Ради жизни. Рассказы по миру романа "Дурак космического масштаба"

— Сержант! — окликнул я полиса. — Нужно выяснить, как девушка попала на планету и как перемещалась здесь. Документов у неё нет, только ком. Но в руки его брать нельзя. Я буду говорить номер — ты вводить.

Сержант шагнул ко мне, доставая полицейский идентификатор, и мне пришлось рявкнуть на него:

— Стой, где стоишь, я сказал!

Сержант застыл, зато двое его бойцов живенько заработали с автопогрузчиком.

Я назвал номер, он ввёл, и я выдохнул: девушка ехала от космопорта. Значит, оцепим город, и этого может быть достаточно.

— Что губернатор? — спросил я, швыряя коммуникатор девушки в капсулу вслед за телом.

Сержант повернул экран, и я увидел: вызов идёт. Уже девяносто две секунды идёт.

— У них там что, День обновления празднуют?!

День обновления, он же День колонизации сектора — самый значительный праздник в южной части освоенного рукава Галактики. У нас его ухитрялись отмечать даже в разгар боевых действий.

Сержант замялся:

— Сегодня выходной. В резиденции губернатора должен быть дежурный, но, возможно, он обедает. Я могу со службой безопасности связаться, у меня там знакомый…

Я кивнул, давай, мол. И увидел сообщение, что клонверк остановили.

Нужно было решать с ним что-то. Я мог связаться с эйнитами или выйти лично на командующего экзотианской эскадрой эрцога Локьё, но мне очень не хотелось делать это через спецбраслет. Увидев имперское коммуникационное устройство на моём предплечье, полис совсем охренеет, а он и так не очень-то мне верит. Лучше бы мне вообще не афишировать, кто я.

Сержант заговорил по гражданской линии без имен и званий. Видимо, действительно с приятелем связался. Из разговора я понял: в резиденции губернатора пьянка, извиняюсь, большой семейный праздник, — совершеннолетие дочери. Даже охрана навеселе.

Ухватившись здоровой рукой за поручень, я забрался в полицейский катер. И скомандовал:

— Полетели до губернатора!

— Мне бы как-то ваши полномочия подтвердить, — растерялся сержант. Он уже почти оклемался от «скромного обаяния» моей психической силы.

— Завтра подтвердишь, если живой останешься, — усмехнулся я, но сжалился, видя, что парень действительно дезориентирован. — Просто вали потом всё на меня — ментальное насилие, рекрогипноз и всё такое. Мол, не дал связаться с начальством, заставил силой… Или… — я изменил тональность голоса, —…мне таки заставить?!

— Никак нет, — растерялся сержант.

— Тем более, ты просто довезёшь меня до губернатора. Но полетим через автокрематорий. Там тоже свалишь потом на меня.

И мы полетели. На полпути в коммуникаторе проснулось полицейское начальство моего сержанта и разразилось воплями на тему, откуда взялся переданный нашим патрулём приказ о запрете покидать город. Я велел сказать, что приказ губернатора. Вряд ли они сумеют проверить это в ближайшие двадцать минут.

Пока летели, попавший в мои руки сержант запросил ориентировки на события, связанные с космодромом.

Ни одной зацепки.

Отчаявшись, я велел переключиться на общественное вещание. Журналисты — весьма пронырливые типы, а вдруг…

В поисковике я выставил «космодром-событие-Луна-2». Вторая Луна называлась здесь Целеста. Девушка, как выяснилось, свалилась на нас именно оттуда.

Запрос по словам «космодром-событие» меня не впечатлил, а вот на «Целесту» посыпались весьма странные заголовки.

Я велел включить голо и… ударился больной рукой о кресло второго пилота! Потому что на Целесте потрошили останки нашей «Коры»!

Что такое погибший звездолёт, оплавленный до бесформенности светочастотными противника? Если абстрагироваться от призраков погибшей команды — это глыба очень дорогого металла и хемопластиков. С включениями титана, рутения, иридия и иже с ними.

«Кору», потерявшую экипаж на зараженной борусами планете, командующий нашим крылом намеренно подставил под удар экзотианского резерва. Нам тогда не нужна была огласка причин, по которым был уничтожен корабль.

Изуродованный корпус отбуксировали в направлении астероидного пояса в секторе R-016, двойной рентгеновской звезды. В нашем, имперском, секторе! Тем более что район этот сам по себе опасный из-за аккреции, и, понятно, что закрытый для гражданских судов. Как случилось, что какой-то недоделанный разведчик противника нашёл «Кору» и доставил на Целесту — я потом разберусь. Сейчас нужно вводить карантинный режим на Луне-2, что в условиях разреженной атмосферы и отсутствия поселений не так уж сложно, и вводить карантин на самой Кьясне, где…

И тут мы долетели до виллы губернатора. И я понял, что двадцать минут на губернаторскую реакцию было с моей стороны ну очень сильным преуменьшением.

Праздновать на Кьясне умели с размахом. Уже на подлёте, даже при ярком дневном свете видно было, что вилла сияет. Иллюминировало так, что мои испорченные войной нервы требовали занять оборону уже в пределах видимости всей этой световой какофонии. Если бы я не знал, что там творится, предположил бы теракт с применением полиспектральных лазеров.

Жаль, что это был не теракт, и действовать придётся не по привычным схемам.

Но как мне действовать? Это над полисами я мог развлечься, продемонстрировав, в общем-то, несложную технику эмоционального «наката». Но я не эрцог, и мне не подмять под себя развесёлую толпу, орущую в сотни глоток.

Оставалось поговорить, как сумею, с губернатором. Благо он навеселе. А с психикой одного пьяного я, возможно, сумею что-то сотворить… Или не сумею?

Нет, всё это было слабо, очень слабо даже для примерного плана действий. Но я уже проталкивался сквозь толпу, а трое полисов расчищали мне дорогу.

Вот так стронешь камушек, и ты уже во главе лавины. И не важно, что ты делаешь и как — тебя просто несёт.

Я вспрыгнул на импровизированную сцену, где расселось губернаторское семейство, выдернул у конферансье булавку микрофона, а на пульт управления механическим оркестром, который тот выронил, наступил ногой. И ещё секунд пять похрустывал пультом в разбегающейся тишине, созерцая не худое лицо губернатора, наливающееся кровью.

— Ну-ну, — сказал я, убедившись, что с волей этой пьяной туши ничего сделать не смогу. И повернулся к губернатору спиной, обращаясь к толпе. — На планете эпидемия! Выезд из города временно закрыт. Я лично видел тело женщины, поражённой…(тут я соврал)… вирусом «синей болезни»!

Толпа выдохнула.

Скажи я правду — меня бы не поняли, но синяя болезнь не требовала особого представления. А информация о борусах — военная тайна и у них, и у нас. И это тайна не уровня губернатора.

— Кто… ты такой! — взревел губернатор в полной тишине. На нём тоже был закреплён микрофон.

Нашёл, что спрашивать. Ну скажу я, что имперский капитан, и что будет? Военный скандал, конец перемирию и конец планете? Борусы работают с завидной скоростью.

— Если потребуется, мои полномочия подтвердит командующий эскадрой, эрцог Локьё! — слегка соврал я.