехал.
Батист Маскаро добрался поездом до Руана, где переоделся и уничтожил весь багаж. На следующий день из Руана в Париж вернулся господин Мартен-Ригал.
Он расцеловал дочь и — небывалый случай! — велел пригласить себя к обеду. Флавия убежала на кухню, чтобы отдать необходимые распоряжения.
Тем временем банкир удалился в кабинет и, против обыкновения, оставил дверь незапертой. Он опустился в свое любимое сафьяновое кресло и воскликнул:
— Моя дочь будет всю жизнь благословлять меня за то, что я сделал для нее!
Мартен-Ригал был доволен: из трех его лиц осталось лишь одно, которое абсолютно ни в чем не замешано.
Когда доктор Ортебиз вошел в кабинет банкира, тот весело закричал:
— Ну, что, скептик? Будешь еще сомневаться в нашем успехе? Маскаро и Тантен благополучно покинули этот мир. Считай, что их никогда не было!
— Бомаршеф уехал? — спросил доктор.
— Еще вчера.
— А Кондель?
— Уже в Англии. Так что все шито-крыто. Можешь выбросить свой медальон с ядом. Миллионы у нас в кармане!
— Да услышит тебя Бог! — ответил доктор.
Мартен-Ригал вскочил.
— Что? Он уже услышал: сражение выиграно на всех направлениях!
— Тсс! Не хвастайся: это приносит несчастье…
Банкир захохотал.
— Теперь нам нечего бояться!
— Совсем нечего?
— Совершенно! Кого
мы должны были опасаться больше всего?— Лекока, — сказал Ортебиз.
— Да, если бы он взялся за это дело. Но, как тебе хорошо известно, оно его нисколько не интересует. А после него?
— Андре.
— Верно. Так вот: он нам уже не страшен.
— Насколько мне известно, он жив.
— Ну и что? Он проваляется в постели не меньше месяца. А потом пусть попробует заподозрить в чем-нибудь почтенного банкира и всеми уважаемого гомеопата! Впрочем, он, по-видимому, смирился со своей участью. По последним сведениям агентства Маскаро, господин Андре не написал в больнице ни одного письма и к нему никто не приходил.
— У него есть друзья?
Банкир пожал плечами.
— Люди дружат с теми, кому везет. Какие могут быть друзья у калеки? О нем уже все забыли. Де Брюле приценивается к Тифильским акциям. Виконтесса де Буа-д'Ардон? Весна и новые моды вскружили ей голову.
— А подрядчик Ганделю?
— Ему хватает хлопот со своим сыном.
— Но этот сын дружит с Андре.
— Мальчишка послушался добрых советов папаши Тантена, помирился с Розой и укатил с ней во Флоренцию.
— Что слышно о семействе де Мюсиданов?
— Генрих хорошо принят. Ухаживает за мадемуазель Сабиной. Она еще не бросается ему на шею. но уже принимает от него цветы. Что ты еще хочешь за такой короткий срок?
— Чтобы граф не откладывал свадьбу. Эта отсрочка меня тревожит.
— Успокойся. Нас не обманывают. Я проверил.
— Ну, если ты проверил, то с этой стороны все в порядке.
— А со всех остальных — еще лучше, — посмеивался банкир. — Тифильские акции идут нарасхват. На твою долю, великий гомеопат, достанется миллион!
Услышав магическое слово "миллион". Ортебиз энергично потер руки.
— Тогда предо мной откроются поистине блестящие перспективы! — воскликнул он.
— Катен сообщает… — начал Мартен-Ригал.
— Что сообщает Катен? — сразу же насторожился доктор.
— Герцог де Шандос спешит по следу своего сына, задыхаясь от усталости и нетерпения. Этот след — мой шедевр!
— Ты уверен в том, что можно не опасаться Перпиньяна? Он хитер…
Банкир презрительно отмахнулся.
— Перпиньян — такой же олух, как де Шандос! Хуже того — он просто сумасшедший! Воображает, что сам открыл след, проложенный и обставленный мной от Вандомского приюта до самой квартиры Поля… Они уже добрались до бывшего артиста Вигуре, который ныне торгует вином в Париже. Он даст им адрес старого Фрица. На днях они будут здесь. К тому времени Поль женится на Флавии. Моя дочь станет маркизой де Шандос, а затем герцогиней и унаследует миллионы господина Норберта.
Он умолк, потому что послышался легкий стук в дверь.
Вошла мадемуазель Флавия. Она села к отцу на колени, обняла его и несколько раз поцеловала.
Ортебиз с улыбкой наблюдал за своим другом.
"Можно ли узнать в любящем отце мошенника Маскаро или убийцу Тантена? — думал он. — Какого великого актера потерял театр, когда Мартен-Ригал решил стать миллионером!"
— Я у тебя в плену, прекрасная победительница, — сказал банкир. — Какой выкуп ты от меня потребуешь?
Флавия покачала головой.