Ради любви и чести

от беспомощности нашего положения. Я вернулся домой, чтобы

восстановить честь семьи, но до сих пор ничего не смог сделать.

– Сэр Беннет, вы срочно нужны, – сказала мать тоном, в котором

слышался упрек, хотя черты ее лица излучали доброту и почти сочувствие.

В конце парадного зала мы были в некотором уединении, за

исключением лысеющего слуги, который стоял по другую сторону двери, отказываясь встретиться со мной взглядом и виновато опустив глаза.

Я поцеловал руку матери:

– Я надеялся, что вы согласитесь поприветствовать гостей без меня, чтобы я смог закончить дела здесь.

Лишь легким подъемом бровей она дала понять мне, что приняла мои

оправдания, и очень снисходительна, чтобы высказать это вслух.

– Мы не можем позволить себе оскорбить вдовствующую леди

Шерборн или ее внучку.

– Если мое отсутствие уже оскорбляет их, то у нас нет никакой

надежды.

– Пожалуйста, Беннет. – Прекрасные глаза матери умоляли меня.

Я не мог устоять перед ней, и она это знала. Я сделаю для нее все, что

угодно, даже стерплю очередной отказ от очередной молодой леди. Я

поклонился в знак согласия, и получил от нее награду в виде улыбки и

ласкового прикосновения к щеке. Затем она взяла меня под руку и вывела из

большого зала в приемную.

– Обещай мне, что на этот раз ты ничего не скажешь об угрозе лорда

Питта. – Прошептала она, когда мы приблизились к двери в маленькую

комнату, находившуюся сбоку от просторного входа в замок.

– Я только хотел быть абсолютно честным в нашем щекотливом

положении, – сказал я.

– И мы будем честны, – ответила мать, – но только после того, как ты

сможешь очаровать эту девушку.

– Ты думаешь это справедливо по отношению к ней?

– Вдовствующая леди Шерборн уже осведомлена о нашем финансовом

положении. – Мама заставила меня остановиться. – И она все еще очень

хочет этого брака для своей внучки.

Я взглянул на полуоткрытую дверь в приемную:

– Очень хочет?

– Да, Беннет. – Прекрасные черты лица матери стали серьезными. – Так

что, пожалуйста, пообещай, что на этот раз будешь вести себя осторожнее.

Я хотел спросить, что не так с внучкой, которую леди Шерборн так

охотно отдавала в такой союз. Но подавил свой скептицизм. Хотя мне и не

нравилась идея быть обманщиком, я сказал себе, что семья Шерборн, вероятно, уже знала о рисках, связанных с нами. Наши растущие долги и

напряженность с соседними лордами явно больше не были секретом.

– Эта девушка может стать нашей последней надеждой, – прошептала

мать голосом, в котором слышались слезы. – Ты должен завоевать ее руку.

– Хорошо, – сказал я, всем сердцем желая избавить маму от

дальнейших огорчений. Она уже столько вынесла. – Я сделаю все, что в моих

силах, чтобы вести себя по-рыцарски.

Когда мы входили в тускло освещенную приемную, я решил оставить

свои мечты о женитьбе по любви. Возможно, в какой-то степени я все еще

цеплялся за надежду, что смогу пробудить в себе хоть какое-то чувство

привязанности к одной из этих богатых женщин. Чего я действительно хотел, так это найти красивую невесту и безумно влюбиться, как это произошло с

моими друзьями. Но пришло время принять правду. Влюбленность – не для

меня. Моя судьба – брак по расчету. Я подавил свои сомнения и

подступившую тошноту, вызванную этим, и расправил плечи.

Перед пылающим в камине огнем стояла женщина. Она все еще была в

дорожном плаще и перчатках и внимательно изучала большую картину над

камином, изображавшую царя Давида, играющего на арфе. При звуках

нашего появления женщина обернулась, и я увидел ее выразительное, но

морщинистое лицо. На меня тут же устремился суровый взгляд ее глаз под

нахмуренными бровями. Она слегка приподняла свой длинный нос, и ее губы

сжались, как будто она была недовольна. Я смутно припоминал, что когда-то

встречался с ней, но не мог вспомнить, где именно.

– Вдовствующая леди Шерборн, – сказала мама, таща меня через

приемную к гостье. – Я рада представить вам моего сына, сэра Беннета

Виндзора.

Я поклонился, приподнялся, коротко поцеловал ее руку и выпрямился

во весь рост.

– Рад познакомиться с вами, миледи.

Она фыркнула, и начала очень медленно обходить меня.

– Где ваша внучка, миледи? – Спросила мама, озадаченно оглядывая

комнату. – Она была здесь, когда я уходила.

– Она совершенно измучена нашим путешествием, – коротко ответила

леди Шерборн, – поэтому я велела слугам отвести ее в покои.

– Мне очень жаль, – ответила мама. – Если бы я знала, то приказала бы

слугам немедленно увести ее. Просто она казалась такой разговорчивой и

энергичной.

– Внешность не всегда такая, какой кажется.

Леди Шерборн продолжала кружить вокруг меня и рассматривать, словно я был мраморной скульптурой в натуральную величину, которую она

собиралась купить. У нее даже хватило наглости обхватить мое предплечье, проверяя наличие мускулов. Ткнула меня в грудь, в спину, схватила за руку и

изучила мои пальцы. И, наконец, стала оценивать черты моего лица, повернув меня за щеку сначала в одну сторону, затем в другую, чтобы

посмотреть на мое лицо в профиль. Я ждал, что она потребует открыть рот, чтобы сосчитать зубы.

Наконец она отпустила меня и, отступив назад, спросила:

– Может ли он зачать детей?

– Хотя у него никогда не было возможности проверить это, – ответил я, не в силах сдержать сарказм, – весьма вероятно, что он вполне способен

выполнить свой долг, когда в этом возникнет необходимость.

Мама тихо ахнула от моей наглости. Губы леди Шерборн сжались в

тугой кружок. Она наклонила голову и встретилась со мной взглядом. Я был