Рабы Парижа

— Что все это значит и что вам от меня нужно?!

— Во-первых, мы хотим, чтобы ты сел на место и внимательно выслушал то, что тебе говорят, — произнес врач, четко выговаривая каждое слово.

— Кажется, я довольно вас слушал!…

— Нет, не довольно. Садись и слушай!…

По лицу Катена нельзя было заметить того бешенства, которое клокотало у него внутри. Его бледное лицо сохраняло достоинство.

Он сел.

— Ну, так я вас слушаю…

Достойный поставщик прислуги, ощупав на носу очки, продолжал:

— Прежде, чем вдаваться в подробности самого дела, я хотел бы спросить нашего друга: считает ли он себя по-прежнему близким нам человеком?

— Это не вопрос. Это скорее утверждение того, что вы мне не доверяете, а между тем все, что я когда-либо делал, приносило вам только пользу!

— Дело не в словах. Нам нужна твоя помощь, совет…

— Я уже вам дал один.

— Да, не зная наших шансов и будучи неуверен в успехе нашего предприятия. Пойми, что если мы доведем это дело до конца, то у каждого из нас к окончанию будет минимум по миллиону.

А Ортебиз про себя лихорадочно требовал:

— Решайся же, Катен! Говори — да или нет?

По лицу Катена было заметно, что мысль его усиленно работает.

— Нет! — произнес он решительно. — Повторяю, я хорошо все просчитывал, и я никогда не скажу "да".

— А! — произнесли Маскаро и Ортебиз вместе. В этом восклицании не было удивления или досады, в нем ясно слышалась вражда на всю жизнь.

— Если хотите, Я вам еще раз объясню, почему я не считаю возможным согласиться на ваше предложение…

— Скажи лучше, что ты попросту изменил нам!

— А хоть бы и так! Дело не в том, как это называется! Можно подумать, вы не знаете, как я к таким вещам отношусь. Разве я не твержу вам целых десять лет, что подобные занятия при настоящем положении дел не имеют никакого смысла?

— Что и говорить, ты всегда был осторожен, правда, это не мешает тебе делить с нами прибыль, когда дело выгорает, — зло проворчал Маскаро.

— Конечно, довольно выгодно получать, ничего не вкладывая, — добавил Ортебиз.

Но эти аргументы нимало не смутили Катена.

— Правда, я беру то, что мне положено. Но разве я совместно с вами не создавал эту контору? И разве она не пользуется известностью, разве она не работает, как хорошо отлаженная машина? Да, с нее одной мы имеем, пусть не очень большой, но зато верный доход, и если вы согласитесь этим довольствоваться — я в вашем распоряжении!

— Нечего сказать, лестное предложение!…

— Ну, как хотите, только на меня не рассчитывайте. Дай Бог, чтобы вам не пришлось раскаиваться, но я хочу вам напомнить, что двадцать лет, в течение которых Фортуна была к вам благосклонна, — слишком большой срок! В любой момент она может повернуться к вам спиной, что довольно обычно в делах такого рода…

— Пожалуйста, без предсказаний, — раздраженно заметил Маскаро.

— Пожалуйста. Я могу и замолчать, но время у вас еще есть для того, чтобы остановиться. Безнаказанность, как и все на земле, имеет свои пределы… И учтите, нужно совсем немного, чтобы все полетело в пропасть.

Ортебизу от всех этих предсказаний было явно не по себе.

— Легко тебе говорить, — заметил он Катену, — ты богат!

— То есть у меня есть на что жить; кроме заработка я имею двести тысяч капитала. И если бы вы сегодня дали мне слово покончить со старым, клянусь, я бы разделил его поровну!

Маскаро, который до сих пор едва прислушивался к разговору, понял, что пришло время говорить серьезно.

— Бедный друг, так у тебя всего двести тысяч?

— Может, немного больше.

— И две трети ты предлагаешь нам? Благородно! Поистине мы были бы неблагодарными скотами, если бы нас это не тронуло… Только мне кажется…

Он поправил очки.

— Мне кажется, что если ты дашь нам по пятьдесят тысяч, то у тебя останется ровно миллион сто тысяч!

Катен залился смехом.

— Ведь что только не придумает человек, — проговорил он, продолжая смеяться.

— А если я это смогу доказать? — спросил Маскаро.

— Любопытно было бы послушать, как ты станешь доказывать?

Достойный Маскаро порылся в столе, достал лист бумаги с какими-то расчетами и подал товарищу:

— Проверь, тут подробная запись всего, что у тебя есть.

Катен заглянул в бумагу, и глаза его загорелись злостью.

— Ну, что же, даже если это и так! Тем более глупо было бы с моей стороны идти на риск. Вам завидно? Я же не виноват, что родился не таким, как вы. Мы начинали вместе с мелочей. Но я всю жизнь собирал, а вы транжирили. Теперь, когда у меня есть состояние, а вы по-прежнему нищие, я должен плясать под вашу дудку? Да вы сошли с ума! Если вам так хочется, продолжайте идти своей дорогой и не мешайте мне идти своей. Между нами все кончено!

Катен потянулся к своей шляпе… но взгляд Маскаро остановил его.

— Послушай, если я говорю, что ты нам нужен, значит, это действительно так.

— Очень жаль…

— А если я, действительно, очень захочу этого?

— Кажется, ты мне угрожаешь? Ты не забыл, что мы одинаково в руках друг друга?

— Ты уверен в этом?

— Настолько, что еще раз могу повторить: "Между нами все кончено".

— Да, ну! Сдается мне, что ты все-таки несколько ошибаешься. Ну, например, что можешь сказать по поводу того, что я уже больше года содержу некую девицу, которую зовут Клариссой?

Катен вздрогнул. И перешел на шепот:

— Кларисса! Как ты догадался, как?!

Маскаро улыбался.

— Боже, какой я дурак, будто я не знаю ваших способов!

— Да, пожалуй, ты прав, — заметил Маскаро, — но согласись, что я хорошо рассчитал, понимая, что рано или поздно ты захочешь порвать с нами. Я вынужден был принять меры предосторожности.

Доктор от удовольствия потирал руки.

— Да, именно это и доказывает, что судьбу предугадать невозможно, — заметил он весело.

— Нечего греха таить, ты слишком успокоился, Катен. Не думал я, что так легко поймаю тебя. Целый год воротишь от нас нос и вдруг так легко попадаешься. Прямо невероятно!

Невероятно, — как эхо повторил доктор.

— Впрочем, все это вполне естественно… Ты давно перестал читать "Судебный вестник"? Вчера я прочел в нем интересную историю, очень смахивает на твою. Буржуа, сластолюбивый и сытый, известный своей неподкупностью — выписал себе из деревни молоденькую, красивую служанку. Девушка была здоровья отменного. И вот через несколько месяцев к ужасу этого порядочного человека она оказалась беременна. Что делать? Представляешь? Ведь его честное имя будет трепаться соседями, дворником, кухаркой… Подумали и решили — ребенка умертвить, а мать выгнать.