Рабыня

–  Откуда ты, девочка?
– спросила третья старуха.

–  Из Алларбю А ваш поселок называется Хольмштадт?

–  Правильно. Мы слышали, у вас еще много людей… Впрочем, я вижу, что стало меньше. Здесь одежда с двоих… Абажи - убийцы, а Нельсон - самый худший из них.

–  Да я за всю жизнь не убил ни одного человека!
– угрожающе пошел на старух абаж.
– Что вы врете!

–  Ты убил всех, кто умер от ножа на этом ручье, - упрямо сказала старуха.
– Ты это задумал.

–  Я лишь обрезаю те ростки, что совсем засохли, - Нельсон махнул рукой.
– Ладно, что с вами болтать. Фриц, как у тебя дела? Почему вы ночевали здесь, разве хозяева не пригласили вас в землянку?

–  Ха, очень нам надо нюхать их землянку!
– крикнули сбоку.

Фцук проследила его взгляд и увидела еще одну лодку, поджидавшую их в Хольмштадте. В ней сидели три сонных абажа и еще трое, похожих по одежде на поселян. Все пленники были связаны, двое заплаканных детей и девушка постарше Фцук, со светлыми, как у Линор, волосами.

–  Что, хочешь с ней поболтать?
– Отто вышел на берег и протянул девушке длинную руку.
– Иди, мы остановимся здесь перекусить.

–  А можно мне их развязать?

–  Только руки, - вмешался Нельсон.
– А то разбежится эта малышня, потом лови ее. Я хочу до заката добраться к Отмели.

Абажи выскочили на берег, стали раскладывать костры, доставать из мешков клубни и рыбу. Фцук осторожно пошла к лодке с девушкой - с непривычке у нее немного кружилась голова. Девушка ждала ее молча, у нее было крупное лицо с резкими чертами лица.

–  Как тебя зовут?

–  Развяжи руки, потом познакомимся.

Фцук, немного опешив от такой недоброжелательности, принялась терзать мокрые, тугие узлы.

–  Я Марта. А ты?

–  Фцук.

–  Мальчика зовут Петером, а его сестру - Клод. Она больна.

Как бы в подтверждение этих слов девочка чихнула. Фцук развязала руки всем троим, Петер улыбнулся ей.

–  Нас будут кормить?
– спросила Фцук у Марты.

–  Будут, уж тебя-то точно. Отто только о тебе и говорил, когда они пировали у нас в поселке, над трупами.

–  Это не обо мне, а о Линор… - смутилась Фцук.
– Я случайно им попалась. А из какого ты поселка?

–  Из Меертильда, - Марта немного смягчилась.
– А я думала, ты сама согласилась уйти к абажам. Меертильда больше нет. Они убили моего отца и его сестру, а больше там никто и не жил… Муж у меня был очень сильный, и они боялись нас трогать, но прошлым летом его убили муравьи.

Фцук помолчала, не зная, как ей реагировать на эти слова. Вроде бы надо было проявить какое-то сочувствие, может быть, даже поплакать, но уж очень спокойной выглядела Марта. Петер схватил руку девушки и стал играть ее пальцами, заглядывая в глаза.

–  Он ласковый, - сказала Марта.
– Ему шесть. А Клод десять. У них обоих матери умерли во время родов, они привыкли считать себя братом и сестрой. У вас в Алларбю еще много жителей, да?

–  Да… - неопределенно ответила Фцук и попыталась сосчитать.
– Много, но все больше старики. Дети умирают… А куда нас везут, Марта? Зачем?

–  Мало ли зачем мы им можем пригодиться?
– хмыкнула поселянка.
– Может, замуж кто-нибудь возьмет, может, жукам в услужение продадут.

–  А паукам не скормят?

–  Паукам?
– Марта выпучила и без того круглые глаза на собеседницу.
– Да что пауки, спрашивать что ли будут? Они уж если захотят, то сожрут и нас, и абажей.

–  Я про них почти ничего не знаю, - смутилась Фцук.
– Про пауков.

