Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России

– в Казахстане активизируются коммуникации юга республики, где радикальные исламисты имеют довольно прочные позиции, с Оренбургом и российским Поволжьем.

Если нанести на карту маршруты экспорта энергоносителей (рис.3), сразу обнаруживается, что повышенная исламистская активность наблюдается именно в тех регионах, где проходят стратегические экспортные маршруты нефти и газа (а также железные и автомобильные дороги и линии электропередач). Как видно на карте, очень важным «узлом», особо насыщенным такими экспортными линиями, является Поволжье.

Рис. 3

Сегодня уже многие исследователи говорят о том, что управление мировыми процессами может осуществляться не только за счет построения того или иного порядка (отсюда сравнительно старый термин «новый мировой порядок»), но и за счет намеренного превращения порядка в беспорядок нужного качества, он же – управляемый хаос (отсюда новый термин – «новый мировой беспорядок»).

Радикальный исламизм – очень действенное орудие в руках тех, кто намерен управлять миром через хаос. Особенность экономики России состоит в том, что районы добычи сырья расположены в основном на Востоке, а перерабатывающие предприятия – на Западе. Представим себе, что радикальным исламистам удалось дестабилизировать линию от Северного Кавказа до Поволжья, заблокировав тем самым транспортировку сырья (в первую очередь, энергоносителей). Россия окажется рассеченной на две нежизнеспособные по отдельности части.

А теперь – краткий исторический экскурс о задействовании «исламского фактора» против СССР.

Проект «Ислам против СССР»

В 70-е годы ХХ века в определенных кругах западной – американской и европейской – элиты началось обсуждение проекта «Ислам против СССР». Предлагалось дестабилизировать СССР, активизировав недовольство советского исламского населения, сосредоточенного на Кавказе, в Средней Азии и Поволжье.

Идея принадлежала британцу Бернарду Льюису. Фактически, речь шла о продолжении политики, которую Британия проводила еще против царской России. Льюис изложил свой проект Збигневу Бжезинскому, который на тот момент был помощником президента США Картера по национальной безопасности. Бжезинский одобрил проект. И убедил Картера в необходимости начать реализацию данного проекта.

Главным партнером Льюиса в деле разработки и осуществления проекта «Ислам против СССР» стал Александр Беннигсен – специалист по истории мусульманских народов СССР, представитель известного российского аристократического рода. Его родители эмигрировали во Францию после Октябрьской революции. В своих книгах (в частности, в книге «Суфии и комиссары. Мусульманские братства в СССР», написанной по заказу Госдепартамента США) Беннигсен всячески подчеркивал, что мусульмане в СССР коренным образом отличаются от русских. Что русские, уверовав в коммунизм, в большинстве своем отвернулись от веры предков (православия). А мусульмане стремятся сохранить присутствие религии в своей жизни и потому враждебны коммунизму.

Беннигсен утверждал, что, помимо официального, контролируемого советской властью ислама, на территории СССР существует «параллельный ислам», или «ислам вне мечетей», – сохранившиеся с досоветских времен суфийские братства. И что члены этих братств объединены «враждебностью к русским, которые вызывают у них двойное чувство ненависти – как завоеватели и как неверные безбожники»¹.

Данное утверждение Беннигсен подкреплял весьма красноречивыми цитатами, например: «Я вью веревку, дабы накинуть ее на инженеров, студентов – в общем, всех тех, кто пишет слева направо». Узун Хаджи, накшбандийский шейх, 1920².

Оппоненты Беннигсена убеждены в том, что Беннигсен, желая обосновать необходимость задействования мусульманского фактора в борьбе против СССР, намеренно преувеличивал политическое значение суфийского подполья.

Этого мнения придерживается, например, американский исследователь Марта Брилл Олкотт: «Утверждение, что суфийские братства полноценно функционировали в Средней Азии, с сотнями тысяч – если не миллионами – последователей, как пишет Александр Беннигсен, очень далеки от правды. Действительно, огромное число жителей Средней Азии участвовали в традиционных собраниях и ритуалах у крупных усыпальниц рядом с кладбищами, где похоронены суфийские лидеры, но не следует воспринимать это как свидетельство того, что суфизм процветал и был способен превратиться в политическое движение…»³.

Преувеличивал ли Беннигсен значение суфийского подполья? Вне зависимости от ответа на этот вопрос, ясно, что для Беннигсена и его соратников важно было убедить американское руководство в наличии крупного фактора, который можно использовать для подрыва СССР. Они понимали, что если удастся убедить высшее руководство в наличии подобного фактора, то руководство начнет этот фактор (то есть подпольные исламские группы) поддерживать. А при такой поддержке даже не слишком крупный фактор превратится в фактор по-настоящему крупный.

По заказу ЦРУ под руководством Беннигсена во Франции издавались книги, цель которых состояла в том, чтобы разбередить в мусульманских народах СССР старые обиды. Российская империя была представлена в этих книгах жестоким, кровавым поработителем. С конца 70-х годов тиражи таких книг нелегально доставлялись в те республики СССР, где проживало исповедующее ислам население⁴. Но к этому все, конечно же, не сводилось.

С началом афганской войны открылся своеобразный «коридор». По этому коридору в Среднюю Азию потекли из Афганистана наркотики, оружие. А еще – идеи Маудуди, Хомейни, Кутба, афганских фундаменталистских группировок. Для изучения этих идей, а также Корана и арабского языка создавались подпольные школы. Обучали молодежь засланные в СССР исламские фундаменталисты.

Взяв под контроль религиозные центры Средней Азии, зарубежные радикальные исламисты установили затем контакты с молодыми мусульманами Кавказа, приезжавшими в Среднюю Азию для подпольного изучения «чистого» ислама. Кавказу, часть народов которого жестко сопротивлялась присоединению к Российской империи и потому имела к России давний исторический счет, Беннигсен и другие участники льюисовского проекта отводили решающую роль. Беннигсен настаивал, что «кавказский бунт разрушит Советский Союз»⁵.

К середине 1980-х на территории советских мусульманских республик фактически был выпестован новый, так называемый «жесткий» ислам, глубоко чуждый традиционному советскому «мягкому» исламу.

Необходимо отметить, что аналитика конфликтов между «жестким» и «мягким» исламом говорит о существовании, помимо действительно «мягкого» (то есть лояльного к государству и ориентированного на диалог с иноверцами) ислама, еще и «имитационно мягкого» ислама. «Имитационно мягкий» ислам ведет двурушническую политику: предъявляя себя в качестве альтернативы «жесткому» исламу, он одновременно всячески способствует как активизации этого «жесткого» ислама, так и подавлению ислама подлинно «мягкого». Сходные тенденции можно наблюдать и на Западе. Отметив это, вернемся к обсуждению практически важных сюжетов, связанных с историей задействования «исламского фактора» против СССР и России.

В конце 1980-х годов, когда в СССР началось так называемое «религиозное возрождение», в мусульманских республиках Советского Союза активизировались «новые религиозные лидеры» – взращенные в течение десятилетия исламские фундаменталисты. Они начали агрессивно (дело доходило до убийств) вытеснять традиционалистов – советское мусульманское духовенство. Фундаменталисты сыграли весьма существенную роль в разрушении СССР, разжигая сепаратистские настроения и межнациональные конфликты в национальных республиках.