Ради самого дорогого
Шрифт:
С тяжелым сердцем Джойс пришлось уступить. На прощание она поцеловала Терри в теплый нос и, ничего не видя от слез, спотыкаясь, спустилась по лестнице. Мужчина, который привез ее на такси, все еще ждал внизу. Джойс успела совершенно о нем забыть.
– Такси еще здесь. Позвольте, я отвезу вас домой. Она покачала головой.
– Я лучше пройдусь.
– Тогда я пойду с вами.
Он расплатился с таксистом, догнал Джойс, и мы молча пошли рядом. Она совершенно не замечала его присутствия.
Когда они дошли до ее дома, незнакомец сказал:
–
– О, все в порядке.
– Все равно нужно как следует промыть и перевязать рану. Позвольте...
Он поднялся вслед за ней, и Джойс равнодушно позволила ему вымыть ей руку и перевязать чистым платком.
– Терри не хотел сделать мне больно, - зачем-то объяснила она.
– Он никогда, понимаете, никогда бы не сделал мне больно. Он просто не понимал, что это я. Наверное, ему было очень больно.
– Боюсь, что да.
– И сейчас...
– Поверьте: в лечебнице ему помогут, а когда ветеринар позвонит, вы просто заедете за своей собачкой, заберете домой и будете лечить здесь.
– Да-да, конечно.
Мужчина помолчал и двинулся к двери.
– Надеюсь, все будет в порядке, - неуверенно произнес он.
– Всего вам доброго.
– До свидания.
Только через несколько минут Джойс вдруг вспомнила, что забыла даже поблагодарить этого человека, который так ей помог.
С неизменной чашкой в руке появилась миссис Барнесс.
– Выпейте, моя бедняжка, немного горячего чая. Я же вижу, вы буквально валитесь с ног.
– Спасибо, миссис Барнесс, мне не хочется.
– Вам сразу станет лучше, моя дорогая, поверьте. И не убивайтесь вы так. Поправится ваш песик, куда ж он денется! А нет, так муж купит вам нового, еще лучше...
– Нет, миссис Барнесс, нет. Нет. Прошу вас, пожалуйста, оставьте меня.
– Да я же только.... Это что? Кажется, телефон? Миссис Барнесс сумела догнать Джойс уже только у телефона.
– Да... Говорите... Что? Хорошо. Да-да, благодарю вас. Джойс опустила трубку и повернулась к миссис Барнесс. Ее лицо было совершенно безжизненным.
– Он умер, миссис Барнесс, - сказала Джойс.
– И он был там совсем один, без меня.
Она молча поднялась к себе в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.
– Нет, мне этого, видно, не понять, - вздохнула миссис Барнесс, глядя на закрытую дверь.
Через пять минут она нерешительно зашла в комнату Джойс. Та, выпрямившись, сидела на стуле. Слез в ее глазах больше не было.
– Пришел ваш жених, мисс. Пустить? Глаза Джойс заблестели.
– Да-да, пустите. Мне нужно его видеть. Холлидей шумно ворвался в комнату.
– А вот и я! Надеюсь, не слишком долго? Готов немедленно увезти тебя из этого кошмара. Тебе просто нельзя здесь оставаться. Собирай вещички, и едем.
– Не надо, Артур.
– Что не надо? Ты о чем?
– Терри умер. И мне больше не надо выходить за тебя замуж.
– Да о чем ты?
– О Терри. Он умер. Я согласилась выйти за тебя замуж, только
чтобы не расставаться с ним.Холлидей, не веря, уставился на нее. По его лицу поползли красные пятна.
– Ты что, рехнулась?
– Наверное, каждый, кто полюбил собаку, в какой-то мере рехнулся.
– Ты что же, хочешь сказать, что согласилась выйти за меня только потому... Господи Боже!
– А зачем же еще? Ты прекрасно знаешь, что я тебя ненавижу.
– Затем, что я мог.., могу тебя обеспечить.
– По-моему, это еще даже хуже. Впрочем, это уже в прошлом. Я не выйду за тебя замуж.
– Тебе не кажется, что ты поступаешь со мной чертовски несправедливо?
Джойс посмотрела на него с такой ненавистью, что он невольно попятился.
– Не кажется. Прекрасно помню твои слова, что жизнь должна приносить удовольствие. Только для этого я тебе и была нужна. И за это я возненавидела тебя еще больше. Ты ведь знал, что я тебя ненавижу, это-то тебе и нравилось. Я же видела, как ты был разочарован вчера, когда я дала поцеловать себя и не отшатнулась, не вздрогнула. Ты ведь садист, Артур. Тебе нравится причинять людям боль. Так что, как бы плохо к тебе ни относиться, этого все равно будет мало. А теперь, будь добр, оставь меня. Я хочу побыть одна.
Артур Холлидей выругался.
– И что же ты будешь делать? Денег-то у тебя нет.
– Это уже мое дело. Пожалуйста, уходи.
– Дура. Безмозглая дура. Только не думай, будто тебе удалось меня обмануть.
Джойс расхохоталась. Если Холлидей чего и ждал, то только не этого. Он резко повернулся и молча вышел. Вскоре с улицы послышался затихающий шум его автомобиля.
Немного подождав, Джойс надела свою старую фетровую шляпку и тоже вышла из дома. Словно мертвая, она механически шла по улицам, ни о чем не думая, ничего не чувствуя... Где-то очень глубоко в ней притаилась боль. Джойс понимала, что боль рядом, она не ушла, а только дала ей немного передохнуть, чтобы рано или поздно вернуться.
Джойс обнаружила, что только что прошла мимо бюро по трудоустройству, и в нерешительности остановилась.
– Но надо ведь что-то делать. Конечно, есть река. Старая знакомая... Разом покончить со всем... Но так холодно и мокро! Боюсь, у меня не хватит смелости. Да, точно не хватит.
Она повернула назад, к бюро по трудоустройству.
– Доброе утро, мисс Ламберт. К сожалению, для вас ничего нового.
– Не важно. Теперь я согласна на любую работу. Тот, о ком я заботилась, уехал.
– Тогда как насчет той вакансии за границей? Джойс кивнула.
– Да, и как можно дальше.
– Отлично. Мистер Аллебай сейчас как раз беседует с претендентками. Я направлю вас прямо к нему.
Через минуту Джойс уже сидела в небольшом кабинете и старательно отвечала на вопросы. Наниматель показался ей смутно знакомым, но она никак не могла вспомнить, где видела его раньше. Услышав очередной вопрос, она начала догадываться.
– Вы хорошо ладите со стариками? Она не сдержала улыбки.