–  Да и я тоже, только абажи им не хозяева. Пауки живут на юге, они очень умные и сильные, а еще могут заставлять человека слушаться. Захотят - и ты сама ему в пасть полезешь. Пасти у них огромные, зубы там в шесть рядов и раздвоенный язык, а на каждой из шести лап по десять кривых когтей, и…

Абажи, прислушивавшиеся к разговору, не выдержали и расхохотались. Марта обиженно замолчала, Клод захныкала и прижалась к ней.

–  У пауков восемь лап, - сказал сохранивший серьезность Отто.
– И совсем нет зубов, только от этого никому не легче.

–  Вы нас не отдадите им?
– Фцук хотелось наверняка убедиться, что на корм чудовищам ее не отправят.
– Не отдадите?

–  Нет, ради них я бы стараться не стал. А что с вами делать… Считайте, что мы вас спасли. На Озере разберутся, как лучше поступить. Верно, Нельсон?

–  Разберутся, - согласно кивнул абаж, подбрасывая на ладонях печеный клубень.

–  И уж ты-то в убытке не окажешься!
– засмеялся Гюнте.
– Не бойтесь, девушки, ничего особенного с вами не случится.

Разговор оборвался. Скоро Гюнте принес прямо в лодку еду для пленников, ее было куда больше, чем Фцук ожидала. И рыба, и клубни, и даже зелень… Все, кроме Клод стали с аппетитом обедать.

–  Может быть, и правда ничего плохого нам не сделают?
– тихонько спросила Фцук.
– Ну, будем жить на Озере, с какими-нибудь мужчинами. Что особенного?

–  Да ничего, - пожала плечами Марта.
– Для тебя - ничего. А я выпущу Нельсону кишки, как только доберусь до ножа. Вот потом пусть делают со мной что хотят.

–  Зачем он убил твоих сородичей? Ведь мог бы просто отнять вас, если в поселке почти никого не осталось.

–  В том-то и дело! Он не только отнял нас, он еще и ограбил. Забрал все, что когда-то продал, и шерсть, и оружие. Я слышала их разговоры… - Марта приблизила губы к лицу Фцук.
– Нельсон состарился, ему надоело плавать по ручью, решил кому-то уступить этот промысел. Дело для него очень доходное, потому что и шерсть, и даже ножи мало стоят на Озере. Зато капусту, клубни, морковь там не выращивают, потому что слишком много сил уходит на защиту урожая от насекомых. И вот он хотел продать наш ручей, свое право на него и поселки. А цены ему не дают… Тогда Нельсон решил погубить всех нас, чтобы задешево не отдавать. Сказал: обезлюжу ручей, вот тогда пусть забирают.

–  Всех убьет?!
– испугалась Фцук.
– Это же сколько поселков надо уничтожить!

–  А сколько?
– Марта опять стала спокойно жевать.
– Съешь кусочек, Клод, а то не поправишься… Ниже нас поселков не было, значит твое Алларбю теперь самое северное.

–  Как же это? А Нельсон говорил, много поселков, и не только на ручье…

–  Было много, когда-то. Но на моей памяти только два поселка ниже нас стояло, в один мой отец в гости ходил, и оттуда к нам заглядывали. Ты вот дочь абажа, сразу видно, а мы мужчин оттуда приглашали, снизу. Но те поселки вымерли, или Нельсон им помог, не знаю. А сколько поселков вверх по реке?

–  Абажи говорят - шесть, - неуверенно сказала Фцук.

–  Вот мы скоро увидим, сколько их. Смотри, здесь только три старухи осталось. Разве Хольмштадт можно теперь считать поселком?
– Марта фыркнула.
– Да они если еще год и протянут, то уж потом-то в весенний голод точно вымрут. Не прокормят себя.

Фцук оглянулась на берег. Три старухи стояли на том же месте, не изменив позы. Они не разглядывали ни абажей, ни их пленников, слепо уставившись куда-то за ручей. Девушке стало жутко - она впервые видела людей, обреченных на близкую голодную смерть. Чтобы молодежь Алларбю не говорила между собой о судьбе своего поселка, это должно было случиться еще не скоро, а тут - год или два